Новосибирский музыкальный театр завершает сезон премьерой сказки «Бременские музыканты». Постановщиком семейного мюзикла станет режиссер и хореограф Татьяна Безменова, предпочитающая честный разговор с юным зрителем – без сюсюканья и заигрываний. Визуальный образ спектакля, в центре которого окажется знаменитая жёлтая подводная лодка группы «Битлз», воплотит художник Елена Турчанинова. А роли исполнят ведущие солисты театра, – и, чтобы превратиться в легендарную четверку из Бремена, им не придется переодеваться в костюмы антропоморфных животных.
В Новосибирском музыкальном театре «Бременские музыканты» впервые были поставлены в 1977 году режиссером Михаилом Дотлибовым. Вторую версию музыкальной сказки Геннадия Гладкова на новосибирской сцене выпустил уже на рубеже веков режиссер Михаил Михайлов. Постановка держалась в репертуаре театра 22 года. За это время «Бременские музыканты» пережили не одну смену исполнителей, спектакль был показан более трехсот раз, а суммарный актив зрительской аудитории составил завидные две сотни тысяч человек. В конце нынешнего театрального сезона команда музыкального театра решила выпустить свежую интерпретацию любимой истории и придумать для старого сюжета новые миры. О том, что ждет зрителей новосибирских «Бременских музыкантов» и почему лучше отказаться от фальши в детских спектаклях, рассказывает режиссер и хореограф Татьяна Безменова.
— В вашем творческом багаже большое место занимают сказки: «Золушка», «Снежная королева», «Алиса в стране чудес», «Волшебник изумрудного города», «Маугли». Список можно продолжить. Чем вас как постановщика привлекают спектакли для маленьких зрителей?
— Я действительно люблю ставить сказки, но не все и не на любую музыку. Есть материал, который оставляет меня равнодушной, а есть материал, который меня вдохновляет. Но в целом мое мнение таково: к детским спектаклям и режиссер, и вся труппа должны относиться с большей ответственностью и усердием в работе, потому что рано или поздно маленький зритель станет большим зрителем. И, если он получит отрицательный детский театральный опыт, то вряд ли вернется в театр взрослым человеком. И потом, маленький зритель более чуток к неправде, неестественности, ко лжи, наивности, фальши. Взрослого можно обмануть, а ребенка ‒ совершенно невозможно. Когда я берусь за сказку, я делаю ее, как будто для маленькой себя, то есть камертоном являюсь я сама, но вернувшая в детство.
— А у вас был неудачный зрительский опыт в детстве?
— В детстве я испытывала глубокий стыд от посещения тюзовских спектаклей. Мне всегда было непонятно, почему взрослые люди говорят такими наигранными приторными голосами? Мне казалось, что меня считают за глупую, и мне было стыдно за то, что они так кривляются на сцене. Опыт показывает, что дети вполне могут анализировать любой материал. И даже адресованный взрослой аудитории. Конечно, они не все в нем смогут считать, но воспримут более чутко. У взрослого человека «стачивается» орган, который определяет фальшь. Со временем мы становимся менее чувствительны к неправде, а дети ‒ нет. Ты можешь протянуть ребенку любую сладость, и он сразу же поймет, что с ним сюсюкаются. А можешь просто, как Мэри Поппинс, без всяких заискиваний быть с ребенком предельно откровенным, и он это оценит и поймет.
— Предыдущая версия «Бременских музыкантов» шла на сцене Новосибирского музыкально театра более двадцати лет. Каково это выходить на суд зрителя с новой версией полюбившегося спектакля?
— Сразу скажу, что я никогда не видела предыдущий спектакль. Мы же в новой версии стилистически и визуально возвращаемся в 1970-е годы. Наши «Бременские музыканты» будут близки к тому материалу, который написал композитор Геннадий Гладков. Например, партию Атаманши будет петь мужчина. Так было задумано изначально. На первой пластинке это делал Олег Анофриев, а на второй ‒ Муслим Магомаев.
— Почему вы вспомнили именно пластинки?
— Потому что на них я выросла. Знаменитого мультфильма я в своем детстве не помню. Зато со мной всегда была не менее знаменитая аудиоверсия, которую я прослушала, наверное, двести тысяч раз. Почему мне сегодня так легко работать с этим материалом? Потому что мне никто не давал готового клише. Я слушала эту сказку и включала свою фантазию. В моей голове складывалась своя картинка. Эти детские впечатления до сих пор живы, и сейчас я именно их реализую на сцене.
— Тем не менее в новом спектакле нашлось место и мультипликационному фильму 1969 года: ведь именно от него отталкивалась в оформлении визуального ряда спектакля художник-постановщик Елена Турчанинова?
— Лена Турчанинова действительно опирается на стилистику мультфильма. Но она мастер, который, вдохновляясь идеей, умеет делать собственные художественные сюжеты, присущие только ей и по цветовой гамме, и по общему стилю. Изначально у нас была идея приблизиться в спектакле к жёлтой подводной лодке группы «Битлз». Это та эпоха, которая дала максимум музыкальной моде и которую невозможно переплюнуть. Были великолепные 50-е, 60-е, 70-е, а дальше все пошло на спад, и в 90-х мы оказались в информационной коробке, в которой ничего нового не происходило. Мы стали пользователями старого, а время гениев закончилось.
— Музыкальный ряд тоже окажется в той культовой эпохе?
— Мы делаем новую аранжировку, но не так уж сильно балуемся. Мы не переводим музыку в современность, скорее стилистически возвращаем материал в исходные 1970-е.
— Если мы посмотрим на эскизы, то увидим, что никаких артистов в костюмах животных на сцене не будет. Это принципиальное художественное решение?
— У детей лучше, чем у взрослых работает воображение. Я это поняла, когда мы делали спектакль «Маугли» в Барнауле. Мы отказались от всех знаковых ушек хвостиков, усиков, носиков, и тем не менее дети узнавали героев, причем еще на уровне музыкальной темы. Порой, когда взрослые дяди и тети играют на сцене животных, это вызывает отрицательную реакцию детской аудитории: ребята отлично понимают, что перед ними люди. В этом спектакле нас бременские музыканты интересуют не как звери, а как творческая группа друзей-музыкантов. Такие «Битлз» из Бремена. Клички ‒ Кот, Пес, Петух, Осел ‒ это отражение их характеров. Кто-то излишне упрям, до кого-то чуть медленнее доходит, третий ‒ взрывной, четвертый ‒ дипломат.
— В новой версии «Бременских музыкантов» зрители увидят в ролях не только солистов театра, но и артистов хора, которые впервые предстанут в индивидуальных партиях.
— Я люблю открывать в людях неожиданное, а не идти за навязанными амплуа. Работая в других спектаклях Новосибирского музыкального театра, я увидела в артистах хора потенциал ‒ людей, которые могут приятно удивить. Это будет полезно для них, неожиданно для зрителей, и пойдет на пользу спектаклю. Кстати, справляются они великолепно, как и артисты балета, которые играют у нас разбойников и охранников и тоже поют. Не кто-то за них поет за кулисами, а по-честному сами поют, – и делают это очень даже неплохо. Если же на спектакле что-то случайно произойдет мимо нот – ничего страшного. Разбойники в консерватории не учились. Им позволительно петь, как карта ляжет. А еще мне хотелось сделать так, чтобы распределение ролей в новом спектакле не пересекалось со старой версией. Все-таки артисты двадцать лет играли одни и те же роли, и им было интересно воплотить новые образы.
— «Бременские музыканты» ‒ спектакль для семейного просмотра. Чем постановка заинтересует сидящих в зале взрослых?
— Любая сказка, если она сделана правильно и хорошо, возвращает нас в детство. Я не разделяю спектакли на детские, подростковые и взрослые – делаю свою работу всегда одинаково честно. Я не люблю сильно разжевывать и прямое обращение в зрительный зал. Считаю, что каждый должен заниматься своим делом и находиться на своем месте. Новомодная интерактивность, когда меня без разрешения включают в спектакль, разрушает магию театра и вызывает раздражение. Я вообще не люблю современный театр. Я очень старомодна в этом смысле. Отдаю предпочтение хорошему, живому, естественному театру без излишних ужимок, условностей, непонятностей и загадочности. Мне нравятся ясные спектакли – доступные по смыслу и тщательно разобранные внутри.
Марина ВЕРЖБИЦКАЯ, «Новая Сибирь»
Фото Дарьи ЖБАНОВОЙ
