Балет, «укреплявшийся в своей элитарности»
11 мая в Новосибирском государственном академическом театре оперы и балета в 135-й раз была показана постановка, появившаяся на свет 135 лет назад.
В течение всего XX века «Спящая красавица» успешно ставилась на самых разных сценах многих стран, стала мировым достоянием искусства. Один только Большой театр видел семь разных вариантов балета, каждый из которых не уступал остальным в красоте и величии.
В 1889 году Петр Ильич Чайковский завершил работу над «Спящей красавицей», и уже в самом начале следующего она была представлена публике в Мариинском театре, в присутствии царской семьи, произведя фурор. На обложке программы, выпущенной к премьере, значилось: «Содержание заимствовано из сказок Перро». В финальном акте балета, действуют, надо заметить, герои сказок не только Шарля Перро, но и мадам Мари-Катрин д’Онуа.
Планировался пышный спектакль в стиле балетов при дворе Людовика XIV, величественная музыка должна была соответствовать и раскрывать сказку с новой стороны. Петипа предоставил подробнейший план балета, — удивительно, как маститый хореограф детально видел свой спектакль, еще не слыша ни одной музыкальной фразы. Реакция Авроры в одной из сцен, к примеру, описывалась так: «2/4, быстро. В ужасе она больше не танцует — это не танец, а головокружительное, безумное движение — словно от укуса тарантула! Наконец, она падает бездыханной. Это неистовство должно длиться не более чем от 24 до 32 тактов». Чайковский, выдержав формально все указания хореографа, создал уникальное сочинение, «подняв планку» и раздвинув горизонт балетной музыки: это высокая романтическая музыка — красивая, искренняя, волнующая. О противоборстве света и тьмы, о добре и зле, злобе и красоте…
В творчестве Чайковского этот балет занял особое место — между драматичными Пятой симфонией и «Пиковой дамой», в которых так ощутима сила рока, он полон света и лирики. Обычно недовольный собой композитор признавался в письме другу: «„Спящая красавица» — едва ли не лучшее из всех моих сочинений».
Хореография постановки не отставала от музыки — Петипа воплотил совершенство движений в каждом акте, «Спящую красавицу» называют хрестоматией классического балета, вобравшей в себя все самые изысканные и тончайшие его элементы. А главное— в этом балете музыка и танец слиты воедино.
Новосибирский театр оперы и балета предложил своим зрителям также несколько вариантов балета. История «Спящей красавицы» начиналась здесь в 1952 году постановкой Василия Вайнонена, опирающейся на редакцию Петипа. И практически каждое десятилетие жизни театра было отмечено либо новыми спектаклями, либо возобновлением предыдущих постановок при участии ведущих балетмейстеров страны: Михаила Сатуновского — в 1958 году, «великого питерского дуэта ХХ века» — Константина Сергеева и Натальи Дудинской — в 1967-м, «хранительницы традиций» Габриэлы Комлевой — в 1987-м, выдающегося балетмейстера-реконструктора балетов Петипа Сергея Вихарева — в 1996-м («Я убежден, что балет — элитарное искусство, — заявлял он, — и хочу, чтобы через мои реставрации спектаклей балетное искусство не упрощалось и становилось близким всем, а, наоборот, укреплялось в своей элитарности, под которой лежит мощный культурный слой»).
Новосибирская «Спящая красавица», наверное, объездила полмира. Побывала во Франции, Монако, Венгрии, Египте. Спектакль-реконструкцию Сергея Вихарева (дирижер А. Людмилин, художник И. Гриневич) видели в испанской Севилье, португальских Лиссабоне и Порту, Токио и Бангкоке.
Среди дирижеров-постановщиков «Спящей красавицы» нельзя не назвать и Александра Копылова, и Бориса Грузина, и Арнольда Каца.
И вот сейчас, в мае, зрители увидели уже 135-й спектакль — в постановке, осуществленной в 2016 году испанским хореографом Начо Дуато, который представил свой взгляд на классическое наследие, постарался воссоздать очарование волшебства детской сказки, сохранив романтический дух знаменитого произведения.
Прототипы балета наших дней
Легенда сибирской балетной сцены заслуженная артистка РСФСР балерина и педагог Нина Ивановна Фуралёва приехала в Новосибирск в 1955году после окончания московского хореографического училища и внесла свои штрихи в сибирскую историческую летопись «Спящей красавицы». В своем интервью она поделилась яркими воспоминаниями о своей жизни и работе на сибирской сцене.
— Когда я приехала, это не был старый спектакль, он воспринимался как новый. Между прочим, в Большом театре, когда я еще училась, мы были заняты в спектакле «Спящая красавица» — дриадами были, такими сказочными крылатыми девушками в симфоническом антракте — сцене «во сне». Прекрасная балерина Большого — Ирина Тихомирнова, фея, на дереве восседала, а мы вокруг нее.
Если говорить о Новосибирске, из «Спящей красавицы» у меня фотография есть, где мы стоим — пять фей на сцене, в пачках, это была сценическая съемка. Я была фея Нежности. Недавно приехала, была самая высокая… А вот еще одна фотография, это самое первое мое участие в «Спящей красавице» — полет над сценой. Меня одели в сиреневый хитон, естественно, были приспособления, за что держался канат, и вот — будто по сцене пролетела фея.
— Впервые, видимо, вы по сцене летали? Наверное, впечатление сильное.
— Да, конечно, впервые. Было нормально, приятно, просто позу держать было неудобно, так как меня вертело во все стороны. Пробовали, конечно, перед тем, как полет начать. На высоту, между прочим, нужен допуск. И так я летала несколько спектаклей.
А Нежность я танцевала по-другому совсем, чем мы сейчас видим. У нас дуэты были, для каждой феи, и мы вместе танцевали. Совсем другая постановка была, другая хореография. Да, я не помню больше, не встречала, чтобы феи у нас танцевали дуэты. Затем шли вариации, потом какие-то были антре, выход… Благодаря фотографиям все это вспомнилось.
— Аврору, наверное, танцевали Лидия Крупенина или Татьяна Зимина.
— Только они в то время, тогда не было много ведущих солисток. Но запас был, девушки дублировали.
— И в следующей постановке балета вы, конечно, участвовали.
— А как же, конечно. Следующая «Спящая красавица» у нас была в 1967-м, делали ее Константин Сергеев и Наталья Дудинская, они приезжали из Ленинграда. Я была фея Карабос. В отличие от традиционного мужского исполнения этой роли — женщина. В Питере как раз сняли фильм-балет «Спящая красавица», и Дудинская там была именно феей Карабос. Весь танец — на пальцах, а там и прыжки, и вращения были. Костюм был — как летучая мышь, с хвостом, на прутьях, такая была экстравагантная. В первом акте я возмущалась, что меня не пригласили на празднество, танцевала вариацию, потом уезжала. Во втором акте — торжествующая Карабос.
Потом спектакль возили во Францию. У меня есть фотография очень красивая. Во Франции есть в одном городе настоящий Колизей, и мы как раз танцевали там. Я потом выходила и смотрела на эти звезды, месяц — так красиво, декорации — просто сказка была. И помню, однажды, чтоб не бежать далеко, я хотела к сцене по насыпи подняться. И вот я в «пальцевых» туфлях, в костюме старалась, чтобы успеть на сцену, по этой насыпи осыпающейся, — еле-еле забралась и вовремя успела. Там люк был, в который надо было прыгать. Я проваливалась туда по идее. У нас в спектакле меня туда просто опускали, а во Франции была яма примерно полтора метра, и я прыгала туда на гальку мелкую. Да, раз — и прыгаю, пробовали перед этим, ну, не страшно.
— Каким — ярким, красочным был тот спектакль?
— В 1967-м декорация была очень-очень аскетичная. На сцене стояли какие-то… даже не знаю, как назвать… конструкции, — их передвигали в разные стороны. Художница была Софья Юнович. Костюмы тоже были в ее стиле, в пастельных тонах, по-моему, не очень яркие. Я должна была танцевать премьеру, но заболела — грипп. И танцевала моя коллега — Маргарита Дурдеева. Когда мы были в Венгрии с этим спектаклем, моя фотография стояла в витрине с подписью: «М. Дурдеева». Это был, наверное, 1969-й год... В 60-е мы побывали в Египте, Японии, Франции, а в начале 70-х — Австралия, Новая Зеландия, чудесно было. Видите, как мы гастролировали. Правда, перед поездками зачастую укорачивали спектакли, так требовали продюсеры. Кстати, из Франции перед поездкой должен был приехать Юлий Альгаров, бывший танцовщик, и он же продюсер, и он импресарио. Помню, как же мы его долго ждали, уже в костюмах, чтобы показать ему нашу «Спящую красавицу». Наконец он появился и был единственным зрителем, один наш спектакль смотрел.
А во Францию нас пригласил Шарль де Голль после своей поездки в Новосибирск. В мае там было прохладно еще, а у нас на природе была сцена, где-то в палатках мы гримировались. Выезжали в Ровенну, еще куда-то... Фестиваль был, и вот друг за другом приезжали театры. Помню — танцевали «Лебединое озеро» — гроза была, когда последний акт шел. За кулисы забегали — на нас пледы накидывали.
— Известно, что «Спящей красавицей» дирижировал наш легендарный маэстро Арнольд Кац. А с кем еще из дирижеров вы встречались на этих спектаклях?
— Помню, в Венгрию с нами ездил Григорий Орлов. А дирижеров я всех помню, которые работали в театре, с кем мы участвовали в одних спектаклях: это Зак, Чудновский, Жоленц, Орлов, потом Коваленко, Факторовичи — Натан и Юлиан, отец и сын.
— Вашу одновременно злобную и очаровательную Карабос вы передали новому балетному поколению?
— Я на Карабос вводила Люду Попилину, как репетитор уже работала, Таню Касаткину, вот они танцевали. Потом репетировала Карабос, когда Игорь Зеленский руководил балетом, с Настей Лифенцевой, уже не на пальцах она была,— на каблуках. А потом мужчины вновь захватили эту роль. Следующую «Спящую красавицу» восстанавливала Габриэла Комлева, но я уже тогда не танцевала. Это была постановка, как в Питере, как в Мариинском театре идет. Она там долго шла, по-моему, эта «Спящая красавица».
Марина ЮРЬЕВА, специально для «Новой Сибири»
Фото с сайта НОВАТ
Ранее в «Новой Сибири»:
Солистка Михайловского театра Анна Даттай — об оперных сценах и о своей «Аиде» в Новосибирске
