При советском режиме любили представлять экономическую статистику этого необычного года как провальную, а спустя сто лет — напротив — как перспективную.
«Новая Америка» или старая Россия?
СТО ЛЕТ НАЗАД, в канун нового 1913 года, газета «Голос Москвы» писала: «С каждым годом в Москве все сильнее проявляется обычай встречать Новый год в храме — уходят все дальше беззаботное веселье и дикий разгул, обязательно сопровождавшие былые встречи Нового года».
В 1913 году невероятно помпезно отмечалось 300-летие царствования дома Романовых, в обществе присутствовала необычайная эйфория.
1913 год стал годом первой российской Олимпиады: в Киев для участия в ней со всех концов России прибыли около 700 человек, а при открытии присутствовали великие князья.
В 1913 году в Швейцарии прошел Международный съезд криминалистов, на котором русская сыскная полиция в номинации «Раскрываемость преступлений» была признана лучшей на планете.
В 1913 году страна была на пике своего величия. Последний предвоенный год. Бунтов нет, урожай замечательный, экономика развивается, червонец золотой. Просто не держава, а какая-то идиллия… «Дайте нам 20 мирных лет — и вы не узнаете России», — цитировали знаменитые слова покойного премьер-министра Столыпина.
А вот поэт Александр Блок со свойственным ему «оптимизмом» в 1913 году написал: «Кровь и огонь могут заговорить, когда их никто не ждет». И еще добавил пару слов про грядущие революции.
Поэты и граждане явно не сходились во мнениях. Вот в таком положении находилась Россия в 1913 году. В году, который по определенным причинам стал со временем «эталонным».
Советский режим очень любил сравнивать свою якобы перспективную экономическую статистику с якобы провальной российской статистикой 1913 года. Год этот был выбран не случайно — последний предвоенный, в котором жила Российская империя.
СРАВНИВАЯ темпы роста экономики России с развитием экономики в других странах Европы, дореволюционные аналитики делали вывод о том, что если у большинства европейских стран дела пойдут таким же образом, то к середине столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении. Советским политологам хорошо была известна эта информация, знали они и то, что эти сведения являлись недоступными для большинства граждан СССР, зато хорошо были известны на Западе. Поэтому, проводя сравнение темпов развития СССР с темпами развития России в 1913 году, они пытались показать в первую очередь не нам, а «им», как успешно развивается СССР. В этом и была основная причина сравнения развития СССР с Россией 1913 года.
А широким массам советского народа по большей части сообщалось, что, мол, к примеру, на таком-то году пятилетки построено втрое больше мартеновских печей, чем в 1913 году (и не важно, что в том пресловутом году ни одной печи построено вообще не было, формально данные выглядели вполне убедительно). И вообще, подтасовывать данные советская статистика тогда умела очень качественно: «втрое, вчетверо, на порядок».
Кстати, тот же Александр Блок в том же 1913 году назовет Россию «Новой Америкой». В тот период, в период так называемого Русского экономического чуда 1907—1914 годов, Россия находилась на пике своего развития. Поэтому сравнивать царскую и советскую экономику советским ученым было даже лестно — наглядно демонстрировать в «лукавых» цифрах достигнутое после 1917 года. Естественно, обходя неудобные сопоставления: например, урожаи зерна, поголовье скота или курс рубля. Поэтому любили сравнивать количество того, чего тогда было мало, а потом стало много: самолетов, телефонов, газовых плит, телеграфных проводов, автомобилей и так далее.
Экономическое чудо и кухонная арифметика
Конечно, сравнивать уровень жизни в царской империи и в советской некорректно, даже на обывательском уровне. Хотя именно это всегда и было больше всего интересно широким народным массам. Этим иногда позволяли себе грешить даже главы государства. Никита Хрущев во время визита в США на ланче в его честь, устроенном 19 сентября 1959 киностудией «ХХ век Фокс», вдруг неожиданно для всех выдал:
— Я женился в 1914 году, двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия — слесарь, — я смог сразу же снять квартиру. В ней были гостиная, кухня, спальня, столовая. Прошли годы после революции, и мне больно думать, что я, рабочий, жил при капитализме гораздо лучше, чем живут рабочие при советской власти. Вот мы свергли монархию, буржуазию, мы завоевали нашу свободу, а люди живут хуже, чем прежде.
А позже в своих воспоминаниях и совсем разошелся: «…Например, в 1913 году я лично был обеспечен материально лучше, чем в 1932 году, когда работал вторым секретарем Московского комитета партии».
Советский премьер Алексей Косыгин про те же годы вспоминал, что его отец был квалифицированным петербургским рабочим, семья из шести человек жила в трехкомнатной отдельной квартире, работал только отец — и без особых проблем содержал семью.
Курс николаевского рубля в царской России был привязан к стоимости тройской унции золота. Если сравнить с сегодняшней ценой золота, то получится, что один царский рубль равен примерно 1300 наших. Тот же Хрущев как начинающий слесарь в пересчете получал бы сегодня в месяц 52 тысячи рублей. Конечно, зарплаты в 1913 году, как и сегодня, были разные — и по профессиям, и по регионам.
Средняя годовая зарплата рабочего в царской России в 1913 году составляла 320 рублей (34 700 рублей в месяц на современные деньги). Грузчикам платили по 20 (26 тысяч на нынешние) рублей в месяц. Столько же получали дворники и городовые. Зарплата фельдшера составляла 50 (65 тысяч) рублей, офицеров — 100 (130 тысяч). Депутаты первых Госдум получали по 350 рублей (почти полмиллиона нашими).
В столичном Петербурге зарплаты были повыше: путиловским рабочим в месяц платили минимум по 100 рублей (130 тысяч), мастерам по ремонту трамвайных вагонов — 90 рублей (117 тысяч), помощникам рабочих — по 75 (97 500). А также выдавались пособия на обучение и содержание детей, предоставлялись беcплатная ведомственная медпомощь (включая лекарства), полная оплата бюллетеня (до 45 дней в году), оплачиваемый двухнедельный отпуск, компенсации за наем жилья и так далее.
Впрочем, пересчет зарплат можно осуществить как-нибудь по-другому, и тогда получатся совсем другие цифры.
Тем не менее, сравнивая средние зарплаты российских рабочих до 1917 года со средними зарплатами европейских и американских рабочих, даже советские исследователи вынуждены были признать, что «заработки российских рабочих были одними из самых высоких в мире, занимая второе место после заработков американских рабочих. Реальный уровень оплаты труда в промышленности России был достаточно высок и опережал уровень оплаты труда в Англии, Германии, Франции».
В период так называемого Русского экономического чуда (1907—1914 гг.) заметно улучшался и уровень жизни крестьян — к 1913 г. доходы средней крестьянской семьи впервые стали достигать уровня квалифицированного рабочего.
Что же касается покупательной способности средних зарплат, то в 1940 году она в СССР была полтора раза ниже, чем в 1913, а в 1947 году достигла абсолютного минимума (в 2,5 раза ниже, чем в 1913 году). Уровень жизни рабочих 1913 года был вновь достигнут в СССР только в 1950-е годы.
Согласно «бухгалтерии» того же Хрущева, соотношение цен и доходов до Первой мировой войны было примерно таким. «Как слесарь в Донбассе до революции я зарабатывал 40-45 рублей в месяц. Черный хлеб стоил 2 копейки фунт (410 г), а белый — 5 копеек. Сало шло по 22 копейки за фунт, яйцо — копейка за штуку. Хорошие сапоги стоили 6, от силы 7 рублей. А после революции заработки понизились, и даже очень, цены же сильно поднялись...»
ВВП, которые нельзя подсчитать
Чтобы сравнить мировую экономику столетней давности с сегодняшней, нужна какая-то общая шкала. Журналист Сергей Шелин, известный своей фразой «Никакой экономики на самом деле нет», считает, что нагляднее всего было бы взять величины валовых внутренних продуктов главных стран и территорий в 1913 году и сопоставить с сегодняшними. Но проблема в том, что сто лет назад ВВП никто не вычислял, поэтому любые имеющиеся расчеты давних ВВП разных стран выполнены сравнительно недавно, сделаны задним числом и поэтому носят сугубо прикидочный характер.
А «прикидочные» ВВП вот такие.
К 1913 году заметно обошла всех новая экономическая сверхдержава США (24 процента мирового ВВП), Германскому рейху и Британии принадлежало по 9 процентов тогдашнего мирового ВВП, а Франции — 6 процентов.
«Догоняющей державой первого эшелона» считалась Россия (6 процентов мирового ВВП, считая в нынешних границах; а в тогдашних имперских — даже 9 процентов).
За последние сто лет мировой ВВП вырос раз в 12-15. И из списка «богатых» никто не выпал, пропорции примерно сохранились те же. США сейчас производят 19 процентов мирового ВВП, Германия — 3,9 процента, а наша страна по-прежнему среди «догоняющих» — 3 процента. Хотя отставание нашей страны от США по производству на душу населения хоть и уменьшилось за сто лет, но вовсе не радикально — сегодня оно не «трехсполовинное», а тройное.
Но в развитии тогдашней российской экономики были глубокие противоречия. В 1913 году ее основной отраслью было сельское хозяйство, приносившее более 55 процентов дохода. Российская империя давала половину мирового урожая ржи, занимала второе место в мире по урожаю пшеницы. (В прошлом 2013 году в России собрали 71 миллион тонн зерна — на 20 миллионов меньше, чем сто лет назад.)
Но хотя крестьяне тогда составляли более трех четвертей населения страны, работали они существенно меньше, чем в Западной Европе, — не более 130 дней в году (виновато перенаселение: как-то нужно было занимать всех, а больше половины всех работающих на земле были попросту не нужны.
Надо сказать, что и в нынешней России сельских жителей больше четверти всего населения, и это все равно заметно больше, чем в развитых странах, где их доля колеблется в районе 10 процентов. Несмотря на то, что в целом земельный вопрос у нас вроде бы решен, похожие проблемы остались.
Но вернемся в 1913 год. Главным внешнеторговым партнером России была тогда Германия: туда направлялось 30 процентов российского экспорта, и оттуда приходило 48 процентов российского импорта. Казалось бы, совершенно очевидно, что война с Германией была с экономической точки зрения абсолютным безумием, но это безумие произошло.
Весьма символична в этом контексте история еще одного безумия — инцидент, который произошел 29 января 1913 года, когда сын крупного мебельного фабриканта Абрам Балашов с криком: «Слишком много крови!» исполосовал ножом в Третьяковской галерее знаменитую картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван».
…«Дайте нам 20 мирных лет — и вы не узнаете России», — сказал сто с лишним лет назад Столыпин… Перефразируя царского премьера сегодня, можно сказать: «Нам не дали 20 мирных лет — и вы все равно не узнали России».
***
Так или иначе, 2013 год ничем особенно знаменательным ни в российской, ни в мировой истории начала XXI века отмечен не был. А вот 1913 год стал одним из самых знаменитых в XX веке. При СССР его считали «эталонным» по идеологическим причинам, он был призван демонстрировать чудовищную отсталость царской России, а позже на него стали ссылаться, чтобы показать фантастические перспективы роста все той же России 1913 года.
Можно сказать, этот год уже почти сто лет используют, пытаясь сказку сделать былью, а быль — сказкой.
Николай ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь», по материалам СМИ
