Концерт, состоявшийся 6 октября в музыкальной гостиной Новосибирской филармонии — не совсем обычный концерт. Мы отмечаем в этой программе восьмидесятилетие нашей композиторской организации, но на этот раз здесь представлена женская часть Сибирской организации Союза композиторов России. Женщины-композиторы разных поколений хорошо известны: это Елена Джагарова, Ираида Сальникова, Оксана Сереброва, Мария Красилова, Наталия Канторович и Елена Захарова. Но этот концерт является авторским проектом Елены Демидовой, которая достаточно часто появляется перед нашей публикой. Достаточно вспомнить ее дебют на VIII Транссибирском арт-фестивале, где в симфонической программе прозвучало ее сочинений «Тобольские царевны».
— В программе нынешнего концерта участвовали хорошо известные новосибирские музыканты — сотрудники филармонии и консерватории, — комментирует событие художественный руководитель Новосибирской филармонии Владимир Калужский. — Это продолжение цикла концертов, приуроченных к нашему юбилею, который завершится 25 января будущего года в день восьмидесятилетнего юбилея нашей композиторской организации большим симфоническим концертом.
Накануне творческого вечера композитора Елены Демидовой мы встретились с ней и поговорили на разные темы.
— Елена Петровна, помните ли свое первое произведение, которое исполнили на концерте перед слушателями?
— Да, конечно, помню. Это было на четвертом курсе — на концерте в Большом зале консерватории. Тогда студенческим симфоническим оркестром был исполнен мой Диптих «Притча и Сказка». Конечно, я присутствовала на репетиции, но мне казалось, что я присутствую на собственных похоронах: когда 50 оркестрантов вдруг заиграли то, что звучало только в моей душе, и это стало всеобщим достоянием, мне показалось, что моя душа отлетела от меня! После репетиции Юрий Иванович Шибанов, мой учитель и наставник, понимая мое состояние, спросил меня, смеясь: «Ты жива?!»
— Известно высказывание Шибанова о том, что «композитор должен писать по одной работе в год»…
— Это утверждение, я думаю, образное. Он, вероятно, имел в виду, что надо тщательно относиться к отбору материала, шлифовке уже законченного произведения. Юрий Иванович всегда говорил о том, что, приступая к очередному сочинению, композитор должен решить для себя два вопроса: «Зачем?» и «Как?» А это, согласитесь, для творческого человека равнозначно вопросам «В чем смысл жизни?» и «Что делать?». Все это требует значительного времени на осмысление творческой задачи и не терпит суеты.
Есть еще одно обстоятельство, которое не позволило поставить на поток сочинения и значительно уменьшило их количество, повысив качество — творческий принцип, не позволяющий повторно использовать однажды найденный художественный прием. Конечно, это вызывает восхищение и уважение, этому хочется следовать.
— Кто из педагогов наряду с Шибановым оказал на вас большое влияние?
— Другим моим учителем по композиции был Георгий Николаевич Иванов — я училась у него два года в ассисентуре-стажировке. Я сознательно, поступив в ассисентуру, пошла в класс к Иванову — мне захотелось нового, иного подхода к композиторскому творчеству, иного взгляда. Творческие и педагогические методы Юрия Ивановича и Георгия Николаевича были кардинально разными — это меня и привлекало. Демократизм первого резко контрастировал с авторитарностью второго, который контролировал каждую ноту. Несомненно, общение с такими крупными и значительными композиторами открыло во мне многие качества, о которых я и не подозревала. С одной стороны, свободу творческой мысли, смелость, граничащую с дерзостью, с другой — трезвую оценку материала, беспристрастный взгляд.
— Какое произведение Вы можете считать полностью «своим»?
— Моей первой полностью самостоятельной работой стала симфония для большого симфонического оркестра «Прусские ночи» по одноименной поэме Солженицына в трех частях с Прологом и Эпилогом, продолжительностью 42 минуты. Впервые она была представлена публике в 2007году в Большом зале Новосибирской консерватории в необычной редакции — озвученная в компьютерной программе Symphonic Orchestra с фотоинсталляциями. Позднее фрагменты симфонии исполнялись Новосибирским филармоническим оркестром в различных программах, а в 2013 году она была полностью исполнена в рамках фестиваля «Покровская осень». Кстати, с этой симфонией меня приняли в Союз композиторов России.
— В основе ваших произведений лежат исторические факты и литературные произведения. Это принципиальный подход или внутренняя потребность?
— Для меня это потребность. От своих учеников я этого не требую. Как известно, «каждый пишет, как он дышит». Мне удобнее писать программную музыку, я чувствую опору в литературном или художественном материале. Но я всегда обобщаю конкретную тему. Мне важно, чтобы слушатель получил не просто эстетическое удовольствие от красивой мелодии или гармонии, но чтобы он с помощью этой мелодии и гармонии выстроил цельный художественный образ, уловил эмоцию, которая повернула бы его к глобальным вечным проблемам: одиночество, надежда, вера. Я хочу, чтобы моя музыка заставляла задумываться. А литературная программа в данном случае — некий код, пароль, ключ к шифру, помогающий раскрыть содержание музыки.
Для меня определенная картина, литературный сюжет — это только точка отсчета. Я отталкиваюсь от конкретного образа, чтобы нарисовать свою картину мира: ни в одном моем произведении нет литературной программы как таковой, где музыка была бы иллюстрацией. Например, в симфонии «Прусские ночи» — размышления о разрушительной природе зла, а не о военных действиях Советской армии в Восточной Пруссии; в сюите «Картинки из глубинки» — о человеческих судьбах, а не о картинах быта и природы; «Дымковская игрушка» — о большой душе «маленького» человека, а не о глиняной поделке; в пьесе «Тобольские царевны» — размышления о стойкости духа русских аристократок, пострадавших от советской власти, а не только о ссылке царской семьи в Тобольск…
— Кто из династии Романовых вам ближе? Как вы думаете, кто из них оказал наиболее положительное влияние на развитие страны?
— Политика меня совсем не интересует. Александр III, Николай II, Распутин, Столыпин, Ленин мне интересны, как личности, как люди в предлагаемых обстоятельствах. Я думаю, что несчастная судьба России была предопределена не потому, что к власти кто-то пришел или не пришел, на престоле был или не был тот или иной X или Y, а просто потому, что у нее такая судьба. Потому что русский человек особенный — не плохой и не хороший, а особенный: непредсказуемый, противоречивый, не логичный, не рациональный. Убеждена, что если бы каким-то чудом не случилось бы Октябрьской революции, на долю Россию выпало бы другое, не менее значительное испытание. Такое своего рода Мировое показательное очищение огнем.
— Какова исполнительская судьба ваших сочинений? Много ли работ вы написали «в стол»?
— Все мои сочинения исполнялись, за исключением совсем недавно написанных. Некоторые чаще, некоторые реже. Многие работы отмечены призами фестивалей и конкурсов, некоторые опубликованы. Каждая работа мне дорога, потому что я стараюсь быть честной в ней: то есть не идти на поводу у исполнителей, слушателей.
Безусловно, с течением времени я больше замечаю детали, которые мне хочется исправить, или я лучше понимаю, какими средствами раскрыть тему. Но нет такого, чтобы я стыдилась своего сочинения. Все мои сочинения для меня дороги.
— Когда вы впервые почувствовали желание играть и сочинять музыку?
— Я начала заниматься музыкой очень поздно — в 13 лет. Так сложились обстоятельства. В детскую музыкальную школу меня не взяли по возрасту, и я два года занималась в фортепианном кружке при Доме культуры железнодорожников в Первомайском районе, пока не узнала про музыкальную школу для взрослых, в которой я продолжила свое обучение и закончила ее за два года экстерном с отличием. Этим я, конечно, обязана замечательным педагогам. Чтобы сбылась моя, как тогда казалось, несбыточная мечта поступить в музыкальное училище, мне пришлось заниматься на фортепиано в буквальном смысле день и ночь. Так что свободного времени на то, чтобы музицировать «для души» у меня просто не было.
Несмотря на школьные успехи, я, все-таки не решилась поступать на фортепианное отделение — поэтому выбрала дирижерско-хоровое отделение и год очень успешно проучилась там, овладевая мастерством хормейстера. Одновременно я продолжала усердно заниматься на фортепиано, упорно двигаясь к своей мечте стать пианисткой. Лишь на следующий год я решилась поступить на заветное фортепианное отделение. И, к своему счастью, не просто поступила, — меня зачислили сразу на второй курс
— Какие еще интересы были у Елены Демидовой, и как она отнеслась к мнению Аскольда Мурова о том, что композитор — не женская профессия?
— В детстве я занималась в студии изобразительного искусства, в театральной студии, писала рассказы, стихи. Учителя по литературе советовали мне поступать в литературный институт. Так что творческое начало во мне присутствовало и, вероятно, должно было проявиться. Это случилось довольно неожиданно — весной перед самым окончанием музыкального училища, когда у меня уже был конкретный план и была готова программа для поступления в консерваторию.
Я очень хорошо помню этот день, очевидно потому, что он оказался знаковым! Композитор Петр Анатольевич Ладыженский, который преподавал нам, пианистам, инструментоведение, дал в качестве домашнего задания написать четыре подголоска для струнных инструментов (для скрипки, альта, виолончели и контрабаса). Я отнеслась к этому, как к очередной досадной помехе, мешающей заниматься на фортепиано и решила отделаться от этого максимально быстро. И так получилось, что в спешке я допустила серьезные ошибки — вышла за пределы диапазонов инструментов… А когда заметила, то не стала ничего менять в подголосках, а просто добавила другие, подходящие по диапазону, инструменты. Таким образом, у меня получились четыре маленьких партитуры.
Петр Анатольевич был удивлен, после урока у нас состоялся с ним серьезный разговор и он дал мне задание написать небольшие пьесы в разных жанрах для различных инструментов. Результат оказался неплохим, и он показал меня на кафедре композиции консерватории, где я сыграла собравшимся преподавателям, во главе с Муровым, свои сочинения. И мне было предложено поступать на композиторский факультет. До вступительных экзаменов еще оставалось много времени, так что я могла взвешенно принять решение.
За короткий весенний период, когда были написаны несколько пьес (пьеса для фортепиано по картине Айвазовского «Георгиевский монастырь», вокальная композиция «Как хороши, как свежи были розы» по Тургеневу, оркестровая пьеса «Вересковый мед» по Стивенсону и друние), я обнаружила, что все то, что я раньше могла выразить в стихах, в прозе или в живописи, теперь могу выразить с помощью звуков. И я выбрала композиторский путь — где можно было бы ярче, чем в пианизме выразить свое творчество. Как раз на вступительном экзамене Аскольд Муров и задал мне этот вопрос: «Вы понимаете, что композитор — не женская профессия?» И этот риторический вопрос стал моей путеводной звездой в творчестве.
— В какой форме вы полнее себя выражаете?
— Ближе всего для меня симфоническая форма. Не в плане многочастности и протяженности, а в плане всеохватности, многоракурсовости. Даже небольшие 10-минутные пьесы по содержательной своей сути — концентрированные симфонии.
— Кто вы — традиционалист или новатор? Наряду с явным мелодичным характером ваших работ в них имеют место и атональные фрагменты, которые в свою очередь подчеркивают мелодизм?
— Конечно, я не новатор! Пример новатора — Юрий Иванович Шибанов, который сконструировал уникальную классификацию ладов, применял ее в своей музыке и с широко знакомил с ней своих учеников. Что касается моего композиторского языка, то образная сфера моих художественных замыслов обладает достаточно широкой палитрой, которая требует большого разнообразия композиторских приемов в сфере как тональной, так и атональной музыки. И, хотя мой родной язык — мелодия, иногда приходится изъясняться и на различных, весьма далеких и экзотических музыкальных диалектах, иногда даже изобретать новые построения, чтобы яснее выразить художественный замысел.
Александр САВИН, специально для «Новой Сибири»
СПРАВКА
Демидова Елена Петровна, композитор, пианистка. Родилась 22. 02. 1971 г. В 1992 г. окончила Новосибирское музыкальное училище, фортепианное отделение. В 2001 г. окончила ТКФ Новосибирской государственной консерватории им. М.Глинки по классу композиции (кл. проф. Ю.И. Шибанова), в 2003 г. — аспирантуру НГК по специальности композиция (кл. Народного артиста России, проф. Г.Н.Иванова). С 2004 г. преподаватель, с 2009 г. — старший преподаватель, с 2015 г — доцент кафедры композиции НГК. Член Союза композиторов России с 2009 г.
