В Новосибирске с аншлагом прошла премьера нового «бескомпромиссного» фильма Рустама Хамдамова, который газета The New York Times сравнивает с работами Дэвида Линча.
В НОВОСИБИРСКИЙ кинопрокат на краткий срок вышел новый фильм главного анахорета отечественного кино Рустама Хамдамова «Мешок без дна». По утверждению московских прокатчиков, у нас в городе удалось невозможное: на премьерном показе в кинозале не было свободных мест — единственный случай в России. Конечно, были показы на Московском международном кинофестивале и премьера в Третьяковской галерее, но там в основном собирался бомонд, друзья и знакомые. Здесь же обычные зрители. Хотя, как ни удивительно, друзья нашлись у него и в нашем городе. Начинался показ с выступления председателя Новосибирского отделения Союза кинематографистов России, однокашника Хамдамова по ВГИКу режиссера Виталия Гоннова, а кроме него в зале сидел и другой его одногруппник, лауреат Госпремии России, выдающийся документалист Юрий Шиллер. Воспоминания о дружбе с режиссером и рассуждения о его загадочном творчестве подготовили публику к весьма экзотическому зрелищу.
Хамдамов, когда-то вызывавший восхищения у Феллини и Антониони, спустя много лет решился на новый проект. А случается это с ним крайне редко. Даже в теперешних условиях отсутствия идеологического диктата Хамдамов снимает не больше одного фильма в десятилетие, и длятся съемки его лент очень подолгу. На предыдущий его фильм «Вокальные параллели» ушло около пяти лет, а нынешний снимали восемь. Крайне осторожный гений не просто ценит абсолютную свободу, но и каждый раз принципиально ставит производственный процесс (съемки фильма) под угрозу. Преодоление непреодолимых преград, «невозможность» его кинематографа необходимы эстету Хамдамову, как воздух.
Казалось бы, в сегодняшнем кино возможно все: найти деньги и на авангард, и на экзистенциальную драму могут пусть и не все, но те, кому это жизненно необходимо, могут. Хамдамов же умудряется годами искать деньги на детскую сказку (сегодня один из самых востребованных у продюсеров жанров), потом превратить ее в серию мистических авангардистских скетчей и после еще долго сидеть за монтажом этого совершенно загадочного материала. Можно вспомнить, что первый его большой фильм, который по моде нашего авторского кино 90-х делался совместно с французами, измучившийся продюсер просто изъял у него из рук, поняв, что монтаж картины не закончится никогда.
На этот раз режиссера стимулировали временные рамки — нужно было успеть к премьерному показу на Московском кинофестивале.
Легко ли смотреть такое кино? Вряд ли кто-то будет сомневаться, отвечая на этот вопрос. Мой сосед справа, истово ратовавший за Хамдамова до начала просмотра, отошел ко сну первым, через десяток минут его сменил сосед слева — тоже прожженный киноман со стажем. Довольно показательно, с учетом того, что речь идет о небольшой полуторачасовой ленте. Так что умеет Хамдамов заставить задуматься и запутать, и «навеять человечеству сон золотой». При этом картина полна иронии, даже юмора, но в том-то и загвоздка, что «Мешок без дна» издевается над ожиданиями высоколобых ценителей так же, как и над наивностью профанов. Фильм получился в духе байроновского Чайльд Гарольда: по сути, сразу против всех.
И все же сколько же здесь мудрости, красоты и стеба «в одном флаконе»... Пленительный мир фильмов Александра Роу может вдруг оборачиваться пародией, но не злой, а какой-то удивительно куртуазной. По таинственному лесу бредут сказочные герои, и вдруг из ниоткуда возникает гигантский плюшевый мишка, который даже не пытается притворяться настоящим. Фактурность деталей, старательно выстроенные композиции кадров с красавицей в кокошнике и мистические шепотки из каждого угла. Ожившие грибы, занимающиеся акробатикой на полянке, так старательно тянут вперед пальцы своих ног, что волшебным образом почти физически ощущается напряжение их мышц. И это все — в коротеньком фарсовом эпизоде, подтачивающем и без того рассыпчатый сюжет.
Ощущение некой малообъяснимой силы этого фильма возникает именно от той самой волшебной силы искусства кино (а оно здесь на каждом шагу). Но как же это авторское искусство, пришедшее к нам из далеких 60-х годов, далеко от народа... Но важно другое: попытаться понять на примере этого позднего примера ультрарадикализма в кинематографе — чем же такой пастиш из красоты и художественной произвольности отличается от заполнивших интернет псевдоавангардистских претенциозных «шедевров», которые на «Мешок» убийственно похожи местами. Конечно же, различия есть, но уловить их в наш век тотального равноправия хорошего и плохого — это чудовищно сложно, так что остается лишь одно — «интуитивно прийти к пониманию».
Алексей КОЖЕМЯКИН, специально для «Новой Сибири»
