Команда «Красного факела» продолжает подбирать ключи к русской классике. В марте большую сцену театра населят герои повести Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» (18+). В ритме режиссерской концепции Петра Шерешевского провинциальное купечество шагнет из позапрошлого столетия в наше время и променяет добротные хоромы на панельные жилые массивы, оставив, однако, за собой право на необузданные и даже преступные страсти.
Повесть «Леди Макбет Мценского уезда», жанрово обозначенная Николаем Лесковым как очерк, в 2024 году отмечает 160-летие. По материалам биографов, над произведением писатель работал, гостя у брата в квартире при Киевском университете. Писал в осенние месяцы по ночам, запираясь в комнате студенческого карцера, и в дальнейшем вспоминал эти экзерсисы как весьма непростое для себя время: «А я вот, когда писал свою “Леди Макбет”, то под влиянием взвинченных нервов и одиночества чуть не доходил до бреда. Мне становилось временами невыносимо жутко, волос поднимался дыбом, я застывал при малейшем шорохе, который производил сам движением ноги или поворотом шеи».
«Леди Макбет Мценского уезда» должна была открыть серию очерков, посвященных «типическим женским характерам нашей местности». Всего Лесков планировал написать двенадцать произведений о представительницах разных сословий. За историей купчихи могли бы последовать сюжеты из жизни дворянки, старосветской помещицы, крестьянской раскольницы, повитухи. Не сложилось. То ли писатель перегорел, то ли судьба первого очерка в цикле автора не впечатлила.
Леденящая душу история про молодую купчиху Катерину Измайлову, совершившую тройное преступление из запретной страсти, стала первым описанием женщины-серийной убийцы в русской литературе, но вкусу строптивой литературной общественности не потрафила. Дело было не столько в художественных достоинствах произведения, сколько в недостатках его автора, чей характер и манера узнаваемо описывать коллег на страницах своих сочинений сделали Лескова изгоем и отверженным. Литераторы и критики окружили «Леди Макбет» стеной молчания, что не помешало антилучу «в темном царстве» шестьдесят лет спустя вырваться на свет и обрести невероятную популярность у художников и читателей. Уже в ХХ веке вокруг повести выстроились питательные мифы (например, о том, что в основу пьесы легло реальное уголовное дело, хотя на самом деле тройного душегубства в полицейских анналах не значилось, но был единичный случай убийства невесткой старика-купца, который Лесков запомнил по своему детству), Катерина Измайлова стала лицом национального эпоса, а сам сюжет породил множество интерпретаций.
Кино, драма, опера, куклы, живопись, графика, мультипликация ‒ десятки и десятки вольных и близких пересказов «великой трагедии чувств и страстей», из которых на долю театрального Новосибирска выпало слишком мало. Лидером по количеству постановок «Леди Макбет Мценского уезда» можно считать Новосибирский театр оперы и балеты, где только в обозримом прошлом дважды обращались к одноименной опере Шостаковича. Академический «Красный факел», несмотря на бурные 104-летние отношения с классикой, к «высокой драме» Катерины Измайловой никогда не прибегал, да и к корпусу произведений Лескова обращался прежде лишь однажды ‒ для постановки повести «Левша».
В нынешнем сезоне «Леди Макбет Мценского уезда» открывает сет весенних премьер. Мотивы повести Лескова найдут дорогу на большую сцену «Красного факела» благодаря режиссеру Петру Шерешевскому и его альтер эго драматургу Семену Саксееву. Время действия ‒ наши дни. Локация ‒ типовой спальный район, которым на одной шестнадцатой части суши нет числа. Катерина Измайлова выросла в провинциальных районах-кварталах, после замужества, став супругой нелюбимого, но состоятельного предпринимателя, переехала в город-миллионник. Правда, вокруг мало что изменилось – те же дворы, те же панельки, те же серые пейзажи ‒ скука и тоска. Все изменилось, когда в жизни молодой женщины появился мужчина, ради которого она готова «в огонь, в воду, в темницу и на крест». В борьбе за свое счастье и вполне материальные желания возлюбленного Катерина потеряла счет человеческим жертвам. Через текст Лескова, написанный 160 лет назад, создатели спектакля стремятся исследовать сознание современного человека и найти ответы на вопросы: изменилась ли наша природа? Стали ли мы цивилизованнее? Насколько тонка грань, отделяющая нас от преступления? Жив ли пресловутый «нравственный закон внутри нас»?
«Лесков очень хитро переплетает этакую сказовость, сказочность языка, которым он ведет рассказ, с абсолютно холодным злом, расчетливостью и полным отсутствием моральных ориентиров у героев этой истории, — рассказывает режиссер спектакля «Леди Макбет Мценского езда» Петр Шерешевский. — От этого еще страшнее в этой сказочке. Мне хотелось именно этот страшный диссонанс сохранить. Перенося историю в сегодняшний день, сохранить этакую блестящую конфетную обертку. А внутри еще выпуклее на контрасте банальное, безэмоциональное зло. Вообще мы рассказываем о банальности зла, о его обыденности. О том, что в сегодняшнем мире, кажется, никакую грань и не переступают, а убивают так же просто и обыденно, как зубы чистят. И это может происходить рядом, за стенкой, почти на наших глазах, мы и не заметим. Или не хотим замечать. Нам проще прикрыть глаза, чтобы не брать на себя моральную ответственность».
О подчеркнутой сценографическим решением (художник Фемистокл Атмадзас) панельной среде обитания, способной таить и порождать лиходейства разного пошиба, театр «Красный факел» размышлял накануне премьеры тщательно и неспешно. Архитектор и урбанист Никита Васильчинко, заглядывая в ретроспективу, рассказывал о том, как наши города наводнила типовая застройка, и предлагал пути обращения «человейников» в милые сердцу и глазу уголки. А клинический психолог Анна Лепихина давала практические советы по сохранению ментального здоровья и отмечала здравое зерно в реинкарнации «Леди Макбет» в наших широтах: «Это очень интересный ход. Игра на стереотипах ‒ тоска, изоляция, серость, отчужденность, отсутствие интереса. Катерина Львовна ‒ женщина яркая, страстная. Ее душа хотела бы любви, сцены. Если бы рядом были подруги, с которыми она могла отвести душу, или арт-школа, где она могла выйти на сцену и реализовать себя, скорее-всего ее близкие уцелели бы. Но она была тем человеком, который постоянно находился в эмоциональном напряжении, дискомфорте, а в детстве, скорее всего, пережил нарушение эмоциональной привязанности. Поэтому впервые встреченное тепло, отклик, восхищенный взгляд стали для нее самым важным, омутом, в который она бросилась с головой. У кого было кислородное голодание, у того будет потом кислородное опьянение».
Модифицированный большим временным скачком купеческий дом, где «ни звука, ни человеческого голоса», в спектакле «Красного факела» населит голосами композитор Ванечка (Оркестр Приватного Танца). Подчеркнув заданное Лесковым решение ‒ тканье портретов из нитей песенно-лубочной лирики, постоянный соавтор режиссера наделит каждого персонажа своей мелодией и выведет на сцену «живые» музыкальные инструменты: как вполне знакомые сцене тромбон, гитару, ударную установку, глокеншпиль, так и диковинные типа «утюгона» ‒ аналогового синтезатора из утюгов.
Что получится из чудного пролесковского мира, зрители узнают 16 и 17 марта. Пока артисты разучивают музыкальные партии и совершенствуют сценическую историю в финальных репетициях. Заглавную роль исполнит актриса Юлия Новикова, а объект ее необузданной страсти сыграет Денис Ганин.
«Мы, актеры, привыкли выступать адвокатами своей роли – защищать, оправдывать, искать мотивы. Но режиссер сразу поставил задачу: никаких оправданий ‒ быть прокурором своей роли. Зло и добро ходят рядом. И серый пейзаж за окном не мешает случаться страстям. Любить так любить. Во все времена», — говорит краснофакельская Леди Макбет.
Кстати, это второе вхождение творческого (и супружеского в жизни) тандема в образы Катерины и Сергея. Уничтожать препятствия на пути своих отношений им уже приходилось в классической версии лесковского сюжета на сцене Норильского Заполярного театра драмы. Впереди ‒ новый круговорот любви, беды и страсти. «Когда-то мы уже играли эти роли, но сейчас все по-другому, — отмечает Денис Ганин. — Как будто это был сон, а сейчас мы проснулись и оказались в другой реальности, где нужно все начинать сначала».
Юлия ЩЕТКОВА, «Новая Сибирь»
Фото Василия ВАГИНА
