В Новосибирском театре оперы и балета состоялась премьера оперы Джакомо Пуччини «Тоска» — дирижер Дмитрий Юровский, режиссер Иркин Габитов, художник Вячеслав Окунев.
В КУЛЬТУРНОЙ жизни Новосибирска произошло долгожданное событие. В последнее время оперные премьеры преимущественно проходили на Малой сцене — сначала из-за ремонта сцены и зала, а затем в связи с мерами безопасности в условиях эпидемии коронавируса. На Большой сцене в текущем сезоне мы увидели только одну оперную премьеру — «Иоланту», очень качественную постановку Иркина Габитова. «Иоланта», как известно, написана Чайковским как одноактная опера, но нередко ее показывают в двух актах, так постановщики поступили и в нашем оперном театре. И вот, наконец, 27 и 28 мая на Большой сцене театр показал масштабную трехактную оперу Пуччини «Тоска» — одну из лучших мировых опер.
Это трудное дело сумел осуществить старый друг нашего театра, все тот же Иркин Габитов. Как-то я уже писал, что его постановки напоминают мне спектакли Ваагна Багратуни, долгие годы работавшего главным режиссером в нашем театре. Очень хорошо, что рядом с современным молодым постановщиком Вячеславом Стародубцевым работает такой опытный и зрелый мастер, как Габитов. Как отметил музыкальный руководитель постановки, главный дирижер театра Дмитрий Юровский: «Режиссер, прекрасно чувствующий сцену и знающий музыку не хуже авторов, максимально ярко использующий все сильные стороны исполнителей, выжимая из них максимум возможностей».
Когда речь заходит о спектаклях Иркина Габитова, всегда понятно, что это будет качественно и традиционно — в лучшем смысле этого слова. При этом его работы всегда поражают ощущением свежести и богатства — как в декорациях и костюмах, так и в плане вокальных и игровых качеств исполнителей. Певцы у него поют — как играют, а играют — как поют. То есть декорации и спецэффекты — это не самоцель, а фон, который подчеркивает главное в оперном спектакле — музыку, пение и драматическую игру, что режиссеры стали частенько забывать в последнее время. Однако если всего этого на сцене не видно, то никакие режиссерские задумки не спасут спектакль и не обеспечат ему длительную сценическую жизнь.
Мне довелось побывать на генеральной репетиции нового спектакля. Это всегда интересно: с одной стороны, ты смотришь готовый спектакль, но в то же время имеешь возможность увидеть процесс его сотворения изнутри и задать вопросы постановщикам.
Кстати, немного об истории самой оперы. Джакомо Пуччини увидел пьесу «Тоска» драматурга Викторьена Сарду в Милане — спустя несколько лет после парижской премьеры драмы, написанной им для Сары Бернар. В 1889 году Пуччини поручает своему издателю провести переговоры, чтобы получить разрешение на написание по его произведению оперы. Известно также, что помимо Пуччини пьесой заинтересовались еще два композитора — Верди и Франкетти. Первоначально Франкетти получил права на написание оперы и даже начал работу. Неизвестно, что предпринял издатель Пуччини, но в январе 1899 года состоялась встреча с автором «Богемы», и композитор получил согласие драматурга на использование его пьесы для основы либретто. По свидетельствам биографов Пуччини, согласие Сарду он получил благодаря музыке — композитор исполнил для драматурга фрагменты своих опер, и музыка покорила его…
Нам остается лишь предполагать, что написали бы два других композитора, но совершенно точно, что помимо разрешения на использование пьесы Пуччини получил разрешение на внесение некоторых изменений в ее сюжет. И мы, зрители, сегодня можем по достоинству их оценить. Композитор убрал все второстепенные сюжетные линии, тем самым предельно упростил интригу и сделал ее максимально динамичной, убрав все исторические и политические диалоги. Изменил он и образ героини — Флории Тоски. Актрису, терзающуюся из-за своей греховной любви к художнику-вольтерианцу, он изобразил оперной дивой и патриоткой Италии. Проще говоря, Пуччини сделал сюжет настолько понятным для широкой публики, что избежал беды многих опер — затянутых, замудренных либретто, которые могут слушать, получая при этом удовольствие, только искушенные знатоки. Благодаря изменениям, предложенным Пуччини, обычные любители оперы слушают «Тоску» с полным пониманием происходящего, не напрягаясь над расшифровкой сюжетных головоломок.
Последнюю постановку «Тоски» в новосибирской опере в 1991 году представила та же группа, что и нынешнюю, — режиссер Иркин Габитов и художник Вячеслав Окунев, дирижером спектакля 1991 года был Алексей Людмилин, сейчас музыкальным руководителем выступил Дмитрий Юровский. Постановка 1991 года продержалась на сцене четверть века, выдержала 111 представлений и в 2017 была снята с репертуара. И вот сейчас художественный руководитель театра Владимир Кехман принял решение вернуть оперу на сцену.
Теперь мы видим, как Иркин Габитов и Вячеслав Окунев вернулись со спектаклем спустя тридцать лет. Рост их мастерства за эти годы очевиден. Декорации стали более выразительными, действие большинства сцен вынесено на авансцену. Иркин Габитов максимально использовал потенциал каждого исполнителя. Отвечая на вопрос, почему он снова согласился заняться постановкой оперного шедевра Пуччини, Иркин подчеркнул, что сегодняшняя труппа театра заметно выросла и изменилась, отметил, что в театре прекрасный хор, способный решить любую задачу, растущий оркестр, с которым много работает дирижер Дмитрий Юровский, много новых молодых и перспективных солистов.
— Вы только представьте себе уровень труппы, в которой есть как минимум три исполнительницы Тоски: Вероника Джиоева, Ольга Колобова и Ирина Новикова, два Скарпиа — Алексей Зеленков и Андрей Триллер, — восторженно заметил режиссер, особо отметив начинающего карьеру талантливого тенора Константина Захарова, который будет петь Марио Каварадосси в следующем спектакле вместе с Ольгой Колобовой.
Подводя некий итог, Иркин Габитов отметил, что в оперном спектакле важнее всего хор и оркестр: «Солистов в конечном счете можно пригласить, а вот без хора и оркестра поставить спектакль невозможно. Роль режиссера не так значима, его задача — идти от музыки и стараться по максимуму раскрыть потенциал исполнителя».
Итак, немыслимые страсти, цинизм, предательство и беззаветная любовь в трех актах оперы спрессовались в действие, насыщенное энергетикой, буйством красок, великолепной музыкой и пением. Вернемся еще раз к высказываниям режиссера, который в ответ на вопрос: «Зачем в который раз ставить «Тоску», ведь жизнь так быстро меняется?» — очень эмоционально заметил, что любовь во все времена одинакова, и ничего за тысячи лет не изменилось: как целовались люди, так и целуются, как любили — так и любят.
От себя могу добавить: «Как предавали, так и предают…» А закончил Иркин очень важным, на мой взгляд, замечанием, помогающим понять оперу: «Даже такой подонок, как барон Скарпиа, хочет любви. Он безумно любит Тоску, но не хочет брать ее силой — он добивается ответного чувства». Это делает «Тоску» еще более эмоционально сильной, поднимает ее до уровня высокой трагедии
В первом акте слушатель знакомится с героями, историческими обстоятельствами, политическим фоном, и действие размеренно приближается к динамичной развязке, но от начала второго акта и до финала действие несется со скоростью безумного экспресса, не давая расслабиться и посмотреть на часы.
В премьерных спектаклях партию художника Каварадосси исполняет испанский драматический тенор (я бы даже рискнул сказать: баритональный тенор) Алехандро Рой, много сезонов сотрудничающий с Метрополитен-опера и востребованный на европейских сценах. По мнению музыкального руководителя постановки Дмитрия Юровского, сегодня это один из лучших исполнителей пуччиниевского репертуара в мире.
— Нашему спектаклю, я надеюсь, предстоит развиваться и жить долгие годы. Испанский певец Алехандро Рой — носитель европейской культуры и один из самых популярных исполнителей партии Каварадосси. И наши артисты, работая вместе с певцами такого уровня, тоже растут, — сказал Юровский.
На мой взгляд, это очень важное пояснение, позволяющее лучше понять подходы к работе с солистами Дмитрия Юровского. Ведь ни для кого не секрет, что не все любители оперы одобряют частое приглашение солистов из других театров. Но по логике Юровского, никто так не поможет в работе над новым спектаклем, как высочайший профессионал, прекрасно знающий материал и неоднократно участвовавший в постановках «Тоски» в ведущих театрах мира — от Метрополитен-опера до лондонского Covent Garden. Как заметил Юровский, он и познакомился с Алехандро Роем два года назад на фестивальной постановке «Тоски» в Торре-дель-Лаго, где было около десяти тысяч слушателей и огромная сцена, которую Рой совершенно спокойно «брал».
Пандемия, как ни странно, помогла нам познакомиться со многими известными музыкантами, певцами, артистами балета, у которых в настоящее время нет возможности регулярно выходить на сцену в Европе и США, поэтому Алехандро с радостью принял приглашение Новосибирска. Приехав же, он был буквально потрясен масштабами театра. Артист прост в общении, быстро схватывает предложение дирижера и режиссера, поэтому довольно легко вошел в спектакль вместе с российскими коллегами. Безусловно, в исполнении Роя ария Recondita armonia («Скрытая гармония») в первом акте и, конечно же, знаменитая Е lucevan le stelle («В небе звезды горели») в третьем доказали его высокий профессионализм, вызвав горячие зрительские аплодисменты. Но и Вероника Джиоева показала изрядное мастерство, особенно во втором и третьем актах, а исполнение арий Vissi d’arte, vissi d’amore («Только пела, только любила») и Amaro sol per te m’era il morire («Лишь из-за тебя мне было горько умирать») в дуэте с Алехандро Роем в третьем акте вполне соответствовало классу исполнительницы высшего уровня.
В спектакле мы увидели два равновеликих по исполнительскому уровню дуэта — Алехандро Рой и Вероника Джиоева, Вероника Джиоева и Алексей Зеленков, исполнивший партию начальника римской полиции, коварного и беспринципного барона Скарпиа. На мой взгляд, в исполнении Алексея особенно выразительно прозвучала Ha pij forte sapore («Завоевание и насилие всегда возбуждает больше, чем слащавое согласие») во втором акте.
Единственное, чего мне не хватило в новом спектакле, — это потрясающего рассвета, который был в предыдущей постановке. В этот раз его заменил колокольный звон, что тоже было, конечно, весьма интересно и усилило впечатление от спектакля.
Размышляя об услышанном и увиденном, не могу не заметить, что мы имеем в центре нашего города и, без всякого преувеличения, в центре культуры зауральной России, бриллиант невыразимой ценности, который нам надо любить и беречь, — Новосибирский театр оперы и балета.
А в зале зрители два дня подряд устраивали настоящую овацию.
Любят у нас оперу. Любят!
Александр САВИН, специально
для «Новой Сибири»
