Восходящая звезда Новосибирского музыкального театра Алина Шайхеева ‒ одна из самых ярких дебютанток последних сезонов. Ее первое выступление на профессиональных подмостках случилось в 2018 году в куртуазной «Ночи в Венеции», а первой главной партией стала Мэри Поппинс в одноименном мюзикле Максима Дунаевского, превратившем молодую солистку в леди-совершенство и кумира юной театральной аудитории. Сейчас в репертуаре певицы классическая венская оперетта и отечественная музыкальная мелодрама, русские романсы и советская эстрада, музыкальные комедии прошлого столетия и мюзиклы XXI века. О том, как рождаются яркие и сильные женские образы, новых гранях таланта и неугомонном темпераменте Алина Шайхеева рассказывает в интервью «Новой Сибири».
— Алина, нынешний сезон принес вам сценическое знакомство с великим американским романом и роль Дейзи Бьюкенен в мюзикле «Великий Гэтсби». Как складывались ваши взаимоотношения с этой «маленькой богатой девочкой» и вместе с тем одной из самых коварных сирен мировой литературы?
— Когда я увидела распределение ролей, то была очень удивлена. Никогда не думала, что Дэйзи может подойти мне: слишком уж мы разные. Мне трудно было понять и принять ее внутренний мир, обнаружить в ней настоящие чувства. Недалекая, холодная, порхающая – такой я ее видела и до сих пор не могу преодолеть неоднозначное отношение. Недавно встретила в интернете топ самых мерзких женских персонажей в литературе, и нашла Дэйзи в первой десятке. Так что не одну меня смущает эта девушка. Но в плане работы над ролью Дэйзи, конечно, помогла мне открыть новые грани в себе.
— Что помогло вжиться в чуждый вам образ?
— Я совершенно не знала, как присвоить свою новую героиню, но, когда вышла на сцену, поняла, что все под контролем. Чудо произошло благодаря режиссеру спектакля Наталье Индейкиной, которая очень подробно рассказала мне о роли. Это был самый длинный «застольный» период репетиций в моей практике. Мы неделю не расставались с текстом ‒ читали, разбирали каждый поступок, каждую деталь, каждое предложение. Буквально на первой встрече режиссер поставила перед нами условие: репетировать в костюмах и образах, свойственных нашим героям. Я приходила на репетиции в длинной сценической юбке, туфлях на каблуках, специально распускала волосы. Это помогало преображаться и вживаться в образ. Теперь, как бы я ни относилась к Дэйзи, хочу снова и снова ее играть.
— А был в вашей карьере образ, с которым не нужно было работать на сопротивление?
— Я очень трепетно отношусь к Ларисе Огудаловой в «Бесприданнице». Люблю ее, понимаю ее тонкую душу, жалею ‒ прямо до слез. Эта ранимая и сентиментальная девушка очень подходит мне по темпераменту. В день спектакля я просыпаюсь с настроением Ларисы. Если обычно все делаю быстро и на позитиве, то в такие дни хожу спокойная, задумчивая, уравновешенная. Как будто стараюсь себя «осадить», чтобы выдержать эмоционально сложный спектакль, в котором героиня буквально погибает от нездоровой любви к себе. Каждый хочет заполучить ее, как трофей, но никто не желает понять ее и услышать. Даже родная мать. Я обязательно готовлюсь к показам «Бесприданницы» заранее. Как минимум, за полчаса надеваю костюм, шляпку, делаю прическу, макияж. Спокойно вхожу в образ. Мне нравится, что в этом спектакле у моей героини очень много музыкального материала – она много поет, в том числе потрясающей красоты романсы, и все самые важные для сюжета диалоги происходят именно в музыке.
— В Международный день театра зрители увидели «Бесприданницу» в формате видеоверсии. Вам удалось посмотреть на спектакль, что называется, со стороны?
— Конечно, здорово, что спектакли можно увидеть не только на сцене, но и в качественной видеозаписи, однако для артистов это ‒ суровое испытание. К тому, чтобы посмотреть на себя со стороны, нужно заранее готовиться. Иногда мне удается поймать настрой. Зато я часто смотрю из зрительного зала спектакли, в которых играю, когда они идут в другом составе. Это помогает сформировать восприятие постановки в целом.
— В консерватории вы учились академическому вокалу, но призвание нашли в «легком» мюзикловом жанре. Это случайный или осознанный выбор?
— Я никогда не хотела петь в оперном театре, хотя очень люблю русскую оперную музыку. У меня был опыт исполнения партии Ольги в «Евгении Онегине». Мы ездили на гастроли в Томск. Это было прекрасно, но не более того. На экзамене я пела Марицу – и преподаватели рекомендовали мне идти в оперетту. Я прислушалась, пошла и поняла, что музыкальный театр по темпераменту мне подходит больше. Здесь и классика, и мюзикл, и быстрые переодевания, и танцы, и разговорные сцены. А в оперу я хожу, чтобы послушать своих друзей. Этого мне хватает.
— Тяжело было изменить исполнительскую манеру, уйти от академического вокала?
— Когда я пришла в театр после консерватории, я все пела, как оперу, более собранным, закрытым звуком. Потом у меня появилась роль в одном мюзикле, в другом, и в какой-то момент я обнаружила, что петь мюзиклы мне удобнее и приятнее. Разве что эстрадные верха было сложновато брать, но и эту проблему удалось решить на занятиях с педагогом по вокалу.
— Что для вас сложнее – ввестись в готовый спектакль, с чего обычно начинается работа дебютанта в театре, или делать роль вместе со всеми с нуля, параллельно с созданием спектакля?
— Вводные спектакли – это отдельное веселье. Тот случай, когда все вокруг спокойны, а у артиста, который вводится, мозг взрывается вовсю. Кажется, что в спектакле столько слов, музыки, танцев, что справиться с этим невозможно. Но справляться надо, поэтому я стараюсь выучить ввод заранее, чтобы было больше уверенности и меньше волнения, когда выходишь на сцену.
— Вы успели изобрести свой способ преодолеть сценический мандраж?
— Лично мне помогает повтор роли перед показом. Идеально ‒ репетиция, а если репетиции нет, то я стараюсь пройти весь спектакль своими ногами и повторить свою роль от начала до конца. Чтобы потом не было никаких зажимов. Они очень мешают, а нужно расслабиться и делать то, что ты умеешь. Не важно, хуже или лучше других. Главное, что ты есть, и ты ‒ индивидуальность. И это нужно использовать.
— За первый сезон работы в театре вы стали лауреатом премии «Парадиз» в номинации «Лучший дебют в музыкальном театре» и «Открытием сезона» в зрительском голосовании. Как вы относитесь к наградам?
— Вне зависимости от статуса награды, мне всегда приятно получать признание. Но лауреатство ‒ это очень волнующая и ответственная история. Планка повышается, и ты должен своей работой доказать, что все это было не зря. Помимо конкурсов и премий всегда радует, когда в конце спектакля, зрители выходят на сцену и дарят нам цветы, сувениры, подарки. Это так трогательно. Самым необычным подарком стали носочки, которые поклонницы связали своими руками специально для меня. Отдельная история ‒ детские спектакли. Дети часто дарят мне рисунки, где я изображена в образе Мэри Поппинс или Кошки, которая гуляет сама по себе. Иногда это портрет, над которым видно, что долго работали. Иногда — вырванный из тетради листок, на котором ручкой что-то нарисовано. Но все без исключения я храню как дорогую память.
— Вы так успешно вжились в образ кошки. Любите животных?
— Очень. У меня есть экзотическая короткошерстная кошечка по имени Рая. Я купила ее на выставке. Увидела – и влюбилась, поняла, что она моя. Еще кормлю голубей и бездомных собак. Однажды купила себе на завтрак сосиски, иду из магазина вечером домой, а навстречу мне целая стая. И накормить хочется, и страшно. Но я с удовольствием с ними поделилась. И пока шла до дома, любимая моя собачка бежала следом и кусала мой пакет.
Марина ВЕРЖБИЦКАЯ, «Новая Сибирь»
Фото Дарьи ЖБАНОВОЙ
