Суд вернул прокурору дело об афере с муниципальными квартирами с меньшим количеством эпизодов, но для поиска более тяжкой статьи
ЭТОГО судебного процесса так долго ждали и так горячо анонсировали, что результаты его выглядят скандальными. Дело Светланы Стыниной отправлено прокурору прямо с первого же заседания в Центральном районном суде.
А накануне прошло предварительное заседание, где судья решила сократить количество инкриминируемых бывшей чиновнице эпизодов: по примерно половине из 52 предъявленных уже прошли сроки давности.
Светлану Стынину, бывшего начальника управления по жилищным вопросам мэрии, обвиняли в махинациях с муниципальным жильем в составе организованной преступной группы, действовавшей с 2006 по 2014 годы. Ей, а также ее бывшему заму Андрею Гудченко и предпринимателю Светлане Камерзановой инкриминировали нанесение ущерба муниципалитету при продаже муниципальных квартир. Якобы квартиры продавали по заниженной цене, а затем перепродавали по рыночной и разницу делили. Преступление квалифицировано как крупное мошенничество в составе организованной группы — то есть по ч. 4 ст. 159 УК РФ.
О том, как расценивать неожиданный поворот в «процессе века» и в чью он пользу, пока говорят разное. С одной стороны, суд вернул дело после ходатайства защиты, и прокурор против него возражал. Это дает адвокату Стыниной Михаилу Багмету основания надеяться, что дело его клиента будет переквалифицировано на более легкую статью.
«Суд с большинством наших доводов согласился, он просто не стал указывать все, а указал на самые веские», — сказал он «Новой Сибири». Защита Стыниной давно настаивает, что мошенничество к делу отношения не имеет, в крайнем случае — имущественный ущерб без признаков хищения. Хотя и ущерба, считает Багмет, в деле нет.
Все бы выглядело логичным, но суд в качестве основания для возвращения дела указал прямо: «фактические обстоятельства... свидетельствуют о наличии оснований для квалификации действий... КАК БОЛЕЕ ТЯЖКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ» (в карточке процесса на сайте суда стоит именно так, «капслоком»). Эта цитата разлетелась в прессе, и теперь выглядит все так, будто, сократив Стыниной количество эпизодов, судья все же решила, что обвиняемой полагается более строгая статья, чем самая тяжелая форма мошенничества.
«Эти слова вовсе не значат, что последует более тяжелая квалификация, — продолжает настаивать на своем Михаил Багмет. — В УПК нет формулировки о переквалификации на более легкое преступление, поэтому суд прибегает к этой. Но главное в том, что суд нашел позицию обвинения несостоятельной. Иначе почему тогда прокурор в процессе возражал против удовлетворения моего ходатайства? Если бы речь шла о более тяжком обвинении, он бы наверняка поддерживал его, а то и сам бы с ним выступил».
С этим не согласна адвокат Ирина Гребнева. «Обсуждать, что имел в виду суд, можно будет только после того, как станет доступен судебный акт. В практике нередки случаи, когда дело возвращается прокурору для предъявления более тяжкого обвинения, — считает она. — Для переквалификации обвинения на более легкое суду нет необходимости возвращать дело в прокуратуру. Он может переквалифицировать обвинение при вынесении приговора».
Так или иначе, но и прокурорам, и судьям, и многим новосибирским чиновникам дело «о полутора тысячах квартир», как его называли три года назад, уже сильно надоело. Мало того, что на расследование ушло столько ресурсов, а в итоге вместо анонсированной аферы века всем приходится иметь дело черт-те с чем. Но еще ведь в ходе расследования всплыли документы о том, что многие чиновники и прочие важные люди во времена Стыниной покупали себе квартиры по тем же ценам, которые сегодня фигурируют в обвинительном заключении.
Распространяя эти документы, защита не скрывала основного месседжа: если приобретение квартиры по этим ценам является преступлением, то давайте проверять все сделки и всех судить. Если нет, то и от нашей подзащитной отстаньте. Подспудно читалось еще и такое: «Что вы делаете, вы же тут все помазаны».
Так что теперь ни вперед, ни назад отступать не получится, а куда деваться — пока непонятно.
Константин КАНТЕРОВ, «Новая Сибирь»
