1 ЯНВАРЯ Анна Яковлевна Покидченко отметила 88-летие, а 2 марта покинула мир, прожив прекрасную, яркую, наполненную светом вдохновения жизнь.
У нее, как и у выдающегося режиссера Веры Редлих, пригласившей Покидченко в «Красный факел» в 1958 году, была одна «манящая цель — театр». Мне хорошо запомнилось, как на закрытии первого фестиваля «Ново-Сибирский транзит» в мае 2011 года, принимая премию «За честь и достоинство», Анна Яковлевна заявила: «Моя мечта — играть, играть и умереть на сцене!» Чувствовалось, что умирать она вовсе не намерена, а играть жаждет. Последний раз вышла на академические подмостки «Сибирского МХАТа» в декабре 2013-го в спектакле «Поминальная молитва», совсем недавно. А этой зимой, уже прикованная к постели болезнью, очнувшись ото сна, постоянно спрашивала: «Из театра не звонили? Когда у меня следующий спектакль?» Такая вот одержимость, фанатичное служение профессии.
Проститься с выдающейся актрисой на гражданскую панихиду в «Красный факел» пришли полпред Виктор Толоконский, вице-губернатор Владимир Городецкий, бывший мэр Новосибирска Иван Индинок и десятки чиновников, представителей деловой элиты города, которые относят себя к поклонникам таланта Анны Яковлевны. Рампа утопала в цветах, как некогда после премьер утопала в букетах ее гримуборная. Собравшиеся называли ее незабвенной и вспоминали блистательные роли Покидченко: Нилу Снижко — героиню-разведчицу из «Барабанщицы» Анатолия Салынского, Марию Стюарт, Вассу Железнову, Машу в «Трех сестрах» и Аркадину в «Чайке».
В любом возрасте она была не просто востребована, а совершала открытия на сцене, находила личное сопряжение с ролью. Совершенно блистательно играла в «Московском хоре» Людмилы Петрушевской, словно все знала о столичных коммуналках, и «Вдовьем пароходе» Ирины Грековой, не зная, что вскоре в реальности познает боль и неизбывную горечь вдовства. Анна Яковлевна, родившаяся в Ростове-на-Дону, где и состоялся ее дебют еще в 9-летнем возрасте, ставшая звездой в Оренбургском театре, в Новосибирск приехала с мужем Семеном Иоаниди, харизматичным красавцем с греческими корнями. Он тоже начинал как актер, а далее служил режиссером областного театра драмы, в свое время возглавил народный коллектив завода «Сибсельмаш», базировавшийся в ДК имени Клары Цеткин, и вывел его на уровень профессионального театра, имеющего свою студию. Они прожили вместе 40 лет в неостывающей любви со всполохами ревности, в творческих спорах и искреннем друг к другу уважении. В память о супруге Анна Яковлевна долгие годы опекала театр «На левом берегу», который тогда, после ухода Семена Семеновича, возглавил ее ученик Сергей Дубровин.
Вторую молодость ей подарила роль Мод, чудачки и мечтательницы, которую на склоне лет осенила самая настоящая одухотворяющая, возрождающая любовь к юному Гарольду. Партнером народной артистки был начинающий актер Слава Росс, ныне известный кинорежиссер, а спектакль «Гарольд и Мод» по пьесе Хиггинса стал хитом афиши «Красного факела», редким откровением на фоне застоя. Анна Яковлевна, конечно, не была чудаковатой мечтательницей, но была актрисой до мозга костей, а потому не давала себе спуску — всегда подтянутая, хорошо причесанная и одетая, она не шла, а легкой походкой летела на репетиции, и ее высоченные каблучки выдавали бодрую дробь. Помню, делала интервью в канун ее 75-летия, и актриса раскритиковала меня: «Как так можно, Ира? Вам всего 40, а вы хороните себя под джинсовым комбинезоном! Нет, женщина — это каблуки и юбки, платья, выбросьте джинсы!» Она щедро, радушно угощала и почти ничего не ела сама, позволила себе рюмочку коньяка с кофе, беспрерывно курила и частенько бросала взгляд в зеркало, контролировала осанку и прическу. Мы много говорили о будущем, перебирали названия достойных пьес, в которых она еще не сыграла, вспоминали изречения ее мужа, и от этого казалось, что он рядом. Каялась, что недодала тепла близким — сыну, внучке. Еду не рассматривала как удовольствие, а пищу духовную воспринимала неотложной потребностью. Вообще, дала мне хороший урок жизнестойкости, целеустремленности, умения сохранять достоинство...
Самой Анне Яковлевне в ее любимом «Красном факеле» однажды довелось выдержать непростое испытание в тот период, когда в театр зачастила американская гостья — актриса Кэтрин Кросби, вдова голливудского комика Бинга Кросби. Дело было в начале лихих, голодных, тревожных 90-х. Примы репетировали одну и ту же ведущую роль в мюзикле «Хэлло, Долли!», невольно возникло соперничество. У Кросби была отменная хореографическая и неплохая вокальная подготовка, она была вся в подтяжках и шрамах от липосакций, с изумительно тонкой талией, порхала по сцене. В почтенном возрасте батманы выкидывала, как девочка. Покидченко, следившая за всеми репетициями соперницы, однако, переиграла американку в драматическом наполнении роли, испытала свой час торжества. У нее была воля, характер победительницы. А еще — способность выкладываться в каждой роли, как в последний раз. Не делая себе никаких поблажек, позволительных с возрастом, возможных в силу опыта, Анна Яковлевна отвоевала свое право быть нужной, необходимой театру, служить театру до последнего дня. 105 ее ролей, безусловно, стали духовным достоянием современников, недаром она признана «Национальным достоянием» России и включена во все энциклопедии.
На панихиде не у гроба, но в кулуарах звучали мнения, что вместе с Покидченко «ушла эпоха». Директор «Красного факела» Александр Кулябин признал, что Анна Яковлевна олицетворяла этические и эстетические принципы театра, которые продолжает чтить и соблюдать новое поколение труппы. И это правда. Похоронена народная артистка СССР на Заельцовском кладбище, рядом с мужем и своими партнерами по сцене Владленом Бирюковым, Игорем Попковым, Кирой Орловой, Татьяной Дороховой и многими другими. Театр «Красный факел», как истинный театр-дом, по давней неписаной традиции заботится о могилах актеров. Светлая память Анне Яковлевне, земля — пухом.
Ирина УЛЬЯНИНА, «Новая Сибирь»
Фото предоставлено пресс-службой театра «Красный факел»
