В Новосибирске нет детских издательств, но есть детские писатели
ЖИТЕЛЬ поселка Агролес — лауреат Всероссийской литературной премии имени И. Рождественского, автор трех книг стихов для детей. Публиковался в журналах «Сибирские огни», «Мурзилка», «Огни Кузбасса». В преддверии выхода новой книги А. Ерошина «Шел по городу скелет» с поэтом встретился наш корреспондент.
— Алексей, вы пишете не только стихи и не только для детей. Считаете ли вы себя именно детским поэтом?
— В последние годы коллеги относят меня исключительно к детской литературе. Вообще, больше люблю писать стихи, нежели прозу. На рифмование тратится гораздо меньше времени. (Улыбается.) А фантастическая повесть с недописанной последней главой лежит вот уже года три, не меньше. Все никак не заставлю себя закончить эту работу.
Начинал как поэт я отнюдь не с детских стихов. Лирику сочинял еще в 80-х, будучи студентом Тогучинского лесохозяйственного техникума. Правда, с той поры ничего не сохранилось — все сжег в печке. Меня всегда очень тянуло к гражданской поэзии. Сейчас, правда, пишу ее очень редко: не более одного стихотворения в год.
А писать для ребят стал при весьма необычной ситуации. В начале 2000-х упал с мотоцикла, 10 дней лежал в гипсе — и вдруг вот оно, пошло! «В городе Мокрополе тучищи огромнейшие, в городе Мокрополе молнищи да громищи…»
Детские стихи пишутся с разной периодичностью: то три месяца тишины, то идут косяком — три, четыре подряд! Сочиняю в основном по ночам — другого времени просто нет.
— Все ваши книги выходят не в Новосибирске — почему?
— Так ведь у нас нет ни одного детского издательства! Точнее, вообще ни одного — на полуторамиллионный мегаполис. В советское время в нашем городе находилось весьма крупное Западно-Сибирское книжное издательство. Там я познакомился с редактором Анатолием Борисовичем Шалиным, нынешним главой местного отделения Союза писателей России. Ему я и показал свои первые рассказы — мне было лет 18. Как сейчас помню, он задал мне хорошую взбучку! (Смеется.) Так что почти вся моя проза тоже отправилась в печку. Не могу не признать: критика была по существу, и я сделал правильные выводы.
— А сегодня литератор Ерошин — ершист? Как относитесь к критике?
— Совершенно спокойно, если она по делу. И если нужно что-то поправить, приступаю без разговоров. К примеру, прошлой осенью на семинаре детской литературы в Красноярске нас детально разбирали Сергей Махотин и Михаил Яснов. Все получили очень полезный опыт. Кое-кого и до слез довели, не без этого. (Улыбается.)
Я самокритичен. Руководствуюсь простым правилом: нет пределов совершенству! А это значит, что никогда не надо спешить ставить точку. Помню прекрасную карикатуру: на вершине горы стоит счастливый альпинист, а над ним — маленький паучок спускается откуда-то сверху. Вот этот паучок и не дает мне покоя. Всегда есть не взятая тобой высота.
— А как у нас сейчас дела с детской литературой в целом?
— На первый взгляд, хорошо. Книг для детей — море. Детских издательств по стране тоже немало. Но если присмотреться, ситуация сложная. Главная проблема — это тотальное подражание западным образцам в области менеджмента. Отечественные издательства совсем не учитывают специфики нашего мышления, навязывая нам импортные стандарты. Но ведь очень многие зарубежные сказки нам совершенно не близки — с их инфантильными, плоскими героями и примитивными сюжетами. За исключением, разумеется, Астрид Линдгрен и Туве Янсон.
Еще мне не нравится то, что издать стихи для детей очень сложно. К примеру, крупное издательство «РОСМЭН» этим практически не занимается. А то, что они издают, совершенно не нужно и не интересно детям — вот такой парадокс! В результате эти книжки не распродаются, а издатели разводят руками: «Вот видите, современная детская поэзия не пользуется спросом!»
А рецепт прост: чтобы книга для детей стала популярной, она должна быть как фейерверк! В ней все должно бабахать разноцветными огнями, и каждая страница должна удивлять чем-то новым! Увы, детские издательства сейчас все систематизируют. Редакторы любят все максимально причесать. По их мнению, в книжке про собачек ничего не должно быть про кошечек! В итоге в каком-нибудь сборнике стихов про море бесконечно чередуются волны, киты, кораллы — и ребенок, читая это, засыпает на третьей странице…
Издавать же яркие, отчасти хулиганистые стихи для детей издатели просто боятся! Любая провокация безжалостно вымарывается редакторами. И если бы сейчас Григорий Остер как молодой малоизвестный автор принес в издательство свои «Вредные советы», то, будьте уверены, получил от ворот поворот!
Скажем, я отправлял в «Мурзилку» такие стихи: «Меня спросил приятель Федя: «Читал ты книжку «Три медведя»?» — «Нет! И читать не стану впредь — медведя незачем тереть! Другие пусть медведя трут — те, у кого характер крут! А я покой предпочитаю: «Три поросенка» почитаю!» Редакторы признались, что смеялись долго, но публиковать не рискнули. Побоялись, что дети не поймут. Хотя детям эти стихи очень даже нравятся — я регулярно выступаю. Детей смеяться не заставишь.
— Для какого возраста пишете?
— Начиная с дошкольного — и до предпенсионного! (Смеется.) Один мудрый человек правильно сказал: детские стихи должны быть интересны всем! И если они не интересны взрослым — это плохие стихи.
— А еще говорят, что для детей надо писать так же, как для взрослых, только еще лучше! Согласны?
— Абсолютно. Если в обычных стихах можно позволить неточные рифмы, различные инверсии, то в детской поэзии на них строгие табу. Также, на мой взгляд, совершенно неприемлемы деепричастные обороты. Самое главное правило: лексикон должен быть простым. Чтобы смысл стихотворения был предельно ясен.
— А должна ли лексика быть современной?
— По-моему, это совершенно необязательно! Такие слова, как «эсэмэска», «айфон», мне как автору совсем ни к чему. Надо понимать, что любые технические данные стремительно устаревают! Я считаю: не надо бояться выглядеть неактуальным, старомодным автором. Детские темы вечны, ребят всегда интересует одно и то же: кто сильнее, папа или Чак Норрис, слон или кит. (Улыбается.) И тут ультрасовременная терминология просто не нужна.
— Детская книжка немыслима без красочного оформления. Вы нашли своего художника?
— Этот процесс продолжается. В 2013 году в издательстве «Фордевинд» вышла моя книжка «Я гулял на облаках» с прелестными акварелями Кати Бауман. Все были в восторге — автор, критики, родители, дети. Катя умеет поддерживать стихи иллюстрациями. Надеюсь, нам еще доведется поработать с ней в тандеме.
— Выгодно ли быть детским поэтом?
— В материальном плане быть детским писателем (как и любым другим) сегодня абсолютно невыгодно. Правда, есть несколько исключений — это авторы, имена которых превратили в бренд.
Еще одна проблема — массовость. Современные тиражи у детских книг весьма скромные в сравнении с теми, что были в эпоху СССР, — 3-5 тысяч экземпляров. Разовый авторский гонорар — в размере моей месячной зарплаты: особо не разбежишься. Так что я пишу без расчета разбогатеть. (Смеется.) Для меня главное — творческая самореализация.
— Что из себя представляет современная литературная Сибирь?
— Да в одном только Новосибирске множество замечательных поэтов! Прекрасные детские стихи пишет Мария Дубиковская, отличные рассказы у Юлии Федорищевой. Есть еще Ирина Цхай в Барнауле, Вероника Шелленберг в Омске, Рустам Карапетьян в Красноярске, Анастасия Губайдуллина в Томске, Светлана Михеева в Иркутске…
К сожалению, детских авторов чудовищно мало издают в Москве и Питере — им не доверяют, все боятся рискнуть вложиться и раскрутить новое имя. Кроме того, нередко издательства принуждают писать «в серию» — а это убивает авторский слог, люди очень быстро исписываются. Когда-то я отправлял свой фантастический роман в «Эксмо». Редактор отказал — под предлогом того, что «современный читатель глуп и ленив, две сюжетные линии в романе для него это много, ему бы чего-нибудь попроще». В общем, мои отношения с крупным издательством не сложились. (Улыбается.)
— На дворе третье тысячелетие. А молодые мамы по-прежнему читают своим малышам «Муху-цокотуху» и «Мойдодыра» Корнея Чуковского — так и должно быть?
— Почему бы и нет? Это прекрасно написанные тексты. Хотя у того же Чуковского терпеть не могу ни «Бибигона», ни «Крокодила» за излишнюю кровожадность.
— Вопрос о писательской кухне. Признак удачного стихотворения — это …?
— …Когда самому смешно! Обычно выкладываю свеженаписанное на своих страничках «ВКонтакте» и на «Стихи.ру» и проверяю реакцию.
— Ваши стихи отличаются незаурядным юмором. Откуда черпаете жизнелюбие и оптимизм?
— Да его же полным-полно кругом! Помните анекдот: «Пессимист и оптимист проходят мимо кладбища. Первый говорит: «Ужас, сплошные кресты!» Второй отвечает: «Да ты посмотри, сколько плюсов!»
Если жить без юмора, впору повеситься. Стараюсь никогда не унывать. Наверное, я еще не вышел из детского возраста, но взрослый мир наживы и цинизма меня совершенно не привлекает.
— Должна ли детская литература быть воспитательной?
— Безусловно. Но система ценностей, мораль не должны подаваться в лоб — «туда не ходи, сюда ходи». Иначе дети из чувства протеста немедленно сделают все наоборот. Вообще, классическая литература состоит из персонажей, которым хотелось подражать. Помните, все играли в мушкетеров? Славные были времена…
— У вас есть хобби?
— Конечно! Я и грибник, и рыбак, и охотник. Особенно нравится побродить с ружьем по болоту. И не слишком люблю тех, кто мешает. Недавно был такой случай. Я часто езжу на озеро неподалеку от бердского аэродрома. Стою на зорьке, тишина, туман. Жду уток. И вдруг сверху — ш-ш-ш. Поднимаю голову, а прямо надо мной огромный воздушный шар! И мужик из корзины весело говорит: «Зря стоишь — уток здесь нет!»
— Откуда у вас страсть к охоте?
— Сколько себя помню, я не расставался с ружьем. Года в три охотился из детской переломки на игрушечного белого медведя…
Продолжая тему хобби — очень люблю авторскую песню, регулярно езжу на фестиваль «Ак-Бард». Обожаю советское кино. «Любовь и голуби», «Москва слезам не верит» — настоящие шедевры. А вот «Тарас Бульба» у Бортко, считаю, не получился — из-за режиссерского стремления в максимальном объеме вынести на экран гоголевский текст. Вообще, в XXI веке российский кинематограф не родил ничего выдающегося. Отмечу только «В августе 44-го» Михаила Пташука. Возможно, кому-то мои суждения покажутся излишне суровыми. Что поделать, сказывается курс режиссуры в мастерской Вадима Гнедкова. Понижать планку — это не ко мне.
— Чьим современником себя считаете?
— Даже не знаю. Мне кажется, я человек из прошлого. Текущее время не вызывает живого интереса. Восхищаюсь Хэмингуэем. Вот с ним бы я поохотился, порыбачил…
— Есть ли другие литературные пристрастия, кроме старины Хэма?
— Обожаю стихи и переводы Бориса Заходера. Какая у него чудесная игра слов: «Возьмем это странное слово «опять» — зачем мы его произносим? Когда мы свободно могли бы сказать «ошесть», «осемь» и «овосемь»!» Я влюблен в его каламбуры с детства. И со временем сам стал пробовать свои силы в работе с языком.
Кого я никогда не любил, так это Агнию Барто — за излишнюю назидательность. И стихи решительно переиначивал: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу. Все равно его не брошу, потому что — хороший мальчик я!»
— Говоря о магии словотворчества, нельзя не упомянуть об «Алисе в стране чудес» Льюиса Кэрролла…
— И опять мы вспомним имя Бориса Заходера, автора великолепного перевода! А ведь Заходер сделал родным и любимым еще и Винни-Пуха…
— А какого вы мнения об эпопее про Гарри Поттера?
— В целом она оставила положительное впечатление. У Роулинг получилась вполне неплохая сказка — с национальным английским колоритом. Между прочим, автора множества бестселлеров издатели поначалу нещадно отфутболивали — теперь поди не только локти, но и колени себе грызут! (Смеется.)
Творчество Роулинг я изучил довольно подробно, все ее книги перечитал по несколько раз. И снова затрону тему перевода. Меня категорически не устроила работа переводчиков «РОСМЭН». Я смог погрузиться в приключения Гарри Поттера только благодаря Маше Спивак, которая лучше других понимает специфику перевода, она умеет сохранять дух книги.
Переводить детские книги надо уметь. На мой взгляд, лучший пример для сравнения — «Том Сойер», сухой и пресный в переводе Дарузес и яркий, живой в обработке Чуковского.
— От чего вы бы предостерегли молодых писателей?
— От намерения идти по легкому пути, а также шагать колонной под началом издательской конъюнктуры. У писателя должны быть свое направление, свой стиль, свои темы. Не стоит продавать свой талант за три копейки в угоду издателям. Самое важное — стараться всегда идти от себя.
— О чем мечтает писатель Ерошин?
— Мечтают о том, чего не хватает. А мой принцип: «Радуйся тому, что есть, играй теми картами, что на руках». Стараюсь не заморачиваться по пустякам, когда на рабочем столе — ворох недописанного… (Улыбается.)
— В этом году вам исполнилось 45. Вы сменили паспорт, а что еще?
— Больше ничего — я консерватор. Меня все устраивает. Разве что подумываю над тем, чтобы завести собаку. Охотничью. Сколько можно лазать по траве и камышам в поисках битой утки! (Улыбается.) Мне как раз предлагают отличного спаниеля, причем бесплатно. Пожалуй, надо брать…
Юрий ТАТАРЕНКО, специально для «Новой Сибири»
Фото Катерины СКАБАРДИНОЙ
