Чудо-инструмент орган — величественный и громогласный — появился в Новосибирске в 1968 году, в Большом зале консерватории он был установлен немецкой фирмой Wilhelm Sauer. И сразу вызвал волну неподдельного интереса и у консерваторских музыкантов — наших и столичных — и у зарубежных коллег, которые с удовольствием приезжали из Европы и США в далекий Новосибирск, дабы поиграть на новом представителе органного семейства, и у студентов, в чьем обучении теперь фигурировал великолепный инструмент. Ну и, конечно, у публики, до отказа заполнявшей Большой зал, где органные концерты неизменно проходили с аншлагом.
Конечно, в более чем полувековой истории органа были разные периоды, разные фигуры и обстоятельства. Но вот в ноябре 2019 года органу Большого зала консерватории в связи с началом ремонта и реконструкции зала на 51-м году славной яркой жизни предстоял апгрейд — усовершенствование, модернизация, обновление. С тех пор пролетели четыре года, теперь орган уже вступает в свое 55-летие, но…по-прежнему молчит.
Как живут ведущие органисты города в отсутствии Большого органа? Об этом мы решили мы узнать у профессуры Новосибирской консерватории — лауреатов международных конкурсов Натальи Багинской и Глеба Никулина.
***
Наталья Багинская. — Готовимся к открытию нового органа в католическом соборе, которое должно произойти в сентябре ориентировочно. И все-таки надеемся, что наш орган Большого зала консерватории когда-нибудь снова зазвучит. Поэтому учим новый репертуар, придумываем программы. Всегда есть чем заняться.
Глеб Никулин. — В любом случае спасаемся тем, что есть. То есть органами в гостиной и в католическом соборе. Периодически устраиваем выезды с концертами в другие города. У меня были выступления в Томске, у Наташи недавно в Новокузнецке.
Н.Б.— Да, есть там католический собор красивый. Орган электронный, но хороший, и самое главное — там уникальная публика, которая любит музыку, разбирается в ней, всегда очень приятно играть в Новокузнецке. Удалось съездить и в филармонии: в этом году побывала и в Красноярской, и в Кемеровской.
И конечно, у нас есть наша любимая органная гостиная, — это такая творческая лаборатория для нас, мы играем там много разной музыки, сейчас это стало возможным благодаря тому, что теперь там два инструмента. Один — барочный, для традиционной музыки, в основном известных произведений Баха, Букстехуде, Любека. Брунса. Также ранняя романтика хорошо звучит на этом инструменте. А еще один — электронный орган. Благодаря тому, что в нем установлена система Hauptwerk, он позволяет нам воплощать свои фантазии.
Г.Н. — Он позволяет играть более поздний репертуар.
— ХХ век и ХХI-й?
Н.Б. — Да-да, там просто можно загружать сэмплы различных органов, достаточно известных, уникальных, и представлять себе, что играешь где-то во Франции или Германии. И действительно, там можно играть музыку очень разных эпох и стилей, потому что это сэмплы органов, начиная от барокко и заканчивая современными инструментами.
— Насколько интенсивна концертная организация в органной гостиной, насколько часты там концерты?
Г.Н. — Пока что на поток это не поставлено, но все равно концерты регулярно проходят. В основном это органные экскурсии для школьников, на которые классы из разных школ приходят, и далеко не только центральных. Были ребята из Кольцово, приезжают из Краснообска. Есть афишные концерты — в этом году было несколько таких событий. Из самых ярких — в декабре прошла серия концертов к 200-летию Франка, Рождественский концерт. И традиционно ко дню рождения Баха в конце марта всегда бывает концерт.
Н.Б. — Во втором полугодии удалось реализовать давнюю идею — сделать концерты с привлечением детей из музыкальных школ и школ искусств. Идея лично мне очень нравится. Это дает возможность ребятам познакомиться с консерваторией: вдруг кто-то из них захочет стать музыкантом, поступать сюда. Ик тому же, это очень интересное музицирование — для детей. Когда они приходили на репетиции перед концертом, то с огромным увлечением знакомились с органом, изучали его. И для нас это тоже очень интересно, потому что набираешь опыт, объясняя молодому музыканту, который пытается изобразить какие-то важные вещи… Это все тоже достаточно интересно.
— Кстати, в последнее время в концертно-театральных учреждениях очень распространены экскурсии, это пользуется колоссальным спросом, и их количество уже приближается к числу некоторых категорий спектаклей и концертов. Видимо, этот момент попадания в закулисье, в творческую мастерскую, очень сейчас актуален.
Г.Н. — Потому что это не просто концерт, это же еще лекция, рассказ, причем, интерактивный: вопросы — ответы, в непосредственной близости ребята находятся. И в принципе иногда мы позволяем им нажать пару клавиш. Но если это музыкальная школа, дети вполне могут что-то самостоятельно сыграть.
Н.Б. — Я дополню, что мы делаем концерты, привлекая детей из музыкальных школ и школ искусств. Например, сейчас с музыкальной школой Краснообска у нас небольшой проект из нескольких концертов. Прошел уже один, посвященный Италии — они подготовили несколько произведений Доменико Циполи, итальянского композитора. Приезжали к нам, мы делали регистровку, подбирали тембры специально для этих произведений. И они как-то очень здорово приспособились к инструменту, почувствовали его, потому что все-таки играть на рояле и на органе — это совершенно разное туше — ощущение звука. В общем совершенно потрясли меня эти дети, очень талантливые, очень здорово справились со своей задачей. В этом же концерте у нас принимали участие наши вокалисты, то есть это еще и межфакультетские такие мероприятия. Было подготовлено несколько произведений итальянских композиторов — Вивальди, Перголези, — очень интересный концерт. Одновременно это и экскурсия: мы готовимся, рассказывая, к примеру, об Италии, говорим об итальянских органах — в первую очередь о традициях. Это и нам интересно, и для студентов получается каждый раз какое-то углубление в специфику определенной страны, и для молодых участников или студентов других факультетов это тоже очень познавательно. Даже в конце учебного года, когда у нас состоялась такая импровизированная встреча с нашими вокалистами, нам сказали: «Давайте планировать что-то на следующий год, мы хотим». Пришли с большим количеством предложений, с нотами, наметили уже кое-что. Так что планируем итальянские концерты и в этом году тоже.
Г.Н. — Тем более, что у Вивальди будет юбилей. А где Вивальди — там же и Бах, как же без Баха. Так что не только органная музыка, но и вокально-инструментальная в сопровождении органа звучит и будет звучать в нашей гостиной.
Н.Б. — И несмотря на то, что это помещение небольшое, камерная музыка очень хорошо там укладывается. Мы поначалу думали: может это тяжело для слушателей — в такой близости слушать несколько инструментов и голоса. Но нет, очень гармонично все происходит.
Еще из серии памятных концертов — помимо тех, что были уже сыграны в этом году — в следующем будет посвященный творчеству Макса Регера. Понятно, что его музыка не всегда так просто воспринимается слушателями, потому что это особый музыкальный язык, и в основном монументальные сочинения. Но для органистов это конечно, одна из ключевых фигур немецкой традиции, поэтому мы не можем пройти мимо юбилея этого композитора.
Г.Н. — Получается, по весне 150 лет со дня его рождения было.
— Вы и безотносительно к юбилею его музыку исполняете.
Н.Б. — Мы очень рады, что наши студенты хорошо откликаются на музыку Регера, на это направление, которое пришло к нам из Прибалтики. Мы учились у Андрея Владимировича Чуловского, который в Риге обучался на органе фирмы Walcker, на котором, конечно, Регер лучше всего звучит. Потом мне довелось еще поучиться у Ларисы Буловой, которая долгие годы была главной органисткой Домского собора. И тоже удалось поиграть, попробовать этот инструмент. Поэтому мы с Глебом абсолютно гармонично воспринимаем Регера как одного из важных композиторов нашего репертуара. Но я знаю, что действительно во многих консерваториях особо не культивируется его музыка.
— Эти концерты в органной гостиной позволяют многим студентам уже выйти на концертную эстраду.
Н.Б. — В этом плане действительно, очень помогло то, что нам в свое время ректорат подписал разрешение на приобретение электронного инструмента, с помощью которого мы транслируем сэмплы разных органов. Этот инструмент очень помогает нам и в педагогической деятельности, мы же проходим все стили в отсутствие большого органа.
Г.Н. — Это нужно, чтобы у студентов было какое-то звуковое представление о музыке более позднего времени, потому что на нашем милом механическом инструменте все это будет звучат не совсем адекватно тому, как это планировал автор. К тому же, студентам, которые потом перейдут на большие инструменты, скорее всего не будет так сложно перестроиться.
Н.Б. — Сейчас это доказали наши студенты Дениз Онал и Александр Бардин. Саша получил первую премию в Москве на международном конкурсе органистов имени Ройзмана. А через месяц Дениз Онал стал одним из победителей конкурса в Зарядье, который был посвящен как раз творчеству Регера. Дениз сыграл очень крупное сочинение Регера — фантазию Ein' feste Burg ist unser Gott («Господь наша крепость»), которую он на этом нашем электронном органе готовил. И после него смог пересесть на орган в Зарядье и очень достойно выступить там на концерте.
Конечно, я не хочу сказать, что мы прекрасно живем и без органа в Большом зале, ни в коем случае. Просто получается, что этот маленький электронный орган нам вовремя пришелся ко двору, очень нам помогает и в педагогической работе, и в концертной. Если закрыть глаза, можно представить, что действительно находишься в европейском соборе, играешь на органе европейского собора. Это очень-очень здорово, но не отменяет того, что мы очень ждем, когда откроется орган Большого зала и очень ценим, когда нас приглашают филармонии, особенно сейчас, потому что поиграть на большом органе — для нас стало дефицитом.
— Глеб, главная часть вашего композиторского творчества всегда была связана с органом. Сейчас, когда большой орган молчит, продолжаете писать для него? Есть что-то новое?
Г.Н. — Вот буквально пару недель назад закончил сочинение, это органная фантазия на две традиционные скандинавские темы, называется она по названию одной из тем «РаГ.Н.арёк» — «Конец богов». Вторая часть — «Песнь оГ.Н.я и льда». Они в этом сочинении объединились. Надеюсь при возможности в ближайших концертах фантазию исполнить.
— Уже в начале осени? С нетерпением будем ждать премьеру.
Н.Б. — То, что органный репертуар пополняется такими сочинениями — это очень здорово. На самом деле, если вдуматься, истории органа более двух тысяч лет, и все время что-то для органа сочинялось, импровизировалось. Если говорить про композиторскую часть творчества, то это огромный-огромный пласт. Наверное, один их самых больших репертуаров в мире. Представляете, сколько веков композиторы фиксировали свои мысли относительно органа? Более пятисот лет... Поэтому очень много музыки, но каждый раз каждое новое сочинение привносит очень свежий современный взгляд.
Н.Б. — Алексей Вылегжанин из нашего класса импровизирует хорошо. Ефим Овсянников тоже композицией занимается, очень целеустремленный.
Г.Н. — Да, я его по двум направлениям веду, в органной области и композиции, но он еще в школе-десятилетке. В этом году у него три-четыре конкурса по композиции было, включая конкурс в Москве, где он тоже стал лауреатом, был концерт в Московской консерватории, в зале Мясковского. Но там была не органная музыка, рояльные композиции, но и для органа он тоже пишет. То есть у нас прекрасные студенты, ученики, «золотой» период сейчас начался, надеюсь.
Н.Б.— Приходишь на работу с удовольствием, ждешь этих уроков, и тут не просто позитив…
Г.Н. — Взаимообмен очень серьезный творческий.
Н.Б. — Да, согласна, взаимообмен творческой энергией. К тому же ребята много ездят с выступлениями по Сибири, в филармониях играют. Саша Бардин сейчас побывал в Москве, в Печорах, в нескольких местах у него прошли концерты, — от предыдущих конкурсов в качестве призов. Очень успешно выступил, я читала отзывы.
Г.Н. — Еще по осени был проект «Вселенная орган», детский проект, и тоже ребята из разных городов, включая и Новосибирск, играли концерты, и здесь, и в Барнауле, Крсноярске, Томске.
— Действительно, событий много. Что называется: не благодаря, а вопреки.
Н.Б. — Здорово, что органное искусство наконец так помолодело, встало единое органное образование на рельсы устойчивые, и дети могут обучаться с раннего возраста этому инструменту. Сейчас меня включили в состав рабочей группы при Всероссийском центре органного искусства, и несколько раз мы уже созванивались с группой педагогов из разных учебных заведений, обговаривали образовательные вопросы. Пока все на уровне идей, но если даст Бог все эти идеи реализовать, глядишь и утрясется вся эта система, и смогут дети нормально обучаться этому предмету с первого класса и в дальнейшем выбирать эту специальность. Раньше, наверное, почему относились осторожно к введению этой специальности, она была штучной, единичной, все боялись, что выпускники не найдут работу. Но сейчас в музыкальных школах органы есть, в Москве, наверное в 30 школах. Когда я была в жюри конкурса имени Ройзмана, один тур проходил в музыкальной школе имени Стравинского: только в ней одной три органа очень известной австрийской фирмы Rigert. Вот я и мечтаю, чтоб пускай не три, а хотя бы по одному органу в наших самых ключевых школах было, чтоб дети могли обучаться на механическом инструменте, не только на электронном.
Кстати, сейчас найти место работы не так сложно. В церквях много органов, в музыкальных школах, филармониях. По крайней мере все мои выпускники работают по специальности. Двое ребят— солисты Кемеровской филармонии, Маша Лесовиченко в Москве в колледже имени Шопена преподает, и у нее еще есть свой музыкальный салон, где она проводит фестивали, приглашает известных музыкантов. Алексей Вылегжанин в Европе тоже при инструменте. Таня Лукьянова в Америке, Катя Данилова в школе, у нее есть инструмент, Оля Колесникова — у нее своя школа для детишек, называется «Четверть с точкой», по-моему... И все это придает нам оптимизма и сил в том, чтобы добиваться изменений в образовательном процессе, мы смотрим в будущее с какой-то перспективой.
Г.Н. — Я зашел в консерваторию перед отпуском, и вот появляется на пороге мужчина и спрашивает: Скажите наконец, когда же откроют зал?
— В СМИ даже появлялась информация, что с органом какая-то катастрофическая ситуация образовалась.
Н.Б. — Нет, вот это мы точно не подтвердим. Да, пока неизвестны сроки ремонта, но со слов наших органных мастеров все находится в порядке, все трубочки под постоянным контролем, все детали органа на месте. Это мы точно знаем. А остальное не от нас зависит, будем ждать. Пусть будет хотя бы просто отреставрированный, без каких-то обновлений…
— Планировались мощные обновления.
Г.Н. — Да, и пульт новый, и дополнительные регистры…
— Он ведь располагал 43 регистрами, довольно большой инструмент.
Г.Н. — А была возможность еще как минимум около пяти регистров добавить.
Н.Б. — Но сейчас поменяется акустика в зале, поскольку внутри достаточно глобальные изменения происходят. Посмотрим... По описанию должно быть не хуже по акустике. Известно, что наш зал был очень хорош для пианистов, вокалистов, скрипачей, просто идеальный. Но для органистов он немножко суховат. Орган этой же фирмы стоит в Томской филармонии — там по-моему 33 регистра, а в Кемеровской филармонии 29 регистров. То есть они меньше нашего, а из-за того, что есть акустика, создается ощущение, что органы более мощные. Поэтому мы не просто ждем, когда отреставрируют инструмент, но с каким-то очень большим интересом ожидаем, что будет по звучанию, по акустике.
Г.Н. — Если она будет немного более влажная, — она наполнит звук. В пустом зале когда мы играли, орган звучал гораздо интереснее, чем когда публика приходила. Звук очень серьезно съедался, поглощался.
Н.Б. — Небольшое пространство и прямые стены. Если бы были какие-то выемки, звучало бы совсем по-другому.
Г.Н. — К тому же, инструмент очень закрытый — практически он весь в коробке, в корпусе, то есть очень мало открытых труб.
Н.Б. — Мы говорили об этом с Томасом Лангом, мастером фирмы Sauer, когда еще все это начиналось, я высказала такое предположение, что если б удалось чуть-чуть корпус открыть, то было бы лучше. Он сказал: «Подумаем, посмотрим…». Так что мы пока просто в ожидании, без конкретной информации. Но в любом случае, слава Богу, что помимо органной гостиной у нас есть еще дома инструменты, поэтому мы готовимся. Когда все откроется, будем, надеюсь, во всеоружии, с новыми программами интересными.
***
Что ж, будем надеяться, что на 55-летие большого новосибирского органа (это уже предстоящая осень) вновь соберутся в единой обновленной конструкции демонтированные органные трубы, появится новый корпус, в том самом виде, как представляют его себе наши ведущие органисты, зазвучат новые регистры, новые акустические возможности позволят голосу органа стать более насыщенным, могучим, масштабным. И он, как и во времена своей молодости, вновь станет собирать полный зал восторженных поклонников. Будем ждать встречи с обновленным органом Большого зала консерватории и с замечательными органистами.
Марина ЛОГИНОВА, специально для «Новой Сибири»
Фото из архива Натальи Багинской
Ранее в «Новой Сибири»:
Выпускница Новосибирского музыкального колледжа удостоена гран-при международного конкурса
«Вольная луна»: совмещение несовместимого в рахманиновском «Алеко»
