В гала-концерте XXI молодежных Дельфийских игр России принял участие пианист Антон Сушляков, ставший обладателем золотой медали. Выпускник Новосибирской специальной музыкальной школы и Новосибирской государственной консерватории рассказывает о своих впечатлениях от конкурса, о своих учителях и о личных музыкальных пристрастиях.
— Антон, выбор программы тебе импонировал?
— Выбор программы для конкурсных прослушиваний всегда неоднозначен. Дело в том, что мы обязаны придерживаться определенных требований, также существует лимит выступления, который важно соблюсти. Большей частью программы я доволен, например, особенно близки мне Шостакович и Рахманинов.
— Соната № 2 Рахманинова стала для тебя в каком-то смысле роковой?
— Да, я дважды пытался ее исполнить — на Дельфийских играх в Ростове-на-Дону и в Челябинске на конкурсе пианистов имени Станислава Нейгауза. Так сложилось, что не удавалось пройти все три тура. Но Бог любит троицу!
— В некотором смысле было бы неплохо внести изменения в структуру конкурсных прослушиваний. Допустим, как у спортсменов, в частности, фигуристов, есть возможность проявить себя в двух программах — короткой и произвольной.
— Если даже и не менять систему, то, как мне кажется, необходимо точно следовать правилу — не должно быть участников от членов жюри. Важно также вести прямую трансляцию, хоть и не всегда она «спасает». Да и вообще, есть негласное разграничение на «московских» и «немосковских» — это, конечно, условность, но она расстраивает.
— Какие у тебя остались впечатления от конкурса?
— Как жаль, что Дельфийские игры завершились! Это масштабный и, что самое главное, разносторонний конкурс — своего рода творческая молодежная Олимпиада. Здесь ты встречаешь не только знакомые с детства музыканту «номинации», но и, например, «Художественное чтение», «Современная хореография», «Цирковое искусство», «Тележурналистика» и многие другие. Невозможно представить, что участие приняли более 2700 человек! Невероятные цифры... Уникальная возможность увидеть стольких талантливых молодых людей.
— Удалось с кем-нибудь из участников познакомиться?
— Дни были безумно насыщенными — многочасовые занятия, репетиции, конкурсные выступления, которые проходили три дня подряд без перерыва. Общаться успевали только «со своими». От консерватории в номинации «Фортепиано» также принимала участие Валерия Мугатасимова — класс профессора Ларисы Владимировны Смешко. Позже к нам присоединился гость конкурса, обладатель золотой и серебряной медалей Дельфийских игр Герман Уколов — выпускник класса Мери Симховны Лебензон, моего первого преподавателя по специальности в консерватории.
— Разделяешь ли ты для себя конкурсное прослушивание и концертное исполнение?
— Я придерживаюсь мнения, что на конкурсе важно абстрагироваться от атмосферы судейства, быть вовлеченным в процесс исполнения, думать в первую очередь о произведении и, конечно же, слушателях.
— А что ближе?
— Конкурс, скорее, подстегивает, заряжает особой энергией. Хоть ты и не думаешь о результате, но подсознание невозможно обмануть. Избавиться от навязчивых мыслей крайне сложно, но с возрастом эта проблема в большей степени решаема. Особых предпочтений нет, но мне ближе участие в конкурсе — другой город, новый зал, инструмент, знакомство с единомышленниками. Показав свой максимум, понимаешь, что этого недостаточно, есть куда расти и к чему стремиться.
— С чего начался твой путь в музыкальный мир?
— В четыре года мама привела меня в театрально-музыкальную студию «Звездочка» при Детской музыкальной школе № 18 в городе Юрге. Моим первым педагогом была Елена Ивановна Новокрещенова, которая «выцепила» меня из студии и серьезно взялась за мое обучение уже непосредственно в ДМШ № 18.
— Ты помнишь свои первые впечатления? Инструмент сразу же начал «поддаваться»?
— Признаться честно, не очень. Одно скажу, я был вовлечен в процесс. Были подобраны специальные методические «фишки», способствующие легкому освоению, привлечению внимания — игра в ассоциации с животными, красочные карточки, которые клались на клавиатуру в разных регистрах, разучивание простых пьес из самых известных и хрестоматийных сборников…
— Нравилось ли тебе самостоятельно заниматься?
— Думаю, как и любому другом ребенку, мне хотелось погулять, поиграть, либо просто полениться. Но окружающие меня взрослые люди умели найти общий язык, убедить и направить детскую энергию в нужное русло.
— Помнишь одно из первых разученных тобою произведений, к которому ты по сей день относишься с трепетом, любовью?
— Возьмем период чуть постарше — это «Шествие гномов» Эдварда Грига и ми минорный Музыкальный момент Сергея Рахманинова. Интересно, что в десять лет я не считал эти произведения технически сложными. Относился к ним с детской наивностью. Сейчас, конечно, понимаю, что помимо задачи «просто сыграть», которой я руководствовался, есть еще и образная составляющая, чувственная, безусловно, усложняющие исполнение.
Возьмем в качестве примера запись Николая Луганского, в которой сложилось абсолютно все — безупречное исполнение, чистое, пронзительное звучание рояля, особый звук «ре» в кульминации, который не дает мне покоя уже долгие годы. Для меня всегда остается необъяснимым факт, связанный со стереотипным мнением о «детскости», несерьезности произведения, мол, его должны исполнять в ДМШ или колледже. Допустим, Ноктюрн № 20 Фредерика Шопена или ре минорный Этюд-картина из 33 опуса Сергея Васильевича… Мне кажется, что в детстве произведения становятся просто «заученными», в них слышна интерпретация лишь педагога. Отсутствие необходимого жизненного опыта препятствует осмыслению, самобытности исполнения, воплощению личной идеи.
— Как складывалась твоя судьба после музыкальной школы?
— Выбор был сделан моим педагогом и мамой. В возрасте четырнадцати лет я поступил в Новосибирскую специальную музыкальную школу – в класс педагога Яны Михайловны Турич.
— С точки зрения пианизма многое изменилось?
— Безусловно, Елена Ивановна мне дала хорошую школу, возможность активной концертной, конкурсной практики, способствующей безболезненному вхождению в ритм спецшколы. Яной Михайловной были сделаны коррективы, связанные в первую очередь с игровым аппаратом. Это дало мне возможность, если можно так выразиться, беспрепятственно браться за более сложные музыкальные полотна. Главной и любимой фигурой того времени для меня выступил Ференц Лист, Первый концерт которого мне посчастливилось исполнить с юношеским оркестром под управлением Владислава Яновича Янковского. Невероятный опыт работы с по-настоящему талантливыми музыкантами.
Хочу сказать, что НСМШ стала для меня вторым домом, в котором я рос четыре года, нашел хороших друзей, единомышленников, с которыми мы по сей день поддерживаем связь. С особой благодарностью я вспоминаю Александра Тихоновича Марченко — Человека с большой буквы, с любовью относящегося к каждому учащемуся школы.
— Кого бы ты мог выделить из пианистов, исполняющих Листа?
— Если говорить о Трансцендентных этюдах, то, безусловно, Борис Березовский, а именно запись 2002 года, сделанная во Франции, также ориентируюсь на исполнения Лазаря Бермана. Владимир Овчинников поражает безукоризненным качеством исполнения — чисто, при этом выполняя все требования, указанные в нотном тексте. Не так давно в моей программе была Соната си минор и, пожалуй, лучшим для меня стало исполнение канадского пианиста Андре Лапланте. Есть еще уникальная Live-запись Шестого этюда по Паганини в исполнении Александра Лубянцева.
— Антон, какое произведение твоего любимого композитора прозвучало в программе Дельфийских игр?
— В первом туре был исполнен Десятый трансцендентный этюд, к слову, звучавший на конкурсе трижды.
— Волнительно осознавать, что конкурсные программы пересекаются?
— Скорее нет. Скажем так, есть стимул подольше посидеть над произведением, углубленно позаниматься над «убедительность» исполнения. Был случай в практике, также в Красноярске, на конкурсе «Надежда», когда я и мой коллега исполняли «Мефисто-вальс» № 1. Несмотря на то, что в нотном тексте лирический раздел написан в чуть менее медленном темпе от основного, интерпретация конкурента показалась жюри более убедительной. Мы говорим об абсолютно субъективных вещах — предугадать результат сложно, даже в какой-то степени невозможно.
— Это было твое последнее участие в Дельфийских играх, верно?
— К сожалению, да. Как конкурсант я уже не подхожу — возраст не позволяет. Однозначно, это один из самых счастливых и запоминающихся конкурсов в моей музыкальной практике. Хочу искренне поблагодарить и поздравить с юбилеем Красноярский академический симфонический оркестр под управлением главного дирижера Владимира Ланде. Возможность дважды исполнить финал Третьего концерта Бетховена с прекрасными музыкантами — настоящий подарок для меня!
И, конечно, хочу поздравить жителей Новосибирской области с присуждением второго места в командном первенстве и поблагодарить за заботу, чуткое внимание и поддержку Татьяну Юрьевну Дорожкову!
СПРАВКА
Антон Сушляков — лауреат Международных и Всероссийских конкурсов, среди которых X Красноярский Международный Музыкально-театральный конкурс «Надежда-2007» (Красноярск, лауреат I степени), I Сибирский Международный конкурс пианистов имени Ф. Шопена (Томск, лауреат II степени), VIII Международный конкурс имени А.Г. Рубинштейна (Санкт-Петербург, лауреат I степени), VIII Международный конкурс юных пианистов имени С.В. Рахманинова (Великий Новгород, лауреат II степени), VIII Международный юношеский конкурс пианистов имени В.И. Сафонова (Пятигорск, лауреат II степени) и др.
Виктория МИРОНОВА, специально для «Новой Сибири»
Фотографии из архива Антона Сушлякова
Ранее в «Новой Сибири»:
Новосибирская команда стала первой на молодежных Дельфийских играх
