Дело об афере с муниципальными квартирами расследовали три года, но до суда дошли далеко не все эпизоды.
Правоохранителям наверняка придется оправдываться, почему вместо «дела о хищении полутора тысяч квартир», так широко проанонсированного три года назад, до обвинительного заключения они довели какую-то мелкую аферу. Ведь все это время главным настроением обывательских разговоров было «ворон ворону глаз не выклюет».
Светлана Стынина, руководившая в мэрии распределением жилья, на скамье подсудимых будет сидеть вместе с бывшим заместителем Андреем Гудченко и с предпринимателем Светланой Камерзановой. Имущественный ущерб городу им инкриминируют в размере 41,5 млн рублей. Эти деньги муниципалитет недополучил, считают следователи, от продажи 52 муниципальных квартир. Преступление квалифицировано как мошенничество.
Интересно, что Андрей Гудченко в зал заседаний в связи с квартирными аферами придет уже в третий раз. В первый его судили за эпизоды, выделенные в отдельное производство. Во второй — то же самое проделали повторно, поскольку областной суд отменил первое решение и направил дело на повторное рассмотрение (в результате этой манипуляции, кстати, срок бывшего заместителя Светланы Стыниной сократился с восьми до четырех лет). Третий заход происходит, потому что первое уголовное дело было выделено в отдельное производство, когда Стынина еще соглашалась на сделку со следствием.
Перелом в позиции Светланы Стыниной многие связывают с появлением среди ее защитников адвоката Михаила Багмета. Молодой адвокат из известной семьи (его отец Анатолий Багмет — и. о. ректора Московской академии Следственного комитета РФ, в прошлом — руководитель следственного управления СКП РФ по Москве, зампрокурора Челябинской области) взял курс на переквалификацию дела с мошенничества на что-нибудь помягче — например, на злоупотребление полномочиями. В прессу попал текст его обращения в администрацию президента, в котором приведены данные о 53 договорах, стоимость реализации квартир по которым находится в пределах ценовой «вилки», фигурирующей в деле Стыниной. По этим договорам жилье у мэрии покупали руководители местных управлений федеральных органов власти, областные и городские чиновники и даже сотрудники прокуратуры и судьи.
Месседж был предельно понятен: если приобретение квартиры по этим ценам является преступлением, то давайте проверять все сделки и всех судить. Если нет, то и от моей подзащитной отстаньте.
В середине 2000-х, когда совершались эти сделки, квартир у города было много. Получали их от застройщиков в качестве оброка — это были проценты от вводимого жилья. Естественно, распределялось жилье не по нуждающимся или очередникам, а среди тех, кого власть считала нужным поддержать или поощрить. Небесплатно, но по вполне приемлемой цене — ниже рыночной.
Ход Михаила Багмета был сродни вызову, если не сказать шантажу: что вы делаете, вы же тут все помазаны. Но ход не сработал. По крайней мере, на нынешнем этапе. Как все эти факты сработают в суде — покажет время.
Константин КАНТЕРОВ, «Новая Сибирь»
