В России началась подготовка к празднованию 400-летия со дня рождения идеолога русского старообрядчества Аввакума Петрова, ставшего не только символом сильной веры и бескомпромисности, но чуть ли не русского вольнодумства
В МНОГОВЕКОВОЙ истории русского мученичества протопоп Аввакум занимает особое место как харизматическая личность, созвучная современности. Говорят, что Лев Толстой плакал, читая вслух его «Житие», а в 1920 году, когда отмечалось 300-летие протопопа, говорилось, что он России нужнее даже самого Толстого. О роли Аввакума в истории России «Новая Сибирь» беседует с Александром Емельяновым, руководителем «Хора певчих старообрядческих приходов Сибири».
— Александр Николаевич, ведь фигура протопопа является крайне авторитетной не только в вашей старообрядческой среде, Аввакум оказал огромное влияние и на религиозное, и на национальное сознание России, и на ее культуру. …Хотел было сказать: своей жизнью и творчеством, но как-то очень по-советски звучит. Кстати, а как правильно звучит имя протопопа?
— В старообрядчестве Аввакум — канонизированный святой, так что у нас вариантов быть не может: по дораскольной орфоэпии положено ставить ударение на второй слог. В светском обиходе и в кругу РПЦ обычно ставят на третий — там отношение другое.
— Имя протопопа совсем недавно вспоминали в связи с выходом Украинской церкви из-под юрисдикции Московского патриархата.
— Как там говорилось в «Анне Карениной»… Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Когда возникает тема раскола внутрицерковных конфессий, когда исчезает возможность евхаристического общения, конечно же, вспоминаются исторические аналогии. И в расколе XVII века тоже не обошлось без греческих архиереев, которые сулили русскому царю титул Вселенского императора, а патриарху — Вселенского патриарха. Тогда показалась реальностью давняя мечта русских царей прибить щит на ворота Царьграда — все это продолжалось вплоть до правления Николая II. Да даже и Иосифу Виссарионовичу эта идея казалась привлекательной. Как тогда не обошлось без греческой интриги, так и сейчас.
— Так в чем же был изначальный подвох, прошу прощения?
— Условия правомочности соглашения с Константинополем состояли в том, чтобы привести русские церковные обряды и богослужебные чины в соответствие с тогдашними греческими, которые давно не соответствовали древним византийским. Книги начали править не по старорусским образцам, а сверяясь с новогреческими переводами, греческая церковь тогда была уже не чуждой униатству и, не имея возможности издавать богослужебные книги под османским игом, делала это в Венеции и в Париже — то есть у католиков. И редактура там была соответствующая. А вы представляете себе политическую ситуацию в той России? Со времен Флорентийской Унии прошло всего двести лет…
— Иными словами, со времен гибели Византийской империи…
— Самозванца Отрепьева и Смутное время только что пережили, а тут снова грозило что-то наподобие окатоличивания, снова заносили руку на святая святых. И все это, конечно, очень не нравилось значительной части русского народа.
— Соответственно, нарастало противостояние между сторонниками и противниками реформ, как это всегда и бывает. Все чужеродное обычно вызывает недоверие.
— Тут дело, скорее, не в чужеродном, а в родном. Ведь в народном сознании со старыми обрядами и старыми книгами были связаны имена всех святых и подвижников, начиная с времен Крещения Руси: князь Владимир, Антоний и Феодосий Печерские, Сергий Радонежский. Святость церковного устройства казалась непререкаемой, а тут...
— Где тут революция, а где контрреволюция, не разберешься.
— Александр Солженицин когда-то назвал все это церковным преступлением, с которого началась гибель России. То есть дал понять, что еще в XVII веке намечался 1917 год. Тогдашний раскол привел к страшному разделению общества, до сих пор русские православные люди старого и нового обряда не имеют общего молитвенно-литургического общения.
— Но, как многие считают, суть конфликта сводилась всего лишь к каким-то мелочам наподобие двуперстия и трехперстия. Тот же Толстой говорил, что не понимает, как за обряды можно отдавать жизнь.
— Да, еще кто-то может вспомнить такие изменения, как написание «Iисус» вместо «Iсус», трегубую «алилуйю» вместо сугубой, крестные ходы против солнца… Но если проводить сравнительный анализ изменений в богослужебных книгах и чинах, то окажется, что все не так просто. Например, один из московских писателей-богословов Борис Кутузов в своих книгах приводит огромное количество примеров, когда замена старых текстов на новые совершенно изменяла их смысл.
— Думаете, для современных верующих это сколько-нибудь актуально?
— Я думаю, что сегодня религиозное сознание настолько атрофировалось, что люди просто не видят никакой разницы даже в том, сколькими пальцами креститься, а уж в чем смысл двуперстного и трехперстного знамения — это вообще лишний вопрос. Религиозное чувство человеческое — вещь не такая простая. «И бесы веруют и трепещут», — писал апостол Иаков и пояснял: «Тело без духа мертво, так и вера без дел мертва». Верующий человек принимает благовествование Христово, которое обещает спасение души, а условия принятия — соблюдение сакральных правил жизни, не просто вера в уме и регулярное посещение храма, к примеру.
— Старообрядческая церковь очень ортодоксальна?
— Даже более строгая к соблюдению канонов, чем РПЦ. Но, по моему личному мнению, нельзя относиться с неприязнью со всей канонической строгостью к еще невоцерковленному, но высоконравственному человеку.
— Мне как невоцерковленному не совсем понятно еще одно принципиальное изменение в канонах, связанное со «священным азом» из «Символа веры».
— Да, именно протопоп Аввакум сказал знаменитую фразу, что он и за един «аз» готов пострадать и на костер пойти. «Аз» из славянской азбуки — это буква «а», которая была убрана как союз из фразы «…рождена, а не сотворена». Вроде бы ничего особенного, но вместо противопоставления между понятиями в тексте возникло некое тождество.
— К тому же Аввакум ведь формулировал образно, имея в виду общую картину происходящей катастрофы.
— Да, конечно, он говорил и обо всем русском богословии, и о грядущей кровавой междоусобице. Царь Алексей Михайлович, правда, долго призывал Аввакума опомниться и вернуться в лоно официальной церкви. Ведь они долгое время находились в дружеских отношениях. Поначалу Аввакум писал царю очень аккуратные челобитные, называя его батюшкой и умоляя не связываться с греками и не оставлять русскую святую веру. То есть прямо по-отечески наставлял. Но после долгих ссылок, заточений, страданий, потери детей протопоп начинает слать царю проклятья, используя самые нехорошие эпитеты вплоть до «...лядиного сына».
— Ведь в молодые годы они с будущим патриархом Никоном были друзьями?
— Да, в середине XVII века и Никон, и Аввакум принимали участие в деятельности Кружка ревнителей благочестия, поскольку к тому моменту в церковных службах стали проявляться какие-то ошибки и нарушения — в основном связанные с неточностями перевода. Случалось, что в храме проводилось несколько служб одновременно — это называлось «многогласием», что было противно церковному уставу. Из-за отсутствия надлежащей корректуры и в церковные книги вкрадывались опечатки и ошибки, но тогда это еще не искажало общий смысл и не касалось тонкостей богословия. Тогда дело еще не дошло до принципиальных противоречий, приведших к расколу, когда благие желания закончились не слишком благими последствиями.
— Ну, внутреннее состояние преследуемого Аввакума можно понять, прочитав знаменитое «Житие».
— Да, помните, как он спрашивает жену: мол, Марковна, может быть, мне подчиниться? На что та отвечает: «Иди обличай еретическую блудню». В общем, не стоит забывать, что формально сожгли Аввакума не за приверженность к старым обрядам, а с формулировкой «за великие на царский дом хулы». Конечно, не один он пострадал тогда за веру — стоит вспомнить, к примеру, и епископа Павла Коломенского, и знаменитое Соловецкое стояние, когда монахи восемь лет держали осаду монастыря. По преданию, царь уже на смертном одре повелел снять осаду, но гонец на полпути встретил другого гонца, который спешил с вестью о том, что монастырь пал.
— То есть счастливого конца не получилось.
— К сожалению, такая завязка может кончиться только трагедией. Как и вся история с расколом.
— И все же почему уничижительным словом «раскольники» назвали именно староверов? Ведь раскалывали-то церковь две стороны, а то и три.
— Вы же знакомы еще с одним крылатым выражением, что историю пишет победитель. И именно он раздает ярлыки. Прямо как Адам, когда ему Господь сказал: иди и дай имена всем земным тварям.
— Во времена СССР тоже очень любили давать имена — такие, чтобы все вокруг горело. Вспомните «пламенных революционеров», «страницы огненных лет», «горящие сердца».
— Аввакума называли протопопом «огнепальным». Тогда ведь самым любимым идеологическим словом была «борьба», и он был объявлен противостоятелем темным силам мракобесия, почти что борцом с царским режимом.
— Чуть ли не диссидентом.
— Ну, если так рассуждать, то первый русский диссидент — это все-таки князь Курбский. Судя по известным нам источникам. А, вообще-то, любой власти нужны исторические опоры, даже из Петра Первого тогда сделали чуть ли не революционера с топором в руках.
— Именно тогда, при советской власти, Аввакум был объявлен основоположником автобиографических повествований, почти что прогрессивным русским писателем. Безусловно, его «Житие» стоит в одном ряду со «Словом о полку Игореве», но вот по поводу других его сочинений остается много вопросов, ведь даже богословы из староверов обвиняют его в каких-то догматических противоречиях?
— В дошедших до нас текстах есть спорные моменты, есть и явные подлоги, такое случается — взять, к примеру, «деяние на Мартина Армянина», якобы обличающее истинность двуперстия. Но не надо забывать о том, что большинство сочинений Аввакума дошло до нас не в автографах, а в сторонних списках, так что говорить об их подлинности было бы не совсем корректно. Если применять научный подход, тогда нужно все изучать дифференцированно и досконально, но дело в том, что как раз научное сообщество и не настаивает на подлинности каждого из этих сочинений.
— И все же не настало ли время говорить об Аввакуме не только как о писателе, но и как о крупном религиозном деятеле?
— Я думаю, что в юбилейный год это непременно прозвучит. Предварительные мероприятия празднования 400-летия планируются уже сейчас. Они будут проходить в Нижегородской области, так сказать, по месту рождения Аввакума, в Бурятии, где издревле компактно проживают «семейские» старообрядцы, в Нарьян-Маре (близ Пустозерска), где он погиб. Среди федеральных мероприятий есть план установки памятника Аввакуму в Москве, в историческом центре старообрядчества — Рогожской слободе. Планируются и специальные чтения, где его фигура будет рассматриваться не только в качестве писателя, а как идеолога и предводителя борьбы за чистоту православия.
— Следует ли из этого, что у старообрядцев улучшатся отношения с властью?
— После недавних встреч старообрядческого митрополита Московского и всея Руси Корнилия с В. В. Путиным в СМИ все чаще стали говорить о том, что президент высоко ценит вклад старообрядцев в развитие русского государства. Не хотелось бы выражаться высокопарно — что, мол, он видит в них некую вечную силу, сокрытую в глубинах народа, но, как мне кажется, по смыслу это звучит вполне верно. Ведь стоит только вспомнить знаменитых меценатов из купцов и промышленников... Да и сегодня роль старообрядческой церкви заметна — недаром митрополит Корнилий входит в состав президентского совета по делам религиозных объединений.
— В данном контексте авторитетная и знаковая фигура протопопа выглядит для власти крайне внушительно. Хоть сам он и говорил: «Аз есмь Аввакум протопоп. Что тебе за дело до меня?»
— Знаете, какое-то время назад в РПЦ вставал вопрос о канонизации патриарха Никона — оказывается, многие считают его святым человеком, великим реформатором со знаком плюс. А что? Нравится это кому-то или нет — это их внутреннее дело, куда деваться. Аввакум у нас канонизирован уже давно, так что и старообрядцы имеют полное право во всероссийском масштабе заявить о своем герое.
Николай ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь»
