Композитор Эдуард Артемьев занимает одно из важных мест в моей жизни, для меня он был небожителем. И когда во время его приезда в Новосибирск мне удалось встретиться с ним и поговорить, я не верил своему счастью и не верю по сей день. Грустно принимать тот факт, что спустя месяц после нашей встречи его не стало, и он не увидел этого текста, не дал ему оценку. Тем не менее именно это интервью опубликовала «Литературная газета» в канун проведения первого фестиваля «Сибириада», открытие которого состоялось в большом зале НОВАТа.
Нынче уже второй фестиваль. И не может не радовать, что фестиваль приживается, множатся его программы. Надо сказать, что все это стало возможным благодаря роли сына Эдуарда Николаевича, композитора, электронщика Артемия. Благодаря его усилиям с равной периодичностью появляются боксы антологии произведений композитора, — сегодня в составе боксов 23 диска с восстановленными записями из фильмов, мультфильмов, театральных работ. Появилась запись его рок-оперы «Преступление и наказание», готовится к изданию его Реквием «Девять шагов к преображению», но Артемий продолжает работу над выпуском антологии, тщательно оживляя записи отца. Более того, в последние годы он занимается доведением до окончательного, годного к исполнению неоконченных работ отца.
В этот его приезд мы встретились с Артемьев-младшим и поговорили о его работе с фестивалем и деятельности по выпуску антологии.
— Артемий, чем отличается второй фестиваль от первого?
— Первый был как конкурс-фестиваль, то есть там помимо того, что были произведения Эдуарда Николаевича, был еще конкурс молодых композиторов, которые предоставляли на суд свои сочинения и занимали призовые места. Мы решили в этом и в следующем году посвятить фестиваль полностью музыке Эдуарда Николаевича, а конкурс будет проходить через каждые два года, то есть раз в три года. Творческое наследие композитора очень большое, им написано громадное количество музыки как к фильмам и театральным постановкам, так и самостоятельных произведений больших и малых форм. Поэтому хочется представить как можно больше сочинений на суд публики, чтобы публика услышала его музыку. Второй концерт в Новосибирске состоится 25-го числа.
— Давай сначала на первом остановимся.
— На первом была исполнена сюита «Сибирский цирюльник».
— Это ее первое исполнение?
— Нет. Первый раз она была исполнена в Донецке, в 2019 году. После этого мы немножко адаптировали и доделали ее для концертных выступлений, потому что там были некоторые вопросы по исполнению, оркестровке и инструментовке. Эдуард Николаевич несколько видоизменил первоначальный вариант, а я уже довел его до финала. Здесь, в Новосибирске, ее замечательно исполнил оркестр под руководством и непосредственным участием дирижера Михаила Симоняна. Было просто удовольствие смотреть и слушать это действо, а публика с большим удовольствием восприняла все это мероприятие. Этот концерт открывал наш фестиваль, а предшествовало ему начало ретроспективного показа фильмов с музыкой композитора Эдуарда Артемьева в кинотеатре «Победа» 14 июня, где первой кинокартиной был заявлен «Сибирский цирюльник». И практически все, кто пришел на демонстрацию фильма, пришли на исполнение сюиты «Сибирский цирюльник».
Второй концерт запланирован на 25-е число, он будет посвящен музыке композитора, 90 процентов которой ни разу не исполнялось с концертных подмостков. В том числе состоится мировая премьера сюиты «Старинные танцы», которую Эдуард Николаевич не успел доделать при жизни. И так сложилось, что завершать и осуществить задуманное им выпала честь мне. Из всей сюиты в концертном исполнении звучали всего три композиции, а всего в ней их девять, и она идет 33 минуты.
Также прозвучат мини-концерт для фортепиано с оркестром «Забытые страницы», терцет «Там и здесь», марш из кинокартины «Дом дураков» Андрея Кончаловского, песни «Дружба и тень» (из к/к «Жалоба») и романс «Сомненья тень, надежды миг» (из к/к «Герой») на стихи Эдуарда Николаевича в исполнении Андрея Лефлера, «Говорят, дельфины говорят» (из мультфильма «Девочка и дельфин») в исполнении Екатерины Артемьевой, «Говори со мной» (из к/к «Каждый вечер в одиннадцать»), которую Екатерина и Андрей исполняют дуэтом, много будет новых композиций как из киномузыки, так и самостоятельных произведений. За дирижерским пультом будет стоять художественный руководитель и главный дирижер Хора Минина — Тимофей Гольберг.
Третий концерт пройдет 29 июня, в День города. На этом концерте будут звучать практически все известные хиты композитора, с вкраплением нескольких, ранее не звучавших композиций. Солистами выступят Екатерина Артемьева и Андрей Лефлер, дирижер — замечательный музыкант, исполняющий музыку композитора с 2005 года, знающий ее и участвовавший в авторской постановке оперы «Преступление и наказание» на «Тинькофф-арене» в декабре 2021 года испанский дирижер, маэстро Сесар Альварес.
— Вы хорошо чувствуете стиль отца?
— Я учусь и продолжаю учиться это делать. Прикасаясь к партитурам отца, я продолжаю общаться с ним. Можно сказать, что я понимаю нотный язык композитора, пока не весь, конечно, но большую его часть. То есть я стараюсь делать так, как это делал он, в его ключе заканчивать произведение, что-то доделывать, реанжировать. Я пытался взять помощников, потому что материала очень много, но я понял одно, что чтобы люди начали разговаривать на том же музыкальном языке, каким звучал Эдуард Николаевич, для этого надо изучить и прослушать всю музыку композитора, а для этого ни у кого просто чисто физически нет времени. Разумеется, люди пробовали, давали мне что-то, но, изучив и посмотрев результаты их трудов, я понимал, что это не то. А я с этой музыкой с детства.
— Вам удалось подготовить уже две антологии ранее мало известных и неизвестных работ композитора?
— Да, сейчас готовится третья.
— Как это вообще делается?
— Это такой титанический труд многих лет, у нас между выпуском антологий проходит два-три года. Потому что мы сначала собираем эту музыку, слушаем пленки, аккуратно восстанавливаем их сначала сами, потом занимаемся оцифровкой, потом, если что-то нужно соединять, дописывать, дописываем в студии. То есть это такая большая работа, не только по записи, но реставрационная, плюс исполнительская. Это большие усилия. Все необходимо восстанавливать. Естественно, все, что было на пленках, уже изношено, поэтому то, что удается сохранить, сохраняется, а что-то восстанавливается и доделывается.
— Какая примерно часть из наследия сейчас доступна? Сколько еще работы предстоит?
— Если по антологиям считать, по одиннадцати, по двенадцати дискам, то примерно на пять томов. Еще впереди много работы.
— Какова судьба записи реквиема «Девять шагов к преображению»?
— Мы его записали, теперь у нас осенью будет сведение, а дальше будет выпуск.
— Кто исполнители?
— Джиоева, Лефлер и симфонический оркестр кинематографии под руководством Сергея Скрипки.
— Вы же сами композитор-электронщик, вы продолжаете дело отца. Насколько я знаю, у вас своя студия, свое издательство, и вы достаточно много издаете. Расскажите об этом.
— Сейчас я занимаюсь своими делами, но с августа 2024 года я сидел и делал подготовку к этим трем фестивальным концертам. И это занимало практически все мое время, особенно в последние полгода. Громадное количество произведений, которые надо было не просто обрамить в партитуру, но и адаптировать для симфонического оркестра. Были вещи законченные, а были вещи, в которых было написано рукой Эдуарда Николаевича, что здесь смена тактов, здесь надо поменять тональность, здесь выйти на это, здесь, например, гобой должен сыграть примерно вот это, но при этом необходим его выход на струнные. То есть иногда были схемы, как доделывать то или иное произведение, а иногда — нет. И приходилось все это дописывать, завершать и при этом сохранять уникальный язык композитора.
— Какие у вас музыкальные пристрастия, любимые авторы?
— Я слушаю и мне нравится разная музыка. Слушаю и рок, и электронику, и классику, и барокко. Если бы мне этот вопрос задали год-два назад, я бы назвал. Сейчас я не могу назвать своих самых любимых авторов, потому что последние полгода я вообще ничего не слушаю. Мне надо было готовить три масштабных концерта, и я уже просто стал уставать от музыки. То есть я либо смотрел на три экрана компьютера, где у меня находились партитуры, либо передо мной были клавиши, либо и то, и то. Плюс я еще слушал как-то все это. Поэтому что-либо другого, не относящегося к концерту, слушать не хотелось уже ничего.
— А вы сами когда последний альбом выпустили?
— Сейчас, надеюсь, должен выйти наш совместный альбом с Брайаном Ино, который мы с ним делали пять лет. Брайн сейчас в основном занимается стихами, поэзией, рисунком. Он композитор, художник, поэт, философ, играет, рисует.
— Есть произведения, написанные вашим отцом, которые уже прозвучали в фонограммах, в фильмах. А есть еще вещи, о которых, скажем, он с вами говорил, или вещи, которые он бы хотел? Насколько большой этот ресурс?
— Не знаю, как вот это оценить. Но это есть. Допустим, для Никиты Михалкова он делал двухчасовой мюзикл «Раба любви». Мюзикл в принципе закончен. В октябре должны начаться репетиции, но вопросы по постановке к Никите. Кроме того, у Эдуарда Николаевича остался еще «Степной волк», либретто которого написал Павел Грушко. Тоже очень много набросков, очень много тем, очень много всего. Незаконченный скрипичный концерт, который Миша Симонян просит выдать на-гора, к этому еще тоже предстоит обратиться.
— А нет желания в авторстве поставить «Артемьев, Артемьев»?
— Да нет, я пока об этом не думаю. Пока как-то страшновато для меня.
— Это было бы справедливо.
— Это же творческое наследие. Во-первых, это все интересно, а во-вторых, требует большой работы. Это кропотливая работа с каждым инструментом, как это все должно звучать, как партии, ну и так далее и тому подобное.
— Вы сейчас вытаскиваете, скажем, из забвения то, что никто не слышал, никто не знает. Как вы оцениваете, это уровень лучших работ? Там действительно были какие-то вещи совершенно замечательные?
— Думаю, что да. Там, допустим, вещи, которые исполняются, тот же самый «Вокализ», где Катя Артемьева поет, из «Реки забвения». В нем звучит вариант одной из тем Реквиема «Девять шагов к преображению», но тут она звучит совершенно по-иному. Она абсолютно по-другому сделана, по-другому записана. Это вот именно то, откуда начался Реквием. Там есть очень много интересных вещей, просто очень много интересных вещей. И я очень счастлив, что уже получилось возродить некоторые композиции из архива, что они будут звучать, будут дальше играться, будут дальше жить. Теперь уже есть ноты, есть партии, оркестровые партитуры, теперь это может быть сыграно вот сейчас, на фестивале, но можно также взять партитуры и партии, отдать в другой оркестр, и они будут играться в другом месте, для других людей.
— Для меня было удивительно, когда мне ваш отец сказал, что у него любимый инструмент гитара, при этом он всю жизнь работал на клавишах. А как у вас? Вы же тоже клавишник.
— У меня к гитаре не такое трепетное чувство, как у папы. Классно звучит инструмент, но мне больше нравится звучание струнных и духовых. Да, гитара создает свой колорит. У отца во многих произведениях, таких больших, как Реквием, как опера «Преступление и наказание», на гитаре очень много построено. И звучит она у него достаточно много. Единственное, что вот в «Старинных танцах» гитары нет, там 12-струнная акустическая в одном месте.
— Двадцать пятого надо идти.
— Да, я советую. Мне самому это интересно, материал очень интересный. Я очень рекомендую послушать вещи, которые будут там играться.
— По вашему ощущению много ли сейчас энергии для фестиваля? Второй уже проходит фестиваль. Интерес, скажем, у тех, кто у нас распоряжается финансами, не уходит?
— Не думаю. Мы беседовали по этому вопросу с Анной Терешковой, директором филармонии, Михаилом Симоняном, Анастасией Журавлевой, продюсером нашего фестиваля. И все мы позитивно смотрим вперед. Очень надеемся на поддержку ПФКИ, и на интерес губернатора и правительства области, которые взяли наш фестиваль под свое крыло. Сейчас все понимают, что творческое наследие Эдуарда Николаевича — это мировое наследие и сегодня, проводя наш второй фестиваль, мы говорим уже о третьем фестивале «Сибириада».
— А вот в Москве это понимают?
— Полагаю, что да, в Москве у нас сейчас проходили и будут проходить концерты и в ММДМ (Московском международном доме музыки), в «Зарядье», в Кремле будет концерт, в Питере у нас в Мариинке планируются концерты, в филармонии.
— А кто больше интересуется: Союз композиторов или министерство?
— Союз композиторов здесь вообще никак. Союз композиторов ничего не решает. Все в основном упирается в финансирование, спонсоров, минкульт, президентский фонд культурных инициатив.
— То есть ваша работа по фундаментации творчества отца, вытаскиванию всего, что он надумал, что уже есть, в принципе очень устраивает Москву?
— Наверное, устраивает, если все это происходит. Я не могу на этот вопрос ответить. Я просто не знаю.
— Никита Сергеевич сильно помогает?
— Да, очень. Если надо поддержать, он всегда поддержит. Я стараюсь его не напрягать, но я знаю, что это тот человек, к которому ты придешь с любыми бедами, невзгодами или просьбами и он всегда уделит тебе внимание по любому вопросу. Это настоящий друг семьи, человек, который никогда не оставит тебя в беде. И большое ему спасибо за его поддержку.
Александр САВИН, специально для «Новой Сибири»
Фото: Денис Винокуров / Сиб.фм; Юлия ПОПОВА и НГФ
Ранее в «Новой Сибири»:
В Новосибирске утвердили концепцию сквера имени композитора Эдуарда Артемьева
