На вопросы «Новой Сибири» отвечает первый директор Новосибирского муниципального банка, председатель правления Новосибирской городской торгово-промышленной палаты.
— Владимир Гаврилович, кое-кто говорит, что в Новосибирском муниципальном банке, как и в других, сейчас кризис?
— Это сложный вопрос, ответ на который я постараюсь разделить на несколько частей. Начну издалека. Во-первых, не советовал бы никому без экспертных или аналитических данных делать предположения о состоянии того или иного банка. Это дело сугубо профессионалов. Мы же не оцениваем, к примеру, летные качества самолетов. Так и банковская сфера беспредельно чутка и деликатна. Причем в России она сверхчутка и сверхделикатна по многим причинам.
Во-вторых, кризис имеет место быть, но я не буду говорить, что он «в головах». Он во всей России. Я бы даже сказал, «кризис» — это слишком банальная оценка для того состояния, в котором сегодня пребывает наша экономика. Банки — это лакмусовая бумажка всей экономики, а корни такого нездорового интереса к банкам глубоки и очевидны. Самый главный из них — вопиющая финансово-экономическая безграмотность населения, начиная от бабушек с дедушками и заканчивая известными руководителями, считающими себя пресловутыми бизнесменами. Для сравнения: в цивилизованных странах финансовой грамотности учат с пяти лет.
Что же касается непосредственно Муниципального банка, то, забегая вперед, скажу, что ему еще жить и здравствовать долгие-долгие годы. Достаточно сказать, что я сам храню там достаточно серьезную долю своих сбережений. И самое главное, что на сегодняшний день Новосибирский муниципальный банк, как элемент банковской структуры России, стал частицей достаточно серьезной финансовой корпорации. Весьма устойчивой, имеющей очень серьезных акционеров и хорошие показатели по всем финансовым критериям.
— Но ведь даже у самых устойчивых структур время от времени могут возникать проблемы. Какие проблемы, на ваш взгляд, сейчас наиболее остро стоят перед российскими банками?
— В нашей стране все банки приходятся друг другу «заклятыми друзьями», поскольку поле конкуренции весьма и весьма узкое, и в борьбе за клиента, не важно — простого вкладчика или юридическое лицо, зачастую применяются не только чистоплотные, но и нечистоплотные методы. Мы многое сами на себе испытали: и слухи, которые распускаются очень грамотно, и информационные атаки, и недоброжелательность правоохранительных органов. Речь о другом.
На банки все больше и больше наваливается тех функций, которые им не свойственны. Начиная от проверки кассовой дисциплины и заканчивая оперативной деятельностью по сопровождению сделок, когда банки вынуждены выполнять функции оперативной таможни, финмониторинга, налоговой инспекции и других органов. Мы часто говорим руководителям правоохранительных служб, что банки очень похожи на носителей бревна с одного конца. Все, что мы знаем, не побоюсь этого слова, — это поразительная и вопиющая беспомощность и близорукость правоохранительных органов. О проблемах с банком «Пушкино» было известно еще лет пять-семь назад, как и о проблемах с Мастер-банком. О проблемах с Новокузнецким муниципальным банком было совершенно точно известно четыре года назад. Но, увы, там, где надо применить власть и закон, к сожалению, этого не делается. И речь тут не о коррупции, а о системной, преступной деятельности. Сергей Игнатьев, уходя с поста председателя Центробанка, прямо заявил, что в России действуют хорошо законспирированные группы, которые работают над отмыванием денег. Обыватели, как правило, не понимают, что банки сами по себе не являются «отмывщиками». Это не их деньги и не их средства, банки лишь инструмент. Образно говоря, они всего лишь лопаты в руках рабочего. А вот кто является «рабочим»? Чьи это деньги, для каких целей они выводятся за рубеж, для каких целей отмываются и куда после этого идут? Это и есть задача правоохранительных органов. Увы, ни по одному из вышеназванных банков такая работа отчего-то не велась. Андрей Козлов когда-то начал борьбу с этими схемами и этими кланами, и именно по этой причине он был убит. Об этом пишут очень мало. Но кому-то на сегодняшний день удобно выдавать руководство банков и менеджеров за главных «стрелочников», из-за которых все и происходит.
— Эти банки, которые превращаются в инструмент «отмывания», в ту самую «лопату в руках рабочего», они сами возникают? Или кто-то может предложить: «Ты поработай, пообналичивай, потом мы тебя закроем»?
— Это система, рынок, где спрос рождает предложение, а технологий очень много. Например, наш и другие местные банки Центробанк «сжирает» за любую проблему, связанную с нечистоплотностью наших клиентов. Вы даже не представляете, сколько отчетности сдается в Росфинмониторинг. Но при этом я что-то ни разу не слышал, как использовались те гигабайты информации, которые им ежедневно передаются. Подчеркиваю, ежедневно. И у меня, как у обывателя, возникает такая нехорошая мысль, что используется эта информация не во благо экономике. Они могут абсолютно все. Я считаю, что это орудие в руках какого-то рода элитных кланов, и работает оно очень избирательно и точно.
— А сколько же всего банков «хороших и разных» нужно нашей стране?
— Банки всякие важны, банки разные нужны. И чушь абсолютная, когда кто-то пытается посчитать, сколько их нужно всего. Я приведу простой пример: если на трассе встает бабушка с тележкой и продает огурцы, то никто не ведь считает, сколько бабушек должно стоять. А ведь из таких бабушек потихоньку вырастает знакомая всем, кто хотя раз ездил в Шерегеш через Журавлево, система. Так и с банками — услуга становится востребована только тогда, когда на нее есть спрос у потребителей.
Могу сказать только, что количество банков на тысячу человек в одном населенном пункте у нас в разы меньше, чем в Европе. Это первый момент. А второй момент в том, что количество услуг в среднем банке у нас примерно в три раза меньше, чем у любого среднего банка за рубежом. Всего лишь ассортимент услуг, не объем капитала, не объем активов. Поэтому в США существует масса банков, гораздо больше, чем у нас, и никто не считает их количество. У них гораздо сложнее система, там банки отвечают требованиям рынка. Если банк работает в небольшом городке, обслуживает вклады, коммунальные платежи, имеет необходимый уставной капитал и лицензии на все операции, за исключением, допустим, работы с драгметаллами, то пусть работает, ведь он не ворует и соблюдает законодательство.
Но, увы, динамика давления такова, что все больше и больше банков вытаптывается крупными игроками. Куда при этом смотрит антимонопольный комитет, совершенно непонятно. Есть у меня друг Дмитрий Ларин, герой чеченской кампании, Герой России. И он однажды дошел до управляющего Пенсионным фондом НСО, пытаясь найти ответ на один простой вопрос: «Почему я должен получать пенсию через Сбербанк?» Кто дал Сбербанку такого рода привилегию? И так далее выясняется масса антимонопольных вещей. Я ничего не имею против Сбербанка, повторюсь, все банки — заклятые друзья, но те колоссальные преимущества, которые он получает, выхолащивают немногие ростки банковской системы, и таким образом вся площадка вытаптывается основными игроками. И почему все уверены, что Сбербанк — это государственный банк? Я сейчас докажу обратное: учредителем Сбербанка является Центробанк РФ, но почему никто не спрашивает, что такое Центробанк? Пункт первый: он отделен от государства. Пункт второй: см. пункт первый. Поэтому скажу, что банков должно быть столько, сколько нужно рынку. А рынок регулируется постоянно. В нашем городе есть такое понятие, как «деловая ось», которая расположена от собора Александра Невского до площади Калинина. На сегодняшний день потребность в банковских услугах такова, что хоть в каждом подъезде каждого дома по этой «оси» можно открыть по банку, и они будут окупаться.
— Есть ли у российских банков перспективы в ближайшем будущем стать реализаторами каких-то крупных международных инфраструктурных проектов?
— Однозначно нет, и причина проста. Скажем, Union Bank of California имеет капитал 860 миллиардов долларов. Капитал всей российской банковской системы — это схожая величина. То есть уставной капитал среднего по размерам американского банка больше капитала всей банковской системы России вместе взятой! Дальше можно не комментировать.
— Эльвира Набиуллина как-то прокомментировала нынешнюю ситуацию с рублем так: «Это не рубль падает, это доллар поднимается». А как вы бы оценили «рублевую» ситуацию?
— Этот вопрос сейчас волнует буквально всех. С профессиональной точки зрения мне кажется, что это спекулятивные колебания обменного курса именно рубля, вызванные не вполне верной текущей политикой Центробанка по регулированию обменного курса, которая очень сильно бьет по нашей экономике, по экспортерам и по импортерам, лишь разгоняя инфляцию, которая уже к лету может превысить плановые размеры. Но сами колебания, со «спекулятивной» точки зрения, носят абсолютно временный характер. Они не волнуют совершенно никого, кроме узкого круга людей, которые уже на протяжении трех месяцев ежедневно зарабатывают на инсайдерской информации.
— А давайте неожиданно с разговоров о банках и рублях переключимся на экономику и приближающиеся выборы мэра Новосибирска. Вот когда уходил с поста градоначальника Виктор Толоконский, оставляя преемника, к этому отнеслись даже с пониманием. Что происходит сейчас?
— Я в свое время был довольно близок и к Толоконскому, и к Городецкому, и, видя их образ в жизни, я никогда его не принимал. И когда Владимир Филиппович, образно говоря, «приходил к власти», все выстраивалось достаточно логично, обоснованно и серьезно. Не было никаких кандидатов, выскочивших «из табакерки», как сейчас. Некоторые из них идут на выборы, совершенно не осознавая и не понимая свою ответственность. Это было выношенное, принятое и согласованное решение, ставка была не на личность кандидата, а на личность человека, который сможет совладать с таким городом. Что Городецкий и доказал своими делами. Не постесняюсь сказать, что считаю его одним из лучших мэров современной России.
В выборах 6 апреля будет участвовать много сильных фигур, и избирателю будет сложно определиться, кому отдать предпочтения. К тому же «Единая Россия» постаралась, сделав выборы в один тур. Тем самым усложнила задачу большинству колеблющихся.
Хотелось бы, чтобы максимум новосибирцев пришло на выборы. Многие люди не понимают, каким трудом достается хлеб градоначальника. На мой взгляд, это адский труд, человек должен обладать совокупностью таких качеств, какие другим и не снились. Элементарно крепкой нервной системой, чтобы суметь после подъема рано утром целый день «греть голову» проблемами, и оставаться при этом аналитиком, стратегом, хозяйственником, публичным человеком. После чего возвращаться домой в лучшем случае в 12 часов ночи, а следующим утром начинать все сначала.
— Владимир Гаврилович, вы знаете, что творится вокруг телекомпании «Дождь»? Можно ли СМИ задавать такие вопросы, которые задал этот телеканал?
— Думаю, спрашивать подобные вещи однозначно можно. Я не понимаю той вакханалии, что творится вокруг «Дождя». Не понимаю цензуру, которую устроил какой-то директор каких-то кабельных сетей. Я не понимаю того, как по команде просто рушится вся структура. Можно вспомнить про Pussy Riot, у меня тогда позиция была простая — выпороть и отпустить, не более. Но то, что было сделано, стало полнейшим надругательством над демократией и над здравым смыслом.
То же самое происходит и сейчас с «Дождем». Я не являюсь его поклонником, даже ни разу его не смотрел. Не потому, что разделяю или не разделяю его взглядов, а просто потому, что он мне неинтересен как канал. В мире есть гораздо больше интересных вещей, тем более сейчас Олимпиада. Но то, как поступили с «Дождем», по меньшей мере некорректно. Все дело в отношении к людям. Когда я бываю в Вашингтоне, я посещаю мемориал Линкольна. Там есть монумент, на котором высечены имена всех около 47 тысяч американцев, погибших во вьетнамской войне. Причем имена, высеченные более бледно, означают, что могила не найдена и человек считается пропавшим без вести, что его помнят и ищут. Более того, всем погибшим на этой войне женщинам, которых было всего семь, поставлен отдельный общий памятник.
Точное же количество погибших в Великую Отечественную войну до сих пор неизвестно, разные источники сообщают разные цифры. Вот и все отношение к народу. О фирме всегда судят по туалетам, по отношению к ветеранам компании и к детям сотрудников. Спроецируйте это на Россию, которая является в какой-то мере огромной корпорацией, и все станет на свои места.
— Раз уж вы упомянули Олимпиаду, может быть, расскажете, как вы относитесь к этому событию?
— Это глобальный вопрос с точки зрения экономики. В развивающихся странах вокруг таких событий всегда возникают протестные настроения: ведь такие огромные суммы можно было бы направить на что-нибудь иное.
Вот летом будет чемпионат мира по футболу в Бразилии, сейчас там тоже властвуют протесты. Жители не хотят никаких чемпионатов, они говорят: «Дайте нам еды, постройте больницы, школы и прочие социальные вещи».
И я все-таки категорически против с экономической точки зрения проведения саммита во Владивостоке, поскольку этот мост на остров Русский — как у нас построить мост на один из островков в Обском море. Мост, ведущий в никуда, и никогда этот кампус не будет дееспособно загружен. Что касается Сочи, то спорт — это экономическая и политическая категория. Он не только объединяет нации, народы и людей, повышает чувство значимости и гордости за страну. Благодаря спорту любая страна позиционируется экономически совершенно иначе. Этот эффект трудно рассчитать, но он совершенно очевиден. В Сочи проделана колоссальная работа, но я боюсь, что рано или поздно «мыльный пузырь» лопнет. Потому что для того чтобы, грубо говоря, отбить затраты, понадобится по меньшей мере 30 лет. Большинство сооружений построены на временной основе, и для того чтобы их «довести до ума», начиная от дорог и заканчивая энергоснабжением, придется дополнительно вкладываться еще лет 15. И только после этого можно будет говорить об экономическом эффекте. Поэтому если этот эффект и скажется на развитии Сочи как региона, то лет через 30-40 при здравом руководстве. Но я сомневаюсь, что здравое руководство будет присутствовать в течение всех этих лет.
Дмитрий БОРОЗДИН, Владимир ПОЛИВАНОВ, «Новая Сибирь»
Фото Дмитрия БОРОЗДИНА
