19 декабря в Новосибирске, в зале им. Каца, состоится концерт «Золотого тромбона Скандинавии», обладателя Gran Prix Санкт-Петербургского фестиваля «АртОкраина», Gran Prix фестиваля в Косово, Best performance фестиваля в Македонии, Best musical Show фестиваля в Ганновере Элиаса Файнгерша
ЭТО не просто интервью, это разговор, растянувшийся на год. Мы беседовали с Ильей (именно так в миру зовут нашего героя) в Москве, где я впервые увидел спектакль «Король Лир» в театре «Эрмитаж». Мы просидели вечер у нас дома, в Новосибирске, в теплой компании с парт- нером Ильи, Аркадием Шилклопером, во время их выступления в программе «Золотые трубы» четвертого Репинского фестиваля. Мы постоянно общаемся с Ильей по всем возможным видам связи. Илья — тот человек, о котором сложно говорить коротко, он творчески многолик, по жизни чертовски обаятелен. Но рамки интервью для моей любимой газеты жестко регламентированы, и поэтому даю лишь маленькую часть наших бесед.
— Скажи, Илья, ты больше артист или музыкант? (Молчание. Думает.)
— Вопрос под дых. Знаешь, во мне уживаются как бы два разных человека — артист и музыкант. Они влияют друг на друга. Когда я играю, импровизирую, артист, находящийся во мне, тщательно контролирует, чтобы все было очень драматично. Когда я играю роль, то музыкант, находящийся во мне, добивается максимально музыкального звучания речи.
— О да, мы сумели оценить твою декламацию стихов на шведском, очень впечатлило. Так вернемся к заданному вопросу.
— Наверное, все это от места моего рождения.
— Что необычного в месте, где ты родился?
— В театре «Современник» в Москве. (Видя мои удивленные глаза, быстро поправляется.) Не совсем в театре, но в жилой части этого дома, где расположен театр. Моя жизнь и в дальнейшем была связана с театром. Когда я учился в хоровой капелле мальчиков, в 13 лет взяв в руки тромбон, мой педагог, работая в театре Ленинского комсомола с легендарной группой «Аракс», нередко, уходя на подработку или уезжая в отпуск, на отдых, просил меня подменить его. Мне было 15. Мне это ужасно нравилось. «Юнона» и «Авось», «Звезда и смерть». Все это было на слуху, и я варился в этом. А какие актеры: Леонов, Янковский, Пельтцер, Караченцов, Збруев, Броневой, Абдулов. Именно Александр прозвал меня сыном полка. До сих пор с гордостью ношу это имя. Прошло время, пришла пора вставать на ноги. Я уезжаю в Швецию в город Мальме.
— «Полиция Мальме, слушаю», — перебиваю я его, цитируя крылатую фразу из известного сериала «Мост». Мост просто выдающийся. Копенгаген рядом.
— Да, наш дом был рядом с мостом в тех местах, где снимался фильм, и многие наши друзья принимали участие в создании этого сериала. Место действительно удивительное, красивейшее, насыщенное историей и культурой, до Копенгагена 20 минут на машине.
Дальше Манхэттенская школа искусств, аспирантура Йеля. Ну и в первую очередь консерватория Мальме. Кстати, именно там мы познакомились с Викторией Борисовой, по мужу Оллаф. С ней мы написали «Гамлета». Уникальная женщина. Очень талантливая. Москвичка, проживающая в Швеции. Один из самых востребованных композиторов в Европе. Маэстро Гергиев нередко исполняет ее произведения. Член национального совета по культуре, с веским голосом. Сейчас с большим успехом в Kungliga Operan Стокгольма состоялась премьера ее оперы «Дракула». Вот так я учился, работал, учился, работал и попал в один из самых лучших оркестров мира, Метрополитен-опера! О чем, как говорится, еще мечтать. Легенды со всех сторон.
— И... как я понимаю, не прижилось.
— Да, сначала я стремился в него попасть, а потом потратил много сил, чтобы из этой ямы выбраться. Даже сочинил спектакль — «Как я вылезал из ямы». (Жаль, что филармония отказалась от этого спектакля.) Там я окончательно понял, что в большей степени я индивидуалист. Я могу играть с кем угодно и делаю это, но самым близким мне музыкантом был и остается Аркадий Шилклопер. Впервые мы играли с ним в Нью-Йорке в 1992 году вместе с Аркадием Кириченко. Кстати, для участия в четвертом фестивале Вадима Репина поиграть с Аркадием Шилклопером меня пригласил Сергей Накоряков, не зная, что мы давно работаем вместе.
— Илья, какие жанры ты предпочитаешь?
— У меня нет распределения по жанрам. В любом жанре есть удивительная музыка и есть неинтересная.
— Ну хорошо, провокационный вопрос. Твое отношение к Зорну? Ведь то количество дисков, что он выпускает, просто прослушать проблематично, а еще написать, записать и выпустить.
— Зорн — удивительно организованный человек. Я бывал у него. Он очень талантлив, притом в разных жанрах. Но он смог создать такую структуру, которая из некоммерческой музыки сделала продаваемый продукт. Как у него все организовано!
— Я не зря упомянул Зорна. Ведь он пишет программы от свободного джаза до хардкора. И все это очень вкусно сделано. Ты же также дружишь с электроникой.
— Да и «Болеро», что я исполнял в Новосибирске на Репинском фестивале с Аркадием, было первым исполнением на новом комплекте аппаратуры.
— Илья, вот видя, что ты делаешь на сцене, срывая всевозможные табу и врываясь на новые территории, понимаешь, что ты музыкальный хулиган. А в жизни ты очень скромный и светлый человек. Это тоже некое раздвоение. Каков ты на драматической сцене? Вот, к примеру, роль шута с тромбоном в театре «Эрмитаж» у Михаила Левитина. Ты там с Филипповым играешь «Лир, король». Когда ты понял, что можешь быть на сцене не просто музыкантом, но еще и артистом?
— В роли Гадкого утенка. В 2005 году в королевском театре Копенгагена отмечали юбилей Андерсена. Поставили программу по сказкам писателя. У меня был 14-минутный кусок из «Гадкого утенка». Был большой успех. Более сорока показов! Кстати, «Король Лир» есть еще не связанный с московским. Меня пригласили в Лондонский театр BFT для участия в постановке «Короля Лира». Премьера состоялась в лондонском шекспировском театре «Глобус», потом в Чикаго.
— И кто ты там?
— Шут, не поверишь, они разные, не связанные друг с другом, и это удивительно, так сошлось.
— Ты сейчас в Питере, плотно работаешь над?..
— В Питере готовлю премьеру в «Балтийском доме» (бывший Ленком). Мы ставим пьесу моей жены «Что вы знаете о любви?» И дальше будет много театра. Это уже зависимость.
— Илья, я знаю, что хотя ты был в Новосибирске в первый раз весной этого года, ты связан с нашим городом мистически. Нас познакомила Ирина Вакарина, много лет отдавшая театру в Новосибирске, а сейчас заведующая труппой в театре «Эрмитаж». Именно она познакомила меня с Лиром. Ну и папа!
— Верно. Мой папа, еще когда меня не было, работал в Новосибирске на заводе «Сибсельмаш». Он очень музыкальный человек и пел в хоре в ДК им. Клары Цеткин (так он мне говорил), собирался поступать в консерваторию. Но, подумав о материальной составляющей, решил работать инженером.
— То есть ты и за себя, и за папу.
— Получается, что так.
Илья любит жизнь, любит ее разную. Он — востребованный музыкант, обеспеченный, но помнит, как он с компанией музыкантов играл в небольших кафешках, на улице. В этом, как рассказывал он мне, есть особая прелесть.
«Ты встречаешься с неподготовленной, случайной аудиторией и каждый раз вынужден доказывать свой уровень. Когда это получается, ты испытываешь огромное удовлетворение, как если с успехом выступил в большом престижном зале».
Он признавался мне, что побаивается дирижеров, они кажутся ему людьми очень строгими и даже деспотичными (это для него-то, индивидуалиста). Но когда я познакомил его с главным дирижером Новосибирского камерного оркестра Алимом Шахмаметьевым, они быстро нашли общий язык и вели долгую, как мне кажется, взаимополезную беседу.
Нет сомнений, что и с теперь уже бывшим новосибирцем Петром Белякиным, который будет стоять за дирижерским пультом на концерте Ильи, они найдут общий язык.
— Элиас! Мы ждем твое выступление 19 декабря в большом зале им. Каца в рамках программы Рождественского фестиваля.
Уверен, что «Гамлет» будет интересен всем, кто любит, когда в классике начинает действовать талантливый хулиган. Удачи тебе в твоем стремлении вылезти из ямы на яркий свет!
Александр САВИН, специально для «Новой Сибири»
