Театр «Старый дом» готовит музыкальный спектакль с антивирусным зарядом юмора и хорошего настроения.
В ожидании разрешения на прямой контакт со зрительской аудиторией, театр «Старый дом» приступил к разработке эффективной вакцины от уныния и хандры. Самым перспективным направлением исследований для труппы стало создание музыкального спектакля, объединившего в одном мозаичном сюжете легкие короткие новеллы о любви, наших современниках и знакомых каждому ситуациях. Наладить производство лекарства на все времена взялись драматург Ольга Никифорова и режиссер Денис Азаров. Премьера спектакля под рабочим названием ЛЮБЛЮНЕМОГУ запланирована на первые числа декабря. В интервью «Новой Сибири» выпускник ГИТИСА, которому легко и мастерски удается расширять границы драматического и музыкального театра, рассказывает о роли случая, залоге успеха и чувстве взаимной любви на репетиционной площадке.
— В одном из интервью вы заметили, что попали в театр случайно. Насколько сегодня вам сопутствует случай в профессии?
— У меня вообще есть такая теория, что все происходит из случайностей. Кто-то назовет это судьбой, кто-то стечением обстоятельств. Но именно благодаря случаю случаются знакомства и встречи, из которых потом рождаются идеи для новых проектов.
— Сотрудничество с театром «Старый дом» — это тот самый случай?
— Да, это стечение обстоятельств. Я оказался здесь благодаря драматургу нашего проекта Ольге Петровне Никифоровой, которая в свою очередь хороша знакома с руководством театра «Старый дом».
— Изначально вас пригласили на постановку спектакля по роману «Петровы в гриппе и вокруг него». Почему планы изменились?
— Опять же случай. Это пандемия все карты перемешала. Начался режим самоизоляции, и никто не понимал, когда театры откроются и будут ли деньги на такую большую и серьезную работу. А работать хотелось. Так и родилась мысль: в сложившихся обстоятельствах сделать концерт, познакомиться, а позже, возможно, вернуться к «Петровым в гриппе». Потом перед нами оказались тексты. Появилась мысль вставить их в наш концерт. Ольга Петровна присылала мне истории, а я просил еще и еще. В конце концов текстов стало так много, что из них получилось целое полотно. Концерта в замысле стало процентов на семьдесят меньше, — и получился музыкальный спектакль. Мне кажется, это будет какая-то очень трогательная история, собранная из ироничных и в хорошем смысле слова легких ситуативных текстов, каких сейчас не очень много в театре. Все эти короткие истории наверняка покажутся зрителям очень знакомыми: во время пандемии мы проводили много времени рядом с близкими людьми, и теперь у многих произошла переоценка ценностей.
— Как вы формулируете магистральную тему спектакля?
— Как бы банально не звучало, ЛЮБЛЮНЕМОГУ — это про жизнь. В основе всего лежат, конечно, отношения мужчины и женщины. Большая часть сцен парные. А монологи рассказывают о тех случаях в нашей жизни, которые проходят под знаком любви, предательства, дружбы или не дружбы. Код к нашему спектаклю очень точно сформулировал сам драматург: течение жизни. Здесь не скажешь, комедия перед нами или драма. Смешное и грустное рядом. ЛЮБЛЮНЕМОГУ — действительно течение жизни, которое не имеет ни начала, ни конца. Каждая сцена — это вырванный из контекста кусочек. Мы не знаем, с чего начинаются истории и чем они заканчиваются. Как будто вы сели в автобус и услышали чужой разговор. Люди вышли на остановке, автобус тронулся с места, и вы их больше никогда не увидите. Но обязательно будете думать о том, что с ними дальше случится? Что в их жизни дальше произойдет?
— Вам важно заставить зрителей додумывать?
— Да, конечно. Я не могу ответить для себя на вопрос, зачем люди ходят в театр, но зачем-то они точно ходят. Мне очень хочется, чтобы зритель нашел в нашем спектакле ту историю, которая бы его зацепила. Истории узнаваемые, посмотрим, как на них будет реагировать публика.
— Насколько комфортно вам работать над музыкальным спектаклем с артистами драматического театра?
— Для меня это нормальный рабочий процесс, ничем не отличающийся от работы над обычным драматическим спектаклем. Тем более что у меня во всех спектаклях много музыки. Мы сразу решили, что на сцене будет живая музыка. Каждый день артисты репетируют с инструментами. В ближайшее время музыкальный руководитель спектакля Максим Мисютин напишет им темы, которые нужно будет выучить, чтобы свободно играть на сцене. Сейчас мы работаем с текстами. Потом я уеду и вернусь уже с хореографом, чтобы соединить все составляющие вместе и сделать классную работу.
— В чем, по-вашему, заключается залог успеха в театре, той самой классной работы?
— Если мы говорим про спектакль, то залог успеха заключается в профессионализме людей, которые его создают. Если мы говорим о театре как об организме, то важна атмосфера любви. Бывает так, что спектакль создается без всякой любви, но все делается очень грамотно, профессионально и круто. Мне приятнее работать в любви. Я люблю актеров. Привыкаю к ним за время постановки спектакля и потом очень страдаю от того, что приходится отвыкать. Я все время стараюсь, чтобы у нас помимо профессиональных отношений на репетициях сложились хорошие теплые человеческие отношения. Атмосфера очень важна. Если все друг друга мучают, то не надо театром заниматься. Люди должны хотеть приходить на репетиции.
— С таким трепетным отношением к личному контакту, как вам работалось в период самоизоляции онлайн?
— Вообще я прекрасно провел пандемию. Жил за городом, много читал, много придумал. Был небольшой опыт работы в Zoom, в том числе провел онлайн несколько репетиций с артистами «Старого дома». И понял, что это, конечно, не совсем то. Можно сделать какой-то этап работы, но не более. Никакая онлайн-платформа не заменит живого общения, а театр — это прежде всего про общение и обмен живой энергией. Театр требует живого присутствия здесь и сейчас, а экран убивает ту самую загадку, которая происходит между актерами и зрителями.
— Вы много ставите в столице и охотно принимаете приглашения региональных театров. Какие впечатления от работы за «пределами Садового кольца»?
— Мне везет, потому что я работаю в хороших театрах, и пресловутой провинциальности, о которой так любят говорить, в них, слава богу, нет. Театр у нас в стране очень сильный, интересный, конкурентный, и порой в региональных театрах рабочий и творческий процесс организован лучше, чем в иных московских и петербургских театрах. Три основных новосибирских театра – «Старый дом», «Красный факел» и «Глобус» — спокойно могут конкурировать с театрами столицы. В Новосибирске происходит много таких событий, о которых говорят по всей стране. Здесь есть немало молодых людей, свободных внутренне и готовых делать важные вещи. Ваши театры приезжают со своими постановками на лучшие фестивали, и по спектаклям видно, что это элита, скажем так, русского театра.
— В вашем творческом багаже какое-то невероятное количество поставленных спектаклей — музыкальные драматические, камерные, масштабные. Откуда такая стремительность?
— Это скорее черта характера. Мне надо быстро, много и сразу. Я не тот человек, который будет долго раскачиваться. Я люблю, когда всего происходит стремительно. Есть люди, которые могут целый год сочинять один спектакль. Мне так работать скучно. Я люблю, чтобы в жизни все менялось, чтобы всегда что-то происходило. Это касается и работы. Я не могу сказать, что мой способ жизни правильный. Наверное, правильно осесть на одном месте, взращивать свою труппу и делать вдумчивые и серьезные работы. Но мне в силу характера и возраста интереснее побывать в как можно большем количестве мест, познакомиться с разными театрами и людьми. Возможно, когда-нибудь мне это все наскучит, и я кардинально изменю свою жизнь, но не сейчас. У нас в пьесе есть замечательный монолог, в котором говорится: есть море, переплыви его, но море не переплыл. Мне не хочется в конце жизни оглянуться и обнаружить, что рядом было море, которое я не переплыл. Поэтому, мне кажется, не надо бояться меняться.
— По возрасту вы относитесь к поколению 30-летних режиссеров. Чувствуете какую-то общность с ровесниками в профессии?
— Сложно сказать. Мы много общаемся с коллегами и друзьями про театр. Мне кажется, у нас очень интересное поколение, и при этом мы все разные. Нет такого, чтобы мы все работали в одном направлении и ключе и косили друг под друга. Общность заключается не в эстетике, а в мировоззрении. Она ощущается в наших взглядах на то, каким должен быть театр, и на вещи, которые происходят вокруг нас.
— Каким же должен быть театр?
— Он не имеет права ограничивать себя в свободе творчества. Конечно, должна присутствовать внутренняя самоцензура, но это уже вопрос вкуса, а не ограничений. Самое главное для современного театра — сохранять внутреннюю свободу поиска, пробы, высказывания. Сейчас театр стал – и это очень хорошо — тем местом, в котором произносятся какие-то вещи, которые невозможно произнести, скажем, по телевизору. Эту уникальность театрального высказывания надо обязательно сохранить.
— Если говорить о свободе, два года назад, когда вы ставили спектакль в новосибирском «Красном факеле», набирало обороты так называемое театральное дело, сейчас приговор современному театральному искусству в России вынесен. И он не оправдательный. Вы чувствуете смену вех?
— К сожалению, ничего хорошего за эти два года не произошло. Но важно обратить внимание на другой момент. «Театральное дело» очень объединило театральный мир. Не будем называть пару имен, которые в это время не были солидарны со всеми, но время показало, что внутрикорпоративная этика и цеховая солидарность в российском театре оказались на очень высоком уровне. Может быть, какая-то страница вместе с приговором и перевернулась, но, кажется, все самое интересное еще впереди и расслабляться рано.
Юлия ЩЕТКОВА, «Новая Сибирь».
Фото предоставлено пресс-службой театра «Старый дом»
