О работе над «Отпетые мошенники» рассказывает автор либретто мюзикла Константин Рубинский.
Константин РУБИНСКИЙ, драматург, автор либретто мюзикла «Отпетые мошенники»
— Вы не первый раз сотрудничаете с Новосибирским музыкальным театром. Какие впечатления после просмотра «Отпетых мошенников»?
— Я всегда приезжаю в новосибирский театр с ощущением сюрприза. В первый раз был французский сюрприз — постановка мюзикла «Сирано де Бержерак», во второй — чешский «Средство Макропулоса». Сейчас — американский. И у меня ощущение такого пиршества таланта, шуток, вакханалии не азарта, о чем поют герои, а в хорошем смысле театральной вакханалии, проникнутой и традиционными американскими историями, связанными с О‘Генри, ковбоями и темой мошенничества, и потрясающими актерскими работами. Все обыграно чудесно, пародийно, парадоксально. Я могу бесконечно говорить и о музыке Максима Дунаевского, и о режиссуре Филиппа Разенкова, и о совершенно невероятном оркестре Александра Новикова, благодаря которому я впервые услышал эту музыку, что называется, чистым ухом. До этого я работал по старым фильмовым фонограммам и только в Новосибирске наконец-то услышал, как эта вакханалия должна звучать. Меня поразили невероятная сценография и световое пространство. Это сложившаяся работа. Интересно и то, что этот спектакль будет развиваться дальше, расти, складываться. Спектакль будет меняться, преображаться. Можно рефлексировать, добавлять какие-то краски — я вижу, что артисты на это готовы. Они, кстати, совершенно невероятные. Как соавтор О‘Генри, его законный литературный представитель на вашей площадке, я очень доволен спектаклем.
— По какому принципу отбирались новеллы, которые в итоге вошли в спектакль?
— Мы с режиссером вместе тщательно работали над первоисточником. Нам хотелось, чтобы это были не те новеллы, которые на слуху благодаря самым известным фильмам и спектаклям, а те, о которых зритель, скорее всего, не слышал. Чтобы люди смотрели и совершенно не предполагали этот twist at the end в финале. Таким образом, мы отобрали шесть новелл. И даже использовали кусочек седьмой. Но первые внимательные зрители в вашем театре уже сравнили с оригиналом и сказали, что на сцене все не так, как в книге. Да, это скорее наша фантазия, но поскольку О‘Генри был шалуном в плане непредсказуемости, мы решили, почему бы и нам не повести непредсказуемый диалог с непредсказуемым автором. Мне кажется, он бы это одобрил.
— А зритель, как вы полагаете, одобрит?
— Самое ценное для меня — если зритель посмотрит спектакль, потом возьмет в руки книгу и поймет, что главное здесь — игра. Сегодня, как мне кажется, в классику нужно играть, а не ставить ее дотошно и дословно. «Отпетые мошенники» — это игра в классику и с классикой. Филипп гениально играет с голливудскими штампами, и с фильмами Гая Ричи и Квентина Тарантино, и с голливудской ковбойской классикой в жанре вестерна. Поэтому для меня это — игра в классику, игра в О‘Генри. В хорошем смысле мошенничество. Одурачивание зрительского ожидания, потому что зритель не всегда должен получать то, что он ждет сообразно классическому образцу. Я за это.
— На какую аудиторию рассчитан этот спектакль?
— Это могут быть самые разные люди — и любители вестерна, и поклонники Максима Исааковича Дунаевского. Я не могу не снять шляпу перед его музыкой. У меня 30 спектаклей на счету, но мне до сих пор трудно поверит в то, что я работаю с человеком, пластинку которого я слушал в пять-шесть лет. И, вполне возможно, молочная диета благотворно повлияла на меня как на поэта. Я вырос на «Мэри Поппинс», «Трех мушкетерах» и теперь имею этого композитора в соавторах. И я благодарен новосибирскому театру за то, что благодаря спектаклю мы вместе с Максимом Дунаевским и режиссером Филиппом Разенковым были сведены в одну триаду. Наш диалог с режиссером сложился очень хорошо. Это был настрой на одну волную. Мы разговаривали, подхватывали идеи и этими идеями, как теннисными мячиками, перебрасывались. Думаю, это единение пошло на пользу спектаклю.
