Московский актер, хорошо знакомый новосибирцам по многочисленным ролям в кино и в театре, рассказывает об актерской жизни, о режиссерах и спектаклях.
Чуть больше года назад новосибирцы смогли увидеть этого артиста на сцене в главной роли в спектакле «Преступление и наказание», за которую он впоследствии был отмечен «Золотой маской». Сейчас Дмитрий сотрудничает с Театром наций, «Современником» (Москва) и «Приютом комедианта» (Санкт-Петербург). А в январе актер дебютировал в телепроекте «Танцы со звездами». Он лауреат национальной премии России «Золотая маска», премии Станиславского, лауреат премии правительства РФ, семикратный номинант премии Санкт-Петербурга «Золотой софит», четырежды номинант высшей театральной премии России «Золотая маска», дважды обладатель премии «Музы Петербурга».
— Скажите, Дмитрий, а какой жанр вам ближе?
— Я люблю трагифарс, сочетание искрометности и серьезной проблемы…
— Согласен, вы были хороши в Хлестакове!
— Ну, этот спектакль все же был ближе к сатире, нежели к трагифарсу… На стыке комедии и трагедии мы играли «Кабаре». Или «Войцек». К слову, до меня роль Дурачка Карла исполнял Константин Юрьевич Хабенский.
— Отличный заголовок для желтой прессы: «Лысенков отжал роль у Хабенского!»
— К тому времени он уже был артистом МХТ. Спектакль был снят с репертуара, но Владислав Борисович Пази решил его восстановить. В итоге у нас появились свои акценты практически во всех ролях.
— Как попали в фильм «Сталинград»?
— Это длинная история. Вообще, у меня никогда не было такого, чтобы — раз, и по щелчку все произошло! Мой путь — лестница. Как киноартист я дебютировал на студии «Бармалей», ее худруком был тогда Сергей Снежкин. Он вскоре начал снимать «Убойную силу», где я тоже снялся. Затем Снежкин и Сергей Мелькумов вместе работали над «Белой гвардией», где моим главным партнером был Федор Бондарчук. После этого меня позвали на пробы «Сталинграда». Я выдержал конкурентную борьбу и был утвержден на роль Чванова. У меня было около 20 съемочных дней, я сейчас точно не помню.
— Сейчас в нашем кино стало модно снимать про войну….
— Юбилей Победы — хороший повод рассказать о войне и ее героях. Но я ничего не смотрел из нового — ни «Т-34», ни «Ржев».
— Жаль только, очень часто лица и речь у актеров не из того времени…
— Я сторонник того, чтобы артист поработал над собой, прежде чем войти в кадр! Клубно-барные интонации в исторических фильмах — это непрофессионально. Хорошо бы актеру периодически отделять себя от гламурной Москвы…
— Вы стали известным артистом в родном Питере. И вдруг как-то читаю в «Фейсбуке»: «Мы переехали!» Что это значит?
— Перебрался с семьей в Москву. Сняли квартиру. Так что переезд у нас самый настоящий — со всеми бытовыми подробностями. Но планируем с женой регулярно ездить в Питер, играть спектакли в театре «Приют комедианта». Смена города стала возможной спустя два года после ухода из штата Александринского театра. Меня звали работать обратно в Театр имени Ленсовета — но я не мог принять это приглашение по этическим соображениям: только что оттуда ушел главный режиссер Юрий Бутусов, мой учитель… А из Москвы стали поступать интересные предложения. И мы приняли непростое для петербуржцев решение переехать в столицу.
— Довольны новым местом жительства?
— Да, мне нравится. Оно очень не похоже на Петербург. Дом — «сталинка» у метро «Университет», рядом Воробьевы горы. Театр имени Сац совсем недалеко. Он сейчас на реконструкции, откроется — непременно сходим туда с детьми.
— Насколько дороже жизнь в Москве?
— Как будто бы чуть-чуть дороже. Но не критично.
— Переезд актерской семьи с детьми — всегда хлопотно и рискованно. А все же прослушаться в какой-то известный питерский театр не думали? Или подобное трудоустройство в далеком прошлом?
— Дело в том, что именно в штат ни одного театра Санкт-Петербурга я идти не хотел. Но всегда готов рассмотреть условия контракта — чтобы это были конкретный режиссер, конкретный материал, конкретная роль. А просто прийти, сидеть и ждать, что когда-то в чем-то займут, — конечно, такого совсем не хочется. Могу уже позволить себе выбирать какие-то вещи…
— В 2020 году вы отметили 20-летие вашей съемочной деятельности?
— Подождите, по-моему, юбилей будет в 2021 году. В Сети указано, что я снимался в сериале «Убойная сила», но я появился лишь в четвертом сезоне. А в конце 2020-го — 20-летие моего выхода на профессиональную сцену. Мы, студенты, вышли в массовке обслуживать обед, перестановки и новогодний маскарад в «Поживем — увидим» Бернарда Шоу в Ленсовете, спектакль ставил худрук театра Владислав Пази, а Костя Хабенский играл главную роль.
— Согласитесь, нетипичный случай: вы, второкурсник, — и на сцене академического театра…
— Ну, я-то стартовал с роли бессловесного официанта. (Улыбается.) А два однокурсника в том спектакле получили главные роли. К слову, оба сейчас осваивают смежные профессии… Ну что ж — можно вспомнить известное выражение: и последние станут первыми.
— Последние, говорите? Таким не дают в 22 года роль Сарафанова! Страшно было браться за знаменитую пьесу Вампилова?
— Конечно, тогда было невозможно осознать масштаб трагедии, заложенной Вампиловым в «Старшем сыне». Но Юрий Бутусов выстраивал спектакль об отношениях отцов и детей особенным образом, это был взгляд на ситуацию со стороны детей. Я играл пьющего человека — и какие-то вещи мне были понятны, поскольку в семье периодически возникали проблемы с нетрезвым отцом…
— Недавно посмотрел спектакль в записи — с большим интересом: во время пандемии театры стали выкладывать архивные спектакли в Сеть…
— Честно говоря, несколько сомнительная история — предлагать публике запись, сделанную откуда-то с балкона, многое идет там на общем плане…
— Но актерский ансамбль сложился — вот чему точно можно порадоваться!
— Спасибо. Все наши ребята и сегодня при деле, служат в МДТ, Ленсовете, Комиссаржевке, Молодежном на Фонтанке… Правда, парень, игравший Васеньку, уже покойный. Но у каждого своя судьба.
— В Новосибирске на фестивале «ХАОС» был показан спектакль «Преступление и наказание». Это единственная постановка, где вы заняты вместе с супругой, актрисой Марией Зиминой?
— Сейчас — да. А в Александринке, случалось, играли в одном спектакле…
— Ну и каково это?
— На самом деле — ничего необычного. (Смеется.) Актер взаимодействует с актрисой. Тем более что общей любовной линии у наших персонажей не было.
— А за ужином не обсуждаете, как прошел спектакль?
— Мы никогда не анализируем актерские работы друг друга, для этого есть режиссер спектакля. Делимся только общими ощущениями на то, как сегодня принимал зал, в хорошем ли ритме прошла та или иная сцена и спектакль в целом.
— А не хотели бы сыграть вместе какую-то камерную историю, спектакль на двоих?
— Никогда не думали об этом… Мы вообще постоянно у моря погоды ждем в плане своей занятости. Не приносим своих предложений кому-либо.
— Интересно, каким образом Богомолов собрал вас на спектакль по Достоевскому? Неужели посещал спектакли с участием нужных ему артистов?
— Он никогда не говорил об этом. Но, мне кажется, он действительно видел многих во многом.
— Чем запомнились репетиции с Богомоловым?
— Прежде всего тем, что практически весь репетиционный период мы сидели за столом! Два месяца работать над спектаклем, не выходя на площадку, — это было очень неожиданно. Александр Маркович Новиков, исполнитель роли Порфирия Петровича, даже начал беспокоиться, успеем ли мы все пройти «ногами».
— Чего добивался режиссер?
— Ему было важна энергия мысли. При этом не важно, сидят герои или стоят. Мы очень долго разбирали, как воздействуют персонажи Достоевского друг на друга через слово, что стоит за текстом.
— Сколько сезонов вы прослужили в Театре имени Ленсовета, пока не оказались в Александринке? Чем вы подошли Фокину?
— Ну, до какого-то времени мы подходили друг другу.
— Вообще, как часто вам удается расстаться с человеком по-хорошему?
— Из театра я уходил всего два раза. Один раз — по-хорошему. А вот с руководством Александринского театра расстаться таким же образом не получилось.
— Это как минимум странно: вы играли у Фокина и Гамлета, и Хлестакова — серьезнейшие роли!
— Ну, к этому времени спектакли «Ревизор» и «Двойник» уже были сняты с репертуара. Все роли у Фокина, кроме Гамлета, я играл не один, было несколько составов. И однажды прочел приказ о назначении на роль датского принца другого актера… Ударом для меня это не стало, я уже был морально готов уйти из Александринки.
— Вас ревновали к съемкам? Зачем в театре понадобился второй Гамлет?
— Не было у меня тогда никаких съемок! Но разногласия с замами Фокина достигли такого накала, что остаться в труппе не было никакой возможности.
— А как между собой общаются артисты, исполняющие одну и ту же роль? Так или иначе, вы конкуренты, соперники!
— Ну, нет! Никаких проблем. Наоборот, второй состав очень часто является настоящим спасением, когда у тебя сильная занятость в других местах. К примеру, когда в Москве в Театре наций выпускалась «Иранская конференция», режиссер Виктор Рыжаков позвонил мне сразу после премьеры и предложил войти в спектакль — потому что у Игоря Гордина, единственного, не было замены. Ему пришлось сыграть 8 прогонов и 4 спектакля подряд! Признаюсь, открывать спектакль 25-минутным монологом — это трудное дело.
— Вернусь к вопросу о дублерах. У вас никогда не было страха, что вас в любой момент «подсидят»? Не боялись в точности повторить рисунок роли, которую играет другой артист?
— Ну, у Фокина требовалось как раз особо не уклоняться от рисунка роли. Спектакль — совместное творчество актера и режиссера. И Фокин застраивал актерскую игру чуть ли не до движения мизинца! И чем ты точнее существуешь в этом «прокрустовом ложе», тем лучше… Было обидно, когда Александринский театр поехал с гастролями «Маскарада» в Большой, а меня не взяли. При том, что изначально я был в списке участников спектакля. А потом странным образом исчез. «Маскарад» игрался дважды, и было бы логично, чтобы Петр Михайлович Семак и Дмитрий Лысенков сыграли Арбенина в очередь. Но…
— Вы работали со многими известными режиссерами. Этюдный метод сохранился как репетиционный подход?
— У Бутусова и Рыжакова. Еще Коршуновас может начать работу над спектаклем с актерских предложений. А вот, к примеру, Фокин приходит на первую читку с уже готовым спектаклем в голове. Никакой актерской инициативы в режиссуре Фокина нет. Но работать в таких жестких рамках — это тоже интересный опыт. Кроме того, я не сторонник привнесения актерских импровизаций в уже идущий спектакль…
— Вопрос про актерские «кровь, пот и слезы». Какая из больших ролей труднее всего давалась?
— Тот же вампиловский Сарафанов давался очень тяжело. Был момент, когда я уже не понимал, смогу ли я сыграть эту роль, соответствуя уровню запросов Юрия Николаевича. Вообще, выпуск практически каждого спектакля — это когда тебя выжимают, как лимон. Не уставший эмоционально артист — это важно. Но на премьере редко увидишь выспавшегося и полного сил актера. Непросто было репетировать у Бутусова и «Войцека», где я играл дурачка Карла. У нас был очень невысокий подпол, надо было постоянно ползать, выглядывая из разных дыр. В этой железной паутине, естественно, были разбиты все локти. Ползал в темноте, в пыли… Свидригайлов — еще одна трудная роль.
— Ну, за легкие «Золотых масок» и не дают! А если роль в стихах — вам сложнее ее играть?
— Не сказал бы. Таких у меня было совсем немного — в спектаклях «Меру за меру», «Укрощение строптивой», «Маскарад»… Вообще, я люблю, когда люди говорят складно.
— А кто из поэтов нравится — Бродский, Маяковский, Цветаева? Или кто-то из современных авторов? Питер в поэтическом плане довольно продвинутый город…
— В плане знания современной поэзии я не очень продвинутый! Вообще, у артистов нередко встречается профдеформация: они воспринимают тот или иной материал с точки зрения возможности его освоения. Совершенно точно, что поэзию Цветаевой я никогда не буду на себя примерять. И стихи Бродского, думаю, тоже.
— Выходит, поэтические моноспектакли вам пока не грозят?
— Я как-то думал о сольной программе по Вертинскому, но там было больше музыкального, чем чисто поэтического… А вот сделать моноспектакль по прозе Чехова мне было бы интересно.
— Что было главным в вашей трактовке образа Петруччо?
— Мы исходили из того, что он — петрушка, клоун, весельчак. Мужчина без чувства юмора вряд ли добьется женщины. И мужчины стараются как можно чаще пользоваться таким оружием, как шутка.
— Сразу вспомнилось, как в «Старшем сыне» в борьбе за Нину балагур Бусыгин обыграл серьезного Кудимова... Но вернемся к Шекспиру. Честно говоря, вы не похожи на Петруччо, обычно брутального и жесткого!
— Наш спектакль был во многом переносом европейской постановки Коршуноваса. В которой главный герой примерил на себя роль Арлекина. У нас получилась легкая комедия. Хотя попотеть пришлось всем.
— Какой релакс предпочитаете после затратных ролей?
— Да никакой! Полежу, посижу — и вперед, на вечерний спектакль! А вот после завершения сезона очень хорошо пожить на даче, посмотреть на лес, воду. У нас на Ладоге дача. Природа меня расслабляет. Как, наверное, любого человека…
— Да уж, сходить по ягоды — милое дело…
— А вот это дело я как раз не люблю. Во-первых, комары. А во-вторых, что-либо искать мне не нравится. Собирать ягоду — долго и утомительно. Предпочитаю просто ходить по лесу.
— На даче поди и к близко грядкам не подходите?
— Там сейчас стройка идет! Но грядок на участке точно не планируется. Мы с женой в детстве наелись работой на приусадебных участках по горло… Хотя еще неизвестно, какая экономическая ситуация нас всех ждет. Может, придется и с грядками возиться, чтобы прокормить семью.
— Много любимых мест в Питере?
— Я в нем родился… Очень люблю этот город. Особенно те места, где мало народу.
— Крыши?
— И крыши, да. Не все они живописны, но выбраться наверх — это всегда заводит. Помню, что можно было выбраться на крышу театра Ленсовета и пройти поверху целый квартал… Очень нравится район семи мостов. Да в Питере множество красивых мест, куда всегда тянет прийти!
— Ваше мнение о питерских театрах? Много ли удалось посмотреть — с вашей-то занятостью?
— В основном я хожу в МДТ, не видел только последний спектакль по пьесам Брехта. Надо сказать, я гибкий зритель. Готов взглянуть на классическую пьесу с неожиданной стороны. Главное, чтобы режиссерское решение было художественно убедительно. К примеру, питерец Лев Эренбург меня убеждает, его спектакли очень интересны. А когда в финских «Трех сестрах» мне показывают Соленого и Тузенбаха мужчинами нетрадиционной ориентации, я вижу, что режиссера занесло в сторону от Чехова.
Хороший спектакль — когда я смотрю, и хочется оказаться вместе с артистами на сцене, играть одну из ролей. Прекрасно помню свой восторг от спектаклей Воронежского камерного театра, поставленных Михаилом Бычковым…
— Вы сыграли довольно много ролей, о которых мечтает каждый актер. А сколько несыгранного?
— Да полно! Возраст-то меняется…
— Ваш Сарафанов примерял на себя роль Короля Лира…
— Да, этот шекспировский материал очень бы хотелось взять работу, но задуматься об этом предстоит еще очень нескоро. (Улыбается.)
— Недавно вы стали участником популярного танцевального телепроекта. Не страшно было встать в пару с трехкратной чемпионкой мира Ольгой Николаевой?
— То, что чемпионка, — не страшно. Лишь бы человек был хороший. Вообще, в проекте все танцоры — чемпионы разных лет. Оля — бесценная партнерша. Репетируем в разных залах по всей Москве. Неделя на танец — это катастрофически мало! По крайней мере, для меня. Танцевальный опыт у меня был, но очень давно, я участвовал в музыкальных спектаклях, а вот телепроект — это совсем другой уровень. Взять под контроль собственное тело в том же джайве — задача не из простых. Но буду продолжать, насколько здоровье позволит. Пора окончательно растрясти пандемийный жирок!
— Ну-ну! Видел вас в роли увальня-американца в спектакле «Современника» «Собрание сочинений» — толщинка-то у вас накладная… В этом спектакле незаурядный актерский состав: Марина Неелова, Алена Бабенко, Светлана Иванова. Кому-то из вас в ходе репетиций хотелось чуточку изменить текст Гришковца — что-то сократить, дописать?
— Я бережно отношусь к авторскому тексту. Предпочитаю не менять. Хотя на уровне текста меня пьеса, возможно, и не заинтересовала бы. Но определяющим фактором, чтоб согласиться на «Собрание сочинений», была, конечно, возможность уже в третий раз встретиться в работе с Виктором Рыжаковым и партнерствовать с легендой Мариной Нееловой.
— Кто для вас Артист с большой буквы?
— Их немало. Как-то в интервью назвал несколько фамилий — и оказалось, что перечислил одних Олегов: Борисов, Табаков, Басилашвили, Ефремов, Даль… Вообще, советский актерский пантеон — гигантский! А вот из ныне живущих, пожалуй, не стану никого особо выделять. Кажется, у Аллы Демидовой есть такая фраза: «Гений — понятие, проверяемое временем».
Юрий ТАТАРЕНКО, специально для «Новой Сибири»
Фото Дмитрия СТЕЛЬМАХА
