Какие-то молодые люди, развлекающиеся примитивным стрит-артом, подпортили панно, нарисованное во весь торец здания на улице Советской, 65. Собственно, вандалы (как их тут же назвали) всего лишь приписали в самом низу стены какое-то неразборчивое слово, но это событие вызвало у жителей города даже больший интерес, чем появление в начале октября самого этого панно под названием «Хранительница Сибири».
Событие в культурной жизни города не бог весть какое важное, да только в социальных сетях сразу возник вопрос, прямо как у Маяковского: «Что такое хорошо и что такое плохо?» В том смысле, что уродовать шедевры мирового искусства и осквернять культовые сооружения — это точно вандализм, а вот немного изгадить малохудожественное произведение — это, возможно, просто невинное баловство или мелкое хулиганство. И в связи с этим как бы сам собой начался спор: является ли это изображение на фасаде искусством, или это обычная безвкусица, не соответствующая культурному уровню нашего города (по крайней мере, его центральной части)?
Автор панно, новосибирская художница Марина Замятина на своей странице в Фейсбуке пишет о себе, что любит рисовать «девчонок и узорчики». Это, конечно, девичье кокетство, но в какой-то степени подтверждает позицию людей, называющих ее работы китчем. С другой стороны, Марина, выступающая под псевдонимом Ягода, — автор множества граффити («Я из Сибири», «Девушка-звездочет» на улице Гоголя, «Цветочные девушки» у «Победы» и еще с десяток девушек на трансформаторных будках и простенках во дворах), да и не только в Новосибирске. Ее работы есть в Москве, Екатеринбурге, Китае, Таиланде, Германии и Испании.
Стиль художницы — это «нежные девушки в сказочном стиле». Одна проблема: то ли они авторские красавицы, то ли просто перерисованы с клипартов и с фотографий. Последний пример тому — «Хранительница Сибири»: как выяснилось, портрет девушки срисован с фотографии из интернета. Собственно, и сама Марина не скрывает своей склонности к заимствованию: «В своем детстве я ночью перед просмотром в художке открывала томик всемирной литературы и брала там рисунки, но даже мне в 13 лет приходило в голову, что просто так тырить нельзя, нужно преобразовать. Не только дорисовав кошечку-собачку-соболя».
На этом месте настоящему «культурному» журналисту самое время было бы выразить свое скептическое отношение к подобному взгляду на прекрасное, употребить слова «пошлость», «мещанство» и напомнить о столичном статусе нашего города. И еще желательно процитировать что-нибудь многозначительное из классиков, например: «Зоркость этих времен — это зоркость к вещам тупика».
Но мы не будем. Журналист не художник и не художественный критик. Его грязная работа состоит в том, чтобы изложить инфрмацию, обозначить тему и подогреть к ней интерес. А дальше пусть общественность сама разбирается. Вот и сейчас будет лучше, если мыслями на эту тему поделятся профессионалы и специалисты, а не бог знает кто.
Евгения ШАДРИНА-ШЕСТАКОВА, художник-монументалист:
— С Мариной Замятиной я знакома: правда, я ей не преподавала, но она совсем рядом училась. И потом оказалась более активной, чем другие выпускники: испытывает от работы радость, нашла свою линию, которую и гнет. И слава богу, что на это ей хватает сил.
На пустом месте никогда не получится сразу сделать что-то очень хорошее. Поэтому мой профессиональный взгляд не категоричный: пусть будет все. Если начать запрещать или уничтожать недостаточно высокохудожественные произведения, ничего хорошего и лучшего не произойдет.
С этой точки зрения я рада любому визуальному вхождению в городское пространство. Пусть даже это будут какие-то объекты, которые мне неприятны, — только на основе неудачного опыта можно проводить сравнительную политику.
С другой стороны, город, как публичная зона, требует профессиональных рук. Но город — это не столовая и не магазин, это не частное предприятие, он принадлежит всем. Поэтому, когда мы говорим про визуальную культуру, в качестве эксперта должны выступать художественный совет, Союз художников. Более того, все это нужно делать в контакте с главным архитектором города, потому что пространственные проблемы должен решать уже не художник, а другой специалист.
Конечно, самым правильным было бы объявлять профессиональные конкурсы, но это сегодня в городе нереально, даже если они и проводятся, до нас такая информация не доходит, в Союз художников обращаются только в случаях, когда все становится совсем плохо. А здесь ведь, как в медицине, нужна профилактика — поздно бежать спасать уже умирающие или умершие фасады.
Что касается многих городских проектов, которые могли бы быть сделаны по-настоящему, то главная причина, по какой в них не участвуют серьезные скульпторы и художники, как раз состоит в том, что подобные проекты стоят дорого. Я не участвую в монументальном пиршестве, что сейчас происходит в городе, как бы я этому и не была рада. Да, говорю я, вы герои, но если что-то сама буду делать для города, то это будет авторская вещь, выполненная в союзе с архитектором по всем правилам, причем очень дорогая. И больше никак.
Да, сегодня росписью фасадов у нас в городе занимаются не вполне профессиональные художники. То, что я категорически не готова выполнять такую работу бесплатно или по бросовой цене, вовсе не связано с желанием получить много денег. Во-первых, люди не ценят того, что им достается за просто так; во-вторых, настоящая монументальная работа требует очень большого времени и отсутствия суеты. Если я буду торопиться, то сделаю какую-нибудь фигню, если буду работать на неподготовленной стене, она просто осыплется. По-настоящему монументальные вещи делаются на очень долгое время, с учетом новых технологий, они требуют очень серьезной подготовки.
Вопрос «нравится мне или не нравится» — я считаю, не к месту. Наш город совсем юный, мозаики советских времен мы практически все утратили, так что и сравнивать теперь не с чем. Новосибирск все время начинает с нуля, у нас каждый новый год — ноль. И опять, как обычно, мы начинаем на ровном месте — на этот раз с каких-то рекламных, мультяшных картинок, доступных для восприятия широких масс, но никак не затрагивающих разум и душу. Я очень верю в то, что все это скоро пройдет, как мода на башенки в новых домах. Люди захотят нормального архитектора и нормального художника. Хотя, мне кажется, что это путь не государственной политики, а сотрудничества с частными инвесторами.
***
Граффити «Хранительница Сибири» появилось к концу сентября рядом с небольшим пустырем, где в прошлом году срубили несколько десятков деревьев и собрались строить бизнес-центр. Но тут же началась общественная кампания с требованием остановить стройку.
Правда, поначалу, еще в феврале 2019-го, Марина Ягода хотела использовать под панно фасад дома на Ленина, 13: сделала пост в своем инстаграмме, после чего пошел фидбэк от ее подписчиков, а тут подключилась и мэрия с инициативой поддержать проект. Получили деньги по гранту, но их не хватило, зато по краудфандингу удалось собрать еще 270 тысяч. Краской и грунтовкой помогла «Тиккурила».
Но тут большинство жителей дома вдруг отказались от росписи, после чего пришлось искать другой фасад, который и нашли. Нужно было спешить, пока не началась зима, так что Марина провела на автовышке пять дней по десять часов. Работа была закончена в начале октября, но Художественный совет мэрии утвердил ее только через месяц, а мэрия согласовала панно вообще только 14 января 2020 года. Получилась довольно странная хронология событий.
Александр ЛОЖКИН, главный архитектор города, председатель Художественного совета мэрии Новосибирска:
— Да, у нас бывают случаи, когда что-то согласовывается задним числом. Девушку со зверушкой мы рассматривали постфактум, а постановление по результатам решения художественного совета вышло еще позже. У членов совета всегда вызывает негатив, когда приходится рассматривать какие-нибудь памятные знаки, которые давно уже установлены, и мемориальные доски, давно повешенные. Но регламентировать все подобные инициативы в городе практически невозможно, какие-то нарушения были, есть и будут. Как есть и будут у нас юридически неподкованные горожане, которые сначала установят и только потом идут согласовывать. Бывает и так, что бдительные новосибирцы обнаруживают какие-нибудь новые сооружения или росписи, о чем сообщают нам. Существует определенный порядок демонтажа, на место выезжают представители районной администрации, составляют акт и отправляют в художественный совет для решения судьбы объекта — вписывается ли он в облик города и какую художественную ценность представляет. По такой схеме, к примеру, было принято решение о сохранении самовольно поставленных памятников гвоздю на Геодезической и сантехнику на Дуси Ковальчук.
Что такое хорошо, а что такое плохо? Существует реестр о порядке согласования и размещения элементов монументально-декоративного оформления. Большинство заявленных объектов, как мы понимаем, шедеврами быть не могут, так что задача художественного совета — не допустить появления откровенной халтуры. Даже если художественный уровень не тянет на высокое искусство, но объект вполне оригинален и самобытен — наверное, он вполне имеет право на существование в каком-нибудь районе. Так что и панно «Хранительница Сибири» вполне подходит для городского пространства, к тому же подобная живописная работа — вещь достаточно временная: находится она на южной стене дома, срок его жизни — пять, максимум десять лет. Это не мозаика, не какие-то сложные фресковые технологии, обеспечивающие долговечность. Потом придет другой художник, нарисует что-то новое. Частная инициатива — это нормально. А вот тратить на подобные проекты бюджетные деньги, наверное, не очень правильно.
***
По поводу «вандализма» автор панно «Хранительница Сибири» имеет свое четкое мнение: «Мне не нравится, когда появляются работы на памятниках архитектуры, религиозных зданиях, поверх других хороших работ. Бывают исключения — концептуальные работы, где это к месту и с умом. Автор, написавший шрифт поверх моей работы «Барышня с собольком», «ничего против не имел». Концепцией тут и не пахнет». Надо сказать, что концепцией не пахнет и от «Хранительницы Сибири». Зато концепция безукоризненна, к примеру, у панно на пятиэтажке в Бердске, где некий молодой художник изобразил к 9 Мая прошлого года стопроцентно патриотическую картину — девочка целует в щеку воина-победителя.
Вот только архивное фото автор просто прогнал через фильтр «фотошопа», поленившись подправить самые страшные искажения на лицах, искажённые компьютером. Даже три капитанские звездочки на погонах, съеденные фильтром, поленился восстановить, осталась одна, рядом с пуговицой.
Это по поводу немного гниловатой концепции «лучше что-то, чем ничего».
Сергей БЕСПАМЯТНЫХ, радикальный художник:
— Я видел одну картинку Марины Ягоды на стене в каком-то дворике, которую испортили так называемые вандалы, — так, по-моему, она даже лучше стала после этого. Когда начинаются разговоры на тему «Что такое искусство, а что не искусство», мне неинтересно становится. Почему мы должны осуждать художественные достоинства работ этой девушки, когда есть такие художники, как Шилов, например?
Видел я и панно Янины Болдыревой возле потребсоюза — на мой вкус, отлично, хотя и по-девчачьи. Ну и ладно, пусть рисуют, так, наверное, все же лучше. К тому же почти бесплатно или вообще бесплатно, что, по-моему, героизм. Я вот за здорово живешь работать не буду. Как-то раз мне предложили разрисовать трамвай под фирменный стиль НГС, я съездил в депо, что-то там измерил, но когда назвал примерную цену за работу, они за голову схватились. В итоге сделали уже без меня какой-то блеклый лубочный вариант, но дело не в этом. Дело в том, что платят одни, а согласовывают другие — в итоге полная неразбериха и вкусовщина.
Нет, можно, конечно, и благотворительностью заниматься. Вот, например, под началом Иры Мезенцевой Сергей Мосиенко, Михаил Паршиков, Сергей Меньшиков и я практически даром расписали лестничные клетки в домах на ЖК «Малахит», потратили на все это два дня, это не жалко и в удовольствие.
Когда я вижу не сильно профессионально выполненные росписи, меня это сильно не радует, но и не возмущает. По-моему, так пусть себе раскрашивают, чем больше — тем лучше. У нас пока какая-никакая свобода, пускай даже будет получаться фигня, лишь бы люди довольны были. Честно говоря, мне больше понравилось, когда какие-то девочки на парапете набережной написали «Я тебя сильно люблю» или что-то типа того. Эту их работу тут же классифицировали как акт вандализма, даже Анна Терешкова в Фейсбуке поругала. Кто-то предлагал либо руки девушкам пообрывать, либо заставить пескоструйкой вычистить свои художества. И никто не подумал, что писали-то они про любовь, а не какие-то там гадости. Стрит-арт — он ведь и должен делаться не по заказу, а в какой-то степени оставаться хулиганством, как у того же Бэнкси.
Не думаю, что все согласованное — это хорошее искусство, а если без разрешения, то нет. Я люблю наш народ, но «народ любит всякое говно». Запрещать росписи нельзя ни по закону, ни по моим убеждениям: сперва ты кого-то запретишь, а потом и тебя, известное дело… Например, то, что делаю я, многим просто непонятно.
***
За последние годы в Новосибирске стало появляться все больше граффити. Недавно еще одна художница, Алена Ивашко, нарисовала на стене недалеко от НОВАТа имеющего прямое отношение к опере Ивана Сусанина, а художник-муралист Янина Болдырева сделала между «болгарским домом» и зданием Облпотребсоюза многозначительную композицию под названием «Круговорот жизни».
Схема утверждения панно была точна такая же, как и у Марины Ягоды: «Я нашла ТСЖ, они пошли мне навстречу и согласовали эскиз с главным архитектором города. Остальное все я сделала сама».
Сергей МОСИЕНКО, художник, член Художественного совета мэрии Новосибирска:
— Мне не очень нравится принцип «лучше хоть что-нибудь, чем ничего». Я думаю, что в ряде случаев уж лучше ничего, чем плохое «что-нибудь». И вообще эта ситуация с размытыми оценками, когда неясно, что можно, а что нельзя, что хорошо и что плохо, — это сейчас болячка любых творческих коллективов, не только художников касается. Конечно, крупные работы в жанре стрит-арта должны проходить через художественный совет. Как раз сегодня мы обсуждали памятный знак летчику-герою Гаранину. Общественность решила каким-то образом отметить улицу, носящую имя Героя Советского Союза, художник выполнил проект аккуратно, но почему-то по всем законам надгробий, которые можно увидеть, например, на Заельцовском кладбище. Нас это, конечно, смутило, а общественная организация, которая выступила с инициативой, обиделась. Говорят: мы это все делаем бесплатно, тратим уйму времени, а вы нам мешаете.
Мы не мешаем, мы хотим, чтобы все это было профессионально сделано, при этом прекрасно понимая, что на общественные деньги найти профессионалов невозможно, поэтому и используют то, что имеют. Но ведь одно дело, когда кто-то расписывает трансформаторную будку во дворе, другое — когда это не будка, а торец большого здания в центре города. Каким бы там ни был СССР в свое время, но тогда у деятелей культуры была задача воспитывать население и поднимать его культурный уровень. Сейчас же все перевернулось вверх ногами: деятели культуры приходят к обывателям с вопросом: «Что вам угодно?». Поэтому в интернете повсюду картинки с котиками и щеночками, а в телевизоре с утра до вечера полная дребедень. При этом все, конечно, плюются, но когда натыкаются на что-то серьезное, сразу начинают скучать. Подобное порождает подобное, одно тянется к другому. Хорошо это или плохо, когда людям нравится китч, я не могу твердо сказать, нынче у нас толерантность.
Ведь есть еще категория молодых людей, занимающихся откровенным настенным хулиганством, а мы при этом интеллигентно начинаем все это называть стрит-артом, субкультурой и так далее. А ведь когда эти ребята начинают портить дорожные знаки — это совсем уже никакая не субкультура, за это вообще нужно привлекать по закону.
Все, конечно, зависит от воспитания и от общего уровня культуры. В школах теперь в основном не занимаются никаким воспитанием, а просто дают знания — результат мы хорошо видим. Вот в итоге и получаем чистую профанацию — массовую культуру, которую каждый второй якобы умеет отлично делать — петь, плясать, писать стихи, фотографировать и рисовать картинки.
Кстати, сегодня на художественном совете принято решение о создании группы активистов, которые как раз будут заниматься обликом города — хотя бы для начала основными стратегическими вещами. Потому что в городе как грибы вырастают какие-то самодеятельные объекты, которые хороши разве что для какого-нибудь деревенского двора, а не для мегаполиса.
***
Существует такой трюизм: «Сколько людей, столько мнений». Проблема заполнения городского пространства благодаря Марине Замятиной (Ягоде) вдруг стала особо актуальной. Вот, высказались на эту тему четыре человека, а она по-прежнему осталась стоять на своем месте, как своеобразный околокультурный памятник. Провел бы, что ли, Экспертный клуб Новосибирска на эту тему очередной круглый стол — вдруг что-нибудь сдвинулось бы с недосиженного места.
Николай ГАРМОНЕИСТОВ,
«Новая Сибирь»
