Новосибирский музыкант и композитор Илья Ильдеркин рассказывает о жизни молодых композиторов, о создании нового Союза и о работе в период пандемии.
Как уже сообщала наша газета, в конце декабря в Новосибирске прошел третий фестиваль «Новая музыка Сибири». Он состоялся в рамках региональной программы «Культура Новосибирской области», а в программу фестиваля вошел отчетный концерт участников международной творческой смены «PRO-музыка» и мастер-класс по композиции. В этом году из-за пандемии сроки смены творческого лагеря были скорректированы — вместо летних месяцев курсы прошли в октябре, часть участников занималась с педагогами в режиме онлайн.
Новосибирский музыкант и композитор Илья Ильдеркин — председатель местной региональной общественной организации «Союз молодых композиторов» и организатор школы молодых композиторов «PRO-музыка». Совсем недавно его можно было увидеть и услышать на вечере по случаю открытия нового пространства — «Дома да Винчи» — он организовал «музыкальное погружение в настроение и пространство» вместе с участниками проекта «Молодежный оркестр». О своем отношении к профессии он сказал в одном интервью: «У композитора в нашей стране есть два пути для самореализации. Первый заключается в том, чтобы служить людям и Богу, а второй путь для меня ассоциируется с деградацией». Сегодня Илья продолжает отвечать на вопросы прессы.
— Илья, существует Сибирская организация союза композиторов, старейшая организация в стране. Насколько я помню, там всегда была молодежь. Да и сейчас она там работает как может, несмотря на то, что потеряла поддержку государства: даже помещение Дома музыки, выделенное под союз композиторов несколько десятков лет назад, для них закрыто, там сейчас репетирует филармонический коллектив «Маркеловы голоса». И вот в этих условиях вы инициируете создание Союза молодых композиторов?
— Когда мы десять лет назад были на первом курсе консерватории, нас пригласили в Москву на семинар молодых композиторов, который проходил в «Рузе», в доме творчества композиторов под руководством Виктора Екимовского и Рауфа Фархадова. Десять дней мы занимались сочинением музыки, инструментовкой в неформальной обстановке с очень известными композиторами. Помимо Екимовского там был и Ярослав Судиловский, и Саша Вустин. По приезде в Новосибирск мы хотели провести здесь мероприятие подобного формата, но в консерватории эта идея поддержки не нашла. Еще одна проблема состояла в том, что в Союзе молодежная секция не была выведена в отдельное юридическое лицо — и поэтому, чтобы писать заявки на гранты, полноценно взаимодействовать с городом и областью, мы в 2015 году открыли свою общественную организацию и назвали ее «Союз молодых композиторов».
— Как бы мы с вами не крутили и не мудрили, задача любого творческого союза — это создание и продвижение своего продукта к зрителю, слушателю. Так в чем отличие задачи базового союза от вашего? В чем вы видите свою основную задачу? Или, может быть, даже сверхзадачу?
— Основной сверхзадачей, наверное, все-таки является создание сибирской композиторской школы, которую начал формировать Аскольд Муров. К сожалению, эту работу ему помешали завершить девяностые годы и связанные с этим проблемы. К тому же, возможно, он не ставил перед собой такой глобальной цели. Как я себе представляю сибирскую композиторскую школу? Мы должны взять за основу мелодии традиционной музыки народов Сибири, гармоническую систему европейской классически и объединить их, для того чтобы у сибирской композиторской школы был свой язык, узнаваемый во всем мире. Также необходимо расширять географию наших участников: сейчас у нас 12 членов Союза молодых композиторов. Мы бы хотели, чтобы она все-таки выросла во всероссийскую организацию, но пока занимаемся именно сибирскими композиторами. В дальнейшем надо расширяться и подключать композиторов из других регионов для обмена и опытом, и знаниями, создавать совместные проекты...
— Через тернии — к звездам. Да, я знаю, что ваша дорога не устелена розами, что встречались достаточно топкие болотистые участки и колючие кусты, но, наверное, о таких нехороших участках пути будет правильным рассказать вам самим.
— Вы правы. Мы начали объединять вокруг себя молодежь, стали давать концерты. Естественно, не всем это понравилось. Часть старшего Союза постепенно стала к нам относиться неблагожелательно. К сожалению, до сих пор в консерватории моя фамилия имеет не лучшую репутацию: ребятам не рекомендуют в наших мероприятиях участвовать и как-либо связываться с нами. На четвертом курсе обучения меня внезапно признали профнепригодным, и свой диплом я получал через суд. Был такой неприятный момент. Да, в общем-то, он оказался и последним, потому что потом я основал свою организацию. Возможно, у нас появились недоброжелатели или люди, которые воспринимают меня как конкурента… хотя я вообще не считаю, что наша организация с кем-либо в нашем городе конкурирует, мы занимаемся поддержкой молодых композиторов, чем кроме нас никто не занимается. Слава Богу, сейчас мы находим взаимопонимание с нынешним руководством консерватории, нам помогают с «PRO-музыкой», фестивалем «Новая музыка Сибири».
— Илья, можно бесконечно рассчитывать на энтузиазм молодых, но ведь в стране есть мощные организации которые профессионально занимаются исполнением музыки, обучением студентов, а также отличные залы, которые используются далеко не на полную мощность. В конце концов, существуют гранты. Как у вас вообще с государственной поддержкой?
— Когда мы начинали свою деятельность, то пытались просить зал, деньги, еще что-то… Практически никто, кроме Владимира Михайловича Калужского, нам навстречу не шел. Консерватория под прежним руководством отказалась нам, ее студентам, давать даже зал. Городские площадки, естественно, все были для нас закрыты, поэтому, благодаря Калужскому, мы начали давать концерты в филармонии. Так о нас узнали, постепенно начали приглашать: «Лента Мебиуса», Фестиваль «наукоемкого искусства», «Новосибирский транзит», «Интерра»… Я не могу сказать, что в то время была какая-то особая поддержка со стороны государства. С 17-го по 18-й годы мы получили гранты от «Росмолодежи», от Фонда президентских грантов на наш крупный проект «PRO-музыка». Но у нас до сих пор нет своего помещения. Обращались с этим вопросом в мэрию, потому что наша организация входит в реестр социально значимых организаций Новосибирска и социально значимых организаций области. Тем не менее, мы получаем некоторую поддержку в рамках грантов и субсидий.
— Илья, вы уже не в первый раз проводите творческий лагерь. Расскажите, что это, и для чего он нужен?
— Идея музыкального лагеря появилась очень давно, лет десять назад. Но первый проект был реализован только в 2018 году, то есть достаточно долгое время не было возможностей, финансовой поддержки, чтобы реализовать его. На первой смене было около сорока человек: ребята осторожно подавали заявки, потому что формат для Новосибирска очень необычный. На десять дней съезжаются вместе преподаватели, композиторы и музыканты. Молодые композиторы под руководством наставников сочиняют музыку, а музыканты одновременно эти произведения учат под руководством своих исполнителей-наставников, потом они все это репетируют под руководством дирижера. В итоге получается готовая серия продуктов, а не один какой-нибудь, например, концерт. Мы имеем готовые сборники молодых авторов, которые передали в фонды библиотек, чтобы студенты могли знакомиться с музыкой молодых композиторов; также мы имеем серию концертов, аудиозаписи выступлений. На самом деле такой проект полезен и для композиторов, и для музыкантов, и для педагогов, потому что когда педагог общается с ребятами в неформальной обстановке, он, как показал опыт, дает гораздо больше знаний.
— Но через год, как я помню, желающих прибавилось?
— На второй смене уже было больше заявок. Из них более половины — от представителей не сибирских городов, а от ребят из Центральной России. Были заявки и из-за рубежа, всего около 90 человек. В этом году смена охватила 85 очных участников, а если учитывать тех, кто принимал участие дистанционно, то их количество вырастает до 130. К сожалению, смену было очень тяжело организовать из-за эпидемиологической обстановки: пришлось ее перенести с июля на октябрь, соблюдать в помещениях масочный режим и социальную дистанцию, часть преподавателей работала дистанционно.
— Я был на концерте, там звучала самая разнообразная музыка, были такие резонансы, что даже самым подготовленным слушателям было некомфортно. Вот эта разность подходов и стилей не мешает взаимодействию композиторов?
— Я считаю, что наоборот — помогает. Если бы все писали одинаковую музыку, например, атональную или шумовую, то было бы, наверное, не очень интересно. Каждый имел бы ограниченное число слушателей.
— Не кажется ли вам, что гранты — это хорошо, но не лучше ли, если бы ваши мероприятия были включены в план мероприятий правительства на постоянной основе? Тогда вы могли бы иметь небольшую строку в ее бюджете.
— Да, конечно, было бы замечательно, если бы мы могли регулярно делать проекты, зная, что нам не нужно для них сочинять гранты. Мы могли бы тогда спокойно выбирать педагогов заранее. Дважды в моей практике случалось так, что люди, которые обещали помощь с концертом, по каким-то причинам за несколько дней до него говорили, что у них это сделать не получается. Но ведь на репетиции тратятся время и силы… Вместо того, чтобы раздавать музыкантам деньги за участие в несостоявшемся концерте, лучше было бы заранее знать, точно ли он будет проведен.
— Илья, несмотря на явную неопределенность, оркестр, тем не менее, существует, вы не умираете с голоду. Хотя, я слышал, что для того что бы закрыть финансовые дыры, вам пришлось продать машину. Так за счет чего вы живете?
— Сейчас я работаю в Доме молодежи «Звездный» специалистом по работе с молодежью, и музыканты, которые играют наши концерты, — это участники моего проекта, который до этого назывался «МолОт-ансамбль», а потом, с 2016 года мы стали «Молодежным оркестром», и этот проект реализуется на базе Дома молодежи «Звездный».
— Насколько я знаю, туда помогла устроится вице-мэр Анна Терешкова?
— Да, и я ей за это очень благодарен. Конечно, тяжело, когда ты вынужден делить площадку с кем-то еще, потому что у всех свои репетиции, у всех свои мероприятия. Поэтому крайне тяжело собирать ребят: их много, их трудно скоординировать по времени, да и на сцену полный состав оркестра не помещается. Сейчас у нас появился новый партнер — площадка «Дом да Винчи». Я думаю, что все будет хорошо, и мы сможем репетировать в их пространстве. Вся моя деятельность основана на энтузиазме, потому что зарплата специалиста по работе с молодежью очень низкая.
Помимо музыкальной деятельности, с осени я занимался тем, что работал волонтером в организации «Везу врача», которую создали мои знакомые, чтобы помогать людям, больным коронавирусом, и врачам. Я занимался тем, что возил людей на КТ, помогал искать лекарства, заказывать их с других городов. Я понимаю, как нелегко приходится тем, кто столкнулся с этой болезнью, потому что перенес ее сам. Именно поэтому я старался всеми силами помочь тем, кто тоже заразился. Кстати, свои чувства и эмоции, связанные с коронавирусной лихорадкой, я выразил в хоре, написанном на слова поэта Сергея Самойленко. Сейчас, правда, перестал этим заниматься, пришлось продать из-за долгов машину. Надеюсь, что после массовых вакцинации уйдет эта болезнь, экономика немного начнет оправляться, и на культуру будет выделяться больше средств.
Александр САВИН, специально для «Новой Сибири»
