Иван Худяков-Веденяпин вечером 8 июня впервые встанет за пульт оркестра НОВАТа на спектакле «Анюта». Талантливый музыкант в 2021 году назначен дирижером Пермского академического театра оперы и балета имени Чайковского, ведет оперные и балетные спектакли театра, выступил постановщиком оперы для титров с оркестром Георгия Федорова «Похмелье» и балета Делиба «Сильвия».
Молодой маэстро уже хорошо известен в музыкальном сообществе, поскольку всегда предлагает интересные и самобытные интерпретации классического репертуара и охотно работает со сложными, редко исполняемыми произведениями. Благодаря этому Иван Худяков-Веденяпин недавно стал номинантом рейтинга Forbes «30 до 30» 2025 года в категории «Искусство».
Накануне дирижерского дебюта в Новосибирском театре оперы и балета музыкант рассказал о себе и своем пути в профессии.
— Вы впервые приезжаете дирижировать в Новосибирский театр оперы и балета?
— Да, я очень рад приглашению и жду встречу с новосибирским коллективом. Новосибирский театр — один из главных музыкальных театров страны. Множество великолепных музыкантов, которых я знаю лично, сформировались именно здесь. Театр с богатой историей, недавно отметивший 80-летний юбилей, и, если не ошибаюсь, самый большой театр в стране.
— Скажите, вы уже дирижировали балетом «Анюта»? Знакома вам эта постановка?
— Конечно, «Анюту» я дирижирую в пермском театре. А буквально на днях я познакомился с Владимиром Васильевым. По случаю прошедшего юбилея Владимира Викторовича в театре был гала-концерт, я его дирижировал. К нам приехали звезды со всей страны: Рената Шакирова, Кимин Ким, Анна Тихомирова и много прекрасных молодых артистов из регионов. Большая радость работать с такими профессионалами.
— Как мы знаем, вы родом из Санкт-Петербурга и начинали как хоровой дирижер.
— Да, я родился и вырос в Петербурге, считаю его своим домом. Там окончил Хоровое училище имени Глинки, после чего поступил в консерваторию на хоровое отделение, там отучился год и перепоступил на оперно-симфоническое дирижирование. То есть высшего хорового образования у меня уже нет, только симфоническое.
— Не жалеете?
— Вы знаете, я ведь продолжаю работать с хором в театре. Причем как в опере, так и в балете. В Перми дирижирую «Свадебкой» Стравинского и «Ярославной» Тищенко, там хор играет одну из важнейших ролей. В Екатеринбурге веду оперы «Кармен» Бизе и «Летучий голландец» Вагнера, там замечательные, масштабные хоровые сцены.
Но мечты об оркестре были, наверное, еще в детстве, как только к дирижерской профессии стал как-то приближаться, присматриваться.
— У вас были педагоги с абсолютно разными подходами. Как проходило ваше профессиональное становление?
— На самом деле, я этому благодарен. У каждого человека, с которым встречаюсь на жизненном пути, я стараюсь что-то почерпнуть. В училище старался всё свободное время проводить в театре или в филармонии. Когда был жив Юрий Хатуевич Темирканов, мы с однокурсниками всегда пытались проникнуть к нему на репетиции. Также было, когда приезжал Марис Янсонс. В Мариинский ходил обязательно — на Мусоргского, Рихарда Штрауса, весь вагнеровский репертуар под руководством Валерия Абисаловича Гергиева я старался никогда не пропускать.
Важную роль для меня сыграл мой первый педагог — профессор Станислав Николаевич Легков. Удивительный человек, талантливейший музыкант, я бы сказал, бескомпромиссный. Если он какую-то неправду чувствовал за музыкой, он сразу приходил в негодование. Он познакомил меня с хоровым наследием Свиридова, Мусоргского, Тищенко и других.
Все консерваторские годы я провел в классе моего учителя, профессора Александра Вениаминовича Титова. Именно он по-настоящему ввел меня в дирижерскую профессию. Его огромный дирижерский опыт, потрясающее чувство формы, неподдельный интерес к редко исполняемой музыке, особенно музыке XX века — все это на меня очень сильно повлияло.
— А Курентзис?
— Теодор Курентзис — уникальный музыкант и профессионал. На его репетициях я увидел, какой подход может быть к репетиционному процессу, какого звучания можно добиваться от коллектива. Когда они приехали в Петербург, я в качестве приглашенного артиста хора принял участие в нескольких проектах с musicAeterna. В это время шли репетиции бетховенского цикла к очередным гастролям. Репетиции были закрытые, без публики. Я спросил Теодора: «Можно послушать? Я учусь на дирижера». Он спокойно разрешил. Две недели я каждый день приходил на репетиции. На меня это произвело неизгладимое впечатление. Удивительно было наблюдать как из очень точечной, кропотливой, подчас ремесленной (в хорошем смысле слова) работы рождается бетховенское симфоническое полотно, наполненное потрясающей энергетикой, в котором соединяются как аполлоническое, так и дионисийское начала.
— Вы сказали о музыке XX века. А в XXI вообще у нас музыка-то есть?
— Мне кажется, что да. Особенно в последние пять-семь лет начинается какое-то движение. По всей стране все чаще открываются композиторские лаборатории, выделяются гранты на подобные проекты. Театры чаще стали заказывать музыку композиторам-современникам, причем как в столицах, так и в регионах. И это не может не радовать.
— А в музыке XX века кто для вас самый значимый композитор?
— Здесь сложно назвать кого-то одного. Но, наверное, Прокофьев.
— Скажите, кто, на ваш взгляд, недооценен из авангарда?
— Есть ряд интересных мне фамилий: Николай Рославец, Гавриил Попов, Александр Мосолов, Иван Вышнеградский. Нужно отметить, что к их творчеству сейчас тоже начинают обращаться всё чаще. Кроме того, симфонии Николая Мясковского.
— А Моисей Вайнберг и Борис Тищенко?
— Также, безусловно, Моисей Вайнберг. В «Урал Опере» в этом сезоне несколько раз дирижировал его «Пассажирку». У Бориса Тищенко помимо «Ярославны» и симфоний есть очень интересные хоры, например, на тексты древних китайских юэфу. С ними я работал еще в училищные годы, даже писал по ним дипломную работу.
— А что вы кроме академической музыки слушаете?
— Джаз, как классический, так и современные направления. Люблю британскую музыку, от Beatles до Radiohead, Muse. Из наших — «Наутилус», «Сплин».
— Скажите, а вы в Перми уже работали с балетмейстером Алексеем Мирошниченко?
— Да, конечно. Постоянно работаем, соприкасаемся с ним на репертуарных спектаклях. А в декабре 2024 года с Алексеем Григорьевичем поставили «Сильвию» Лео Делиба. Для меня это была первая большая премьера. Замечательная музыка Делиба, либретто, хореография, созданные Мирошниченко специально к премьере, яркие, красочные костюмы и декорации от Татьяны Ногиновой и Альоны Пикаловой. Мне кажется, у нас получился хороший спектакль.
— Что все-таки вам ближе — балет или опера? Или симфонические произведения?
— В идеале, конечно, хочется всего. На сегодняшний день театр, конечно, преобладает: 17 балетов и 12 опер в постоянном репертуаре. Но в дальнейшем я бы очень хотел расширять и симфонический репертуар: Чайковского, Рахманинова, Шостаковича. С другой стороны — композиторы нововенской школы и советский авангард. Также все творчество Рихарда Штрауса, Малера. И, конечно, Вагнер. Мечта!
— Какая симфония Малера? Или песня?
— Сложный вопрос. Наверное, финалы второй и третьей симфонии, финал «Песни о Земле». И «Morgen!» — песня Рихарда Штрауса.
— А что это за история с Forbes?
— Это было абсолютно неожиданно, хотя и очень приятно. Когда позвонили, я сначала подумал, что это вообще мошенники. Это ежегодный рейтинг, в который экспертный совет включает «подающих надежды» молодых профессионалов из самых разных сфер. Молодые предприниматели, ученые, актеры, блогеры, музыканты, художники и т.д. Главное условие — номинанты не старше 30 лет. В этом году помимо Forbes я стал также номинантом издания The Blueprint 100. Там похожий принцип, но уклон больше в сферы, связанные непосредственно с творчеством.
Александр САВИН, Марина ИВАНОВА, специально для «Новой Сибири»
Фото: ВКонтакте
Ранее в «Новой Сибири»:
