Эксперт «Золотой маски» рассказывает о грядущем нашествии на Новосибирск актуального театра.
НЫНЕШНЕЙ осенью театральным зрителям придется непросто: на Новосибирск надвигается «Хаос» — Первый Международный фестиваль актуального театра, предоставляющий жителям города уникальную возможность увидеть и принять самые яркие образцы современного сценического искусства. В программе неординарные и неоднозначные спектакли из Москвы, Петербурга, Дрездена, Кракова, Казани и Новосибирска. О том, что ждет публику и как «Хаос» повлияет на местную художественную среду, рассказывает арт-директор новорожденного форума, театральный критик и педагог, эксперт фестиваля «Золотая маска» Оксана Ефременко:
— Как долго зрела мысль — создать на базе «Старого дома» свой фестиваль — и благодаря чему реализация стала возможной в этом году?
— С директором театра Антонидой Гореявчевой мы давно думали о том, как расширить вокруг себя контекст. У «Старого дома» в Новосибирске есть своя ниша (эксперименты, новые театральные формы и тексты), и нам хотелось, чтобы вокруг образовалась среда спектаклей из других пространств и городов. Год театра положительно сработал на наш замысел. Сформулированная нами концепция оказалось интересной Министерству культуры Новосибирской области. Кроме того, мы получили большую поддержку от Фонда Прохорова и СТД.
— Заинтересованность «Старого дома» в фестивале понятна. А для чего «Хаос» нужен горожанам?
— Когда-то в Новосибирске был фестиваль независимых театров Sib-altera, который проводила Виктория Холодова. Начинался он, кстати говоря, тоже в «Старом доме». Это был очень востребованный форум. Лучшие спектакли-участники потом неоднократно самостоятельно возвращались в Новосибирск с гастролями. Фестивальная же концепция строилась на приглашении независимых театров разных стилей и форм, которые говорят на языке современного поколения. Благодаря фестивалю мы познакомились с театрами «Дерево», Ахе, Театром.doc. Многие ходили на фестиваль, многие знали его, и когда традиция фестиваля была утеряна, многие почувствовали себя обделенными. Вернуть идеи Sib-Alter’ы мы сейчас и пытаемся на базе «Старого дома». Мы хотим, чтобы к нам приезжали суперсовременные театры, коллективы, которые находятся на острие театрального процесса. Мы хотим избавиться от вакуума, который остро ощущается в нашем городе. Возьмем для примера театр post. Он много раз был на «Золотой маске». Все его знают, обсуждают, хвалят, ругают, а новосибирцы еще ни разу не видели его спектаклей, потому что этот театр еще не приезжал к нам в Новосибирск.
— На закате Sib-Alter’ы единственным критерием отбора спектаклей оказалась независимость коллектива. На что опираетесь вы в формировании фестивального контента?
— Мы привозим несколько независимых театров, но не ставим перед собой независимость как критерий или задачу. У нас иные принципы отбора. Во-первых, актуальность. Для Новосибирска это довольно легко формулировать, потому что у нас есть репертуарный театр, который часто не может себе позволить экспериментальное направление. Что в Новосибирске является актуальным до сих пор? Документальный текст, например, который уже стал мейнстримом в Москве и Петербурге. Поэтому мы предлагаем новосибирским зрителям документальный или вербатимный спектакль новой формы, поставленный Дмитрием Волкостреловым. Во-вторых, мы не берем совсем эпатажные вещи. Мы ориентируемся на зрительские спектакли, которые требуют определенного научения их смотреть, но это не совсем авангард авангардович. Это сознательное решение: меньше всего нам хочется оттолкнуть людей от театра. Все-таки «Хаос» — фестиваль не для десяти человек. В-третьих, нам концептуально важно видеть в программе театры, рассказывающие о молодом поколении, о нынешних 30-летних. Здесь нет эйджизма. Нам важен такой контекст, потому что основной костяк артистов в труппе «Старого дома» составляют тридцатилетние, и основные зрители примерно этого возраста. Им хочется говорить и слышать о своем поколении. В-четвертых, мы ориентируемся на синтез языков, пересечение жанров и форм. В программе представлены спектакли на грани драматического, физического и музыкального театра. И, наконец, последний критерий — перед нами просто хорошие спектакли, то, что нам кажется хорошим театром.
— Если зритель жаждет оказаться в центре актуальных театральных событий, то куда ему следует отправиться?
— В Петербург с его способствующей развитию независимых проектов атмосферой. Москва ориентирована на большие бюджеты. Москвичи к этому привыкли и давно поставили производство любых театральных проектов на бизнес-рельсы. И уж если они создают что-то экспериментальное, то это нечто супермощное и внушительное. Между тем авангардная культура держится на другом — на мелких частных инициативах, на людях, которые, может быть, не едят, но что-нибудь создают — рисуют, пишут, ставят, сочиняют. В Петербурге осталась уникальная атмосфера искусства не ради денег. Там очень много театров, которые непонятно на что существуют. Люди готовы бесплатно, волонтерствуя, заниматься искусством. И это понятно: у нас практически не развита государственная система поддержки независимых театров, больших продолжительных грантов и так далее, а для кого-то принципиальна позиция быть независимыми. Поэтому ребята горят энергией служения искусству, энергией самореализации. Таких людей искусства в Санкт-Петербурге много. Все туда едут.
— Почему в Новосибирске частные театральные инициативы, кроме коммерческой антрепризы, не приживаются? Не успел, скажем, «Асфальт-театр» во главе с режиссером Сергеем Чеховым заявить о себе, как распался и исчез. Год назад, заявив о невозможности бороться с пустым залом, уехал в Петербург Олег Жуковский. Почему здесь невозможно служить и гореть?
— Меня тоже это удручает. Полагаю, людям в Новосибирске не хватает контекста. В Петербурге они друг от друга заряжаются. В Петербурге есть жесткая конкуренция. Если ты не выступишь, не проявишься, не заявишь о себе, тебя не заметят. А здесь для информационного повода достаточно сделать хоть что-нибудь. У нас нет финансовой поддержки и свободных площадок для творчества, которых немало открылось в столицах. В Москве и Петербурге ребята тусуются на своих площадках. Может быть, у них нет бюджетов, но возможность что-то сделать им предоставляется. И еще среда. Конечно, нужно, чтобы накопилась какая-то сила, чтобы люди хотели проявляться именно здесь. Многим молодым режиссерам кажется, что в Москве и Петербурге ты сразу станешь знаковым и значимым. Они уезжают, приписывают к своей фамилии «Москва», и это дает некий статус. Но работы там не так много. Зато в Новосибирске сейчас действительно многое можно сделать, и в копродукции с репертуарными театрами в том числе. Потому что Новосибирск уже давно перестал быть местом культурной ссылки. Здесь есть аудитория, здесь есть люди, которые хотят смотреть разный театр.
— Что представляет собой Новосибирск по восприятию современного театра и созданию соответствующего художественного продукта?
— Мы, конечно, очень театральный город. Когда Новосибирск приезжает в Москву, на наши спектакли ходят, и с заполняемостью залов не бывает проблем. Мы — продвинутый театральный город, где есть определенные режиссерские имена, от которых ждут прорывов и откровений, но мы не воспринимаемся как мощная культурная среда. В том смысле, что у нас есть отдельные личности, но отсутствует инфраструктура, которая воспроизводила бы, создавала бы какой-то новый и новый контекст. Нас невозможно считать Меккой авангарда, потому что к этому нет предпосылок. Даже ставшего популярным во всероссийском контексте режиссера Сережу Чехова не ассоциируют с Новосибирском, хотя именно здесь он учился и начинал. И это плохо. Нужно, чтобы возникающие в Новосибирске имена были востребованы не только там, но и здесь.
— Отчего же не происходит разгерметизации?
— Просто у нас нет общего понимания того, что нужно создавать плотную среду. Пригласили классного режиссера, он поставил хороший спектакль, получили «Маску», съездили на фестиваль — и все. Пока такая тенденция наблюдается. А нужно определить свою самобытность, как, например, произошло с Екатеринбургом. Стоит произнести название этого города, и сразу понятно, что за ним в культурном смысле стоит: школа Коляды, Олег Лоевский и так далее. Там регулярно возникают хорошие проекты, связанные с литературой. Алексей Сальников, например, в романе «Петровы в гриппе» создает контекст современного Екатеринбурга. У нас с этим совсем туго и сложно. Что Новосибирск за город?
— Театр «Старый дом», кстати, неоднократно пытался разобрать Новосибирск на атомы и заново собрать его портрет. Спектакли складывались, а дух и нутро города в них так и не удавалось уловить.
— Возможно, спектакль о Новосибирске должны ставить не пришлые режиссеры, как это было, а местные, Сережа Чехов, например. Все пришлые режиссеры честно пытались проникнуть в наш город, но дальше интересно рассказанной локальной истории не шли. В самом деле, сложно понять, что же собой представляет наш город? Мы и сами не можем ответить на этот вопрос. Мы не очень любим этот город, на самом-то деле. Вот, может быть, только сейчас зарождается внутренний патриотизм. Я в последние годы много езжу по разным городам и вижу, что Новосибирск стал сильно отставать в своем внутреннем устройстве и внешнем виде. В нулевых такого впечатления не возникало.
— Возвращаясь к «Хаосу»: буквально в нескольких словах реперные точки фестивальной программы.
— Так совпало, что в программе оказалось три спектакля по произведениям Достоевского: «Преступление и наказание» Константина Богомолова из Петербурга, «Идиот» Андрея Прикотенко из Новосибирска и «Униженные и оскорбленные» Себастьяна Хартманна из Дрездена. Богомолова все знают как эпатажного художника, который смешивает масскульт и элитарные вещи, накладывает на эстетский язык массовый мусор. Здесь он совершенно другой — и это очень любопытно. Это такой психологический, буквально документально-реалистический театр. Спектакль-открытие. Блестящий ансамбль петербургских актеров и преодоление сложившегося представления и о режиссере Богомолове, и о каждом артисте. Замечательная, тонкая работа. Второй спектакль, на который я хочу обратить внимание, — это «Униженные и оскорбленные». Он поражает тем бесстрашным способом, которым в нем реализованы сумасшествие и подземный мир Достоевского. Актеры работают на других скоростях и темпах. Нечеловеческим образом погружаются в страшное. Очень энергетичный спектакль, но его примут не все. Дрезденский драматический театр находится в прекрасной форме, и нам повезло, что мы вовремя увидели этот спектакль и первыми привозим в Россию. Если говорить о питерском авангарде, то в программе представлено два ценных проекта — Театр «Тру» и театр post. О первом знают меньше, чем о втором, и напрасно. Мы привозим спектакли «Молодость жива» и «Российская А. Азбука». В последнем режиссер Александр Артемов и композитор Настасья Хрущева сочинили ироничный и смешной музыкальный речитатив на тему русской азбуки и русских сказок, понятий, мифов. Мы также привозим два спектакля театра post, один из которых — дискотека от ди-джея Павла Пряжко. Сам известный драматург за пультом не стоит, но подбор музыки его. Приезжает театр «Практика», который сейчас возглавляют Марина Брусникина и Борис Мездрич. Мы привозим «Чапаева и Пустоту». То, что Пелевина именно в последние годы стали активно ставить, — это тенденция. Спектакль Максима Диденко выделяется тем, что режиссер нашел яркий визуальный пластический язык. Играют брусникинцы — компания молодых и задорных ребят, которые сейчас просто гремят в Москве. Этот спектакль очень важен для контекста, для того чтобы наша молодежь увидела и зарядилась энергией.
— Новосибирск на «Хаосе» представлен одним спектаклем. Не нашлось больше конгениальных замыслу фестиваля работ?
— Мы не ставили себе такой задачи — представить Новосибирск. У нас есть Рождественский фестиваль искусств, который ведет большую новосибирскую программу, и повторять ее нам не хочется. Но мы думаем в этом направлении. В этом году у нас есть идея шоу-кейса. Мы приглашаем российских и зарубежных критиков посмотреть, что происходит у нас в «Старом доме». Возможно, когда-нибудь проект развернется в сторону новосибирских театров. Мы не делаем фестиваль-конкурс. Мне кажется, это абсолютно устаревшая идея, когда приезжают разные классные спектакли и почему-то начинают соревноваться друг с другом. Мне гораздо интереснее, когда фестиваль становится площадкой для просмотра спектаклей и продакшна. Для первого «Хаоса» мы создали Арт-резиденцию — школу-лабораторию актуального театра. И хотим выпустить продукт. Это очень сложно. Нет проработанных технологий и среды. Но мы собрали заявки от новосибирских режиссеров, актеров, журналистов, композиторов, художников по свету и мультимедиа, и сейчас они работают над перформансом по книге Умберто Эко «История красоты», которая соединяется с документальными текстами на темы телесности, пластической хирургии, культа тела, которое можно видоизменить. Мне кажется, мы стоим на пороге какого-то странного времени, когда ты сможешь с собой сделать все, что захочешь. По-моему, это становится настолько доступно и демократично, что за жизнь ты сможешь несколько раз поменять внешность. Эта футуристическая идея, страшная и поразительная вместе с тем, ляжет в основу спектакля-променада. Место проведения пока назвать не могу, но, поверьте, это будет интересно. Еще мы делаем мобильное приложение про город, с которым ты можешь пойти на экскурсию и узнать при помощи QR-кода, как то или иное пространство театрально осмысленно. Не знаю, что получится, но сейчас эти технологии очень востребованы зрителем. Эпоха селфи, эпоха «моего действия внутри чего-то» развернулась в российскую сторону, и люди хотят сами становиться перформерами, сами желают включаться в процесс.
— «Старый дом» готовит к фестивалю премьеру спектакля «Идиот» в постановке главного режиссера Андрея Прикотенко. Какие ожидания от этого проекта?
— Мы еще никому подробно не рассказывали про этот спектакль. Это переписанный текст. Андрей Михайлович сам переписал роман и нашел много интересных мотивировок — почему, как и что персонажей связывает. Современные реалии и современный контекст. Не буду раскрывать все карты, только скажу, что главные женские роли исполняют новые актрисы, которые только что пришли в театр «Старый дом». А князя Мышкина играет Анатолий Григорьев. Он давно хотел сыграть эту роль. Мы также продолжаем экспериментировать с пространством. В зрительном зале останется 80 мест и наша новая сцена-трансформер. Также появится необычная фактура в сценографии, которую создает прекрасный художник Оля Шаишмелашвили, а за видеосюжет отвечает талантливый Костя Щепановский. Главным мотивом станет идея христианства — как мы его сегодня воспринимаем. Тема сложная, но без нее этот роман не может быть осмыслен. Спектакль получится густонаселенным. В нем примут участие все поколения труппы. Думаю, зрителям будет чему удивиться.
Юлия ЩЕТКОВА, «Новая Сибирь»
Фото предоставлено пресс-службой НГДТ «Старый дом»
