Государственный концертный зал имени Арнольда Каца отметил свою пятилетнюю годовщину, хотя на самом деле его история куда более древняя
СОВСЕМ недавно в Государственном концертном зале имени Арнольда Михайловича Каца прошел юбилейный концерт, посвященный пятилетию со дня его открытия. А 11 сентября 2013 года там состоялось первое выступление академического симфонического оркестра, перед началом которого губернатор Василий Юрченко торжественно объявил: «Я понимаю, что сегодня мы выполнили тот долг, который на протяжении десятилетий должен был быть выполнен раньше».
Золотые слова. Действительно, до 1986 года Новосибирская филармония не имела своего зала: администрация и лекторий размещались в Центральном парке, оркестр репетировал и выступал в концертном зале оперного театра, который в то время вмещал 830 зрителей, регулярно проводились концерты в Новосибирской государственной консерватории и Доме ученых СО АН СССР.
В 1986 году, после сдачи в эксплуатацию здания «Глобуса», было принято решение о передаче под филармонию старого здания театра юного зрителя, именуемого в народе Домом Ленина. Но 450 посадочных мест не могли удовлетворить потребность поклонников симфонической музыки. Знающие люди вполне отдавали себе отчет, что Дом Ленина не решит для филармонии кардинальной проблемы, а именно: создания постоянной базы для симфонического оркестра. Но других подходящих вариантов не было.
О предыстории строителства концертного зала рассказывает Александр САВИН, исполнявший обязанности директора филармонии в 1986-87 годах, а позже работавший инструктором обкома партии по вопросам культуры:
— Это был период, когда с Арнольдом Михайловичем Кацем, если он находился в Новосибирске, мы общались почти ежевечерне: перебирали различные возможные варианты временного базирования оркестра. Варианты рассматривались самые причудливые — например, зал ДК «Строитель», в то время отгороженный от цивилизации строительным забором метро.
Когда на очередном инициированном нами совещании у первого секретаря обкома партии Филатова было предложено разместить оркестр в зале общества «Знание» в Совнархозе, у Александра Павловича от неожиданности даже ручка из рук выпала:
— Вы когда последний раз на концерте-то были?
— Там даже скрипки не уместятся на сцене! — не удержался я.
ВОПРОС никак не решался до появления Виталия Петровича Мухи. В то время Алексей Манаников и его коллеги начали активно выступать за передачу нового комплекса высшей партийной школы под общественные нужды. И тут у меня в голове появилась крамольная мысль о том, что ведь в Доме политпросвещения есть большой зал, который мало используется. Предварительно измерив сцену и убедившись, что коллектив оркестра разместится на ней, во время разговора с Кацем посоветовал ему записаться на прием к Мухе.
На следующий день меня вызвают к нему в обком:
— Тут ко мне Кац записался на прием, что будет просить?
— Зал, Виталий Петрович. Катастрофа, беда, можем потерять коллектив.
— Варианты?
— Есть один, но за него меня распнут коллеги. На несколько лет нас это выручит, а там, глядишь, найдем вариант…
Муха посмотрел на меня внимательно и говорит:
— На короткое время — это значит навсегда. Но тогда Дом Ленина отдадим ветеранам.
На следующий день назначили большую встречу, и все прошло на удивление легко.
Вот только когда выходили из кабинета Мухи и шли по коридору, Жучков, новый секретарь по идеологии, не то в шутку, не то всерьез бросил:
— Изменник ты, Александр!
А кто-то сзади ткнул мне пальцем между лопаток.
Постепенно весь комплекс политпроса отошел к филармонии, но вопрос о строительстве нового зала остался. Рассматривались различные варианты: Иван Иванович Индинок предлагал разместить его на набережной, была идея с площадью Маркса и с помещением высшей партийной школы на площади Ленина, где сейчас размещается Академия архитектуры и дизайна.
Здание на площади Маркса не отдал собственник, помещение ВПШ было еще менее годным, а на новое строительство необходимо было получить разрешение правительства.
И тогда решение принял Толоконский. Вот как он рассказывает об этом:
«Мы встретились с Арнольдом Михайловичем в больнице. Увидев маэстро, я почувствовал себя крайне плохо. Ведь этот человек оркестр создал, подарил его городу, а мы не можем зал для него построить. Обещаем и ничего не делаем. Так мы его потеряем, и нового зала он не увидит. И вот после похорон маэстро я собрал всех музыкантов оркестра и пообещал, что немедленно займусь вопросом реконструкции здания филармонии. Так мы и приняли самое простое на то время решение — начать капитальный ремонт здания дома политпросвещения. Я долгое время лично курировал строительство, потом был переведен на другую должность — достраивали и отделывали здание без моего участия».
Надо сказать, что вот эта встреча оказалась необычайно своевременной: весь коллектив тогда был деморализован смертью своего создателя, и многие считали, что все, проект закрыт. Но оказалось, что потенциал, заложенный Арнольдом Кацем в культуру Новосибирска, настолько велик, что способен переломить все временные сложности, и созданный им непотопляемый океанический лайнер сам начал прокладывать курс своего следования.
***
Новый Государственный концертный зал имени Арнольда Каца, строительство которого затянулось на много лет и даже обросло уголовными делами, наконец, был открыт в 2013 году. Казалось бы, все проблемы филармонии решены — вместимость около тысячи человек, просторное фойе, хайтек, стекло, металл. Но, как это обычно бывает, большой праздник был вскоре немного омрачен вполне серьезными проблемами.
Бейбит МУХАМЕДИН, гендиректор Новосибирской филармонии:
— Основная проблема Государственного концертного зала — акустика. Корректировкой акустических параметров помещения администрация филармонии занимается буквально со дня открытия площадки, и до сих пор «слуховой образ» зала не доведен до совершенства. «Этим летом мы провели небольшой ремонт большого зала. За пять лет через него прошло очень много людей. Мы сняли все кресла, отремонтировали пол, отциклевали его, покрыли специальным, влияющим на акустику зала, лаком. Видоизменилась и наша сцена. Мы закрыли звуковыми панелями акустические диффузоры Шредера — и акустика стала гораздо лучше. Также в нашем зале появился светодиодный экран — суперсовременное оборудование, которое поможет улучшить наши программы и развить новые направления деятельности. Этот же экран стал еще одной хорошей звуковой панелью. Полет звука при открытии зала был четыре секунды. Сейчас при помощи новых технологий и звуковых панелей удалось уменьшить его до полутора — это существенно. Музыканты стали слышать друг друга на сцене, и стало меньше провалов в зале.
Владимир КАЛУЖ- СКИЙ, художественный руководитель Новосибирской филармонии:
— С залом еще до начала его строительства было много проблем, начиная с месторасположения. Ведь во всем мире музыка и спектакли — это еще не все. Для театра очень важно место, где он находится. Если Дом Ленина, то есть камерный зал, просто в идеальной точке в центре города, то у нового зала не в порядке даже с парковкой — на подземную денег пожалели.
Что касается вместимости, то среди деятелей искусств и чиновников давно идут разговоры: как хорошо было бы, если бы зал спроектировали на две-три-четыре тысячи мест. Так раньше ведь надо было думать. По-моему, самое подходящее место для такого зала было бы на площади Маркса. Кстати, Арнольду Михайловичу еще во времена генплана 70-х годов это место предлагали под строительство филармонии, но он из чувства самосохранения отказался — слишком далеко от центра, а на скорое появление метро он не слишком надеялся. В свое время архитекторы предлагали построить зал недалеко от гостиницы «Обь», как тогда она называлась. Конечно, далековато от камерного зала, зато рядом метро.
Что касается конкурсов на строительство, то, как известно, у нас всегда побеждает не тот проект, который лучше, а тот, который дешевле. Так что от отличного японского предложения в свое время отказались, а сколько денег потом ушло на исправление акустики — это уже никто не считал. Строить концертный зал — великое искусство. Ведь древние греки не были дураками, конструкция амфитеатра широко используется в мире до сих пор. А мы вот, например, лишены удовольствия видеть из зала оркестр.
Правда, надо заметить, что мы не одиноки. В московском зале Дома музыки одна из самых худших акустик в стране. Потому что не место бетону там, где должно быть дерево.
***
Арнольд Михайлович Кац, имя которого получил концертный зал, увековечен и на одном из витражей. С его именем теперь связаны и новые музыкальные проекты — такие как «Транссибирский арт-фестиваль»: как признался пять лет назад его организатор Вадим Репин, именно строительство зала подвигло его принять окончательное решение о старте этого грандиозного проекта.
Сергей ЗАХАРОВ, «Новая Сибирь»
