Игорь Лях — выпускник НГМИ по специальности «лечебное дело», в 1994-х годах получил специализацию в петербургской клинике имени Бехтерева по специализации врач-психотерапевт. В 2020 году назначен главным психотерапевтом новосибирской клиники «Инсайт», преподает в медицинском университете на кафедре психиатрии, наркологии, психотерапии и клинической психологии. Сотрудничая с другими вузами Новосибирска, проводит открытые лекции по сохранению ментального здоровья для студентов.
— Игорь Вячеславович, творческие люди — писатели, актеры, музыканты, художники — ваш контингент?
— Конечно. Творческий человек испытывает и обязан испытывать некоторые сложности с социальной адаптацией. С одной стороны нужно быть понятным для всех, с другой стороны, обычное и понятное уже сделал кто-то другой в прошлом. Конфликт творца дает повод для разрядки мощных эмоциональных аффектов. Если удается затронуть своим творчеством некоторое количество других людей — непонятно почему остальные не отреагировали! Возникает новый творческий вызов. Это очень часто является материалом для его дальнейшей творческой деятельности.
— А где граница между нормальным и девиантным поведением?
— Девиантное поведение — поведение отклоняющееся. Оно может быть совершенно нормальным: просто необычным. Опасно поведение делинквентное. Если человек агрессивно проявляет себя в своем творчестве, но не является угрозой для своих родных и близких, то это не моя область действий. Совсем другое дело, если начинает угрожать близким или самому себе.
— Поэтов считают ненормальными — поскольку обычный человек в рифму не разговаривает. А какого мнения о поэтах психиатры?
— Некоторые произведения в стиле рэп действительно выглядят как проявление определенных психических расстройств... Шутка. Будем честны: часть литпроизведений продиктовано проявлением измененного состояния сознания. Иногда это посещение музы, а иногда голоса в прямом психиатрическом смысле. В целом, стихи бывают и хорошими, и плохими, но обижать поэтов никто не хотел бы.
— К примеру, известный математик Перельман — абсолютный нелюдим. Это нормально?
— С точки зрения психотерапии — да. В нашей стране психотерапия стоит на гуманистических позициях. И истолковывает любой симптом как попытку психики справиться с изменяющимися обстоятельствами. Если уединенность помогает математику сохранять его самость — ради бога. Но это вовсе не значит, что всем нужно стать нелюдимами, чтобы стать гениальными математиками. Перельман не общается с прессой, и это вполне понятно. Если Перельману сложно справляться с агрессией журналистов, зачем ему лишние проблемы? Любой журналист агрессивен, и даже не замечает этого. Потому что, просто задавая вопросы, он осуществляет минимальный акт агрессии.
— В каких случаях показана арт-терапия?
— Область показаний для арт-терапии практически безгранична. Мы знаем, что очень многие великие художники испытывали определенные психические страдания. И само их творчество пронизано этим страданием. Сквозь такое страдание человек иначе воспринимает мир и показывает это. Это может быть терапевтично как для него, так и для человечества в целом. Знаменитые картины Мунка, Босха, Сальвадора Дали на нас сильно воздействуют.
— Каким образом специалисты решают, что именно показано их пациенту, какая терапия? Как понять, что одному полезно рисовать, а другому — сочинять музыку?
— Очень часто это определяет не специалист, а сам пациент. Он чем-то позанимался, почувствовал себя лучше. Очевидно, ему предложат сделать это еще и еще. Так шаг за шагом мы подберем оптимальный метод арт-терапии.
— Если человек крутит в руках авторучку — налицо признак его неуравновешенности?
— Да. Известны случаи, когда на заседаниях в высоких кабинетах люди начинают грызть ногти, стучать авторучками по столу — явно не замечая этого.
— В чем привлекательность фильмов-ужасов?
— Один из важнейших факторов хороших продажа фильмов-ужасов — сценарий, то есть придуманная занимательная история, зрители потом рассказывают всем, как они боялись при просмотре. И некоторым фильмы-ужасы — частично терапевтичны.
— Как объясняете огромный успех фильма-катастрофы «Титаник»?
— Мне кажется, это масштабное кино. Есть тот самый эффект большого слона, когда добавляется гениальное операторское искусство. Когда зрители ощущают себя участниками события. При этом идентификация себя с главными героями «Титаника» — тоже весьма интересное дело. Идея этого фильма — слабость человека перед силами природы, океаном, и такими собственными переживаниями, как любовь, или человеческая подлость, или стремление к самопожертвованию. В этой идее — глубинная философская составляющая. Создателям фильма удалость противопоставить силе природы силу человеческого духа. Над «Титаником» поработало множество мастеров своего дела, они обеспечили публике мощное переживание.
— Не так давно по Первому каналу был показан сериал «Триггер». Главного героя, психотерапевта, некоторые упрекают в излишней жесткости в общении с клиентами. Но ведь когда клин вышибают клином — это работает. А вы какой точки зрения придерживаетесь?
— Этот сериал — классическая фантасмагория. Реклама парадоксального подхода в работе с психическим страданием. Но если мы говорим о настоящем психологическом консультировании, настоящей психиатрии, то все-таки это научная область. И методы там другие. Клин вышибают клином далеко не всегда. Лечить посттравматическое расстройство, погружая пациента в новый, еще больший стресс, я бы не стал. Это может полностью разрушить психику уже нездорового человека.
— Есть такое выражение: подсесть на таблетки. То есть человеку проще принимать медикаментозное лечение, нежели прилагать большие внутренние усилия психологического порядка. Получается, проще уповать на таблетки, а самому не развиваться как личность?
— Фокус в том, что… Я тут буду категоричен. Подход к человеческому страданию до сих пор в нашем обществе порой очень негуманен. Например, часть людей не верят в депрессию, считая ее проявлением слабоволия. Рассуждают так: вот мы тебя поколотим, и ты станешь совершенно здоровым. Замотивируем — и вылечим. Но по факту для людей с диагнозом «депрессия» все не так просто. И простыми директивами депрессия не лечится.
— Сегодня госпитализация тяжелого психически больного возможна только с его согласия, верно?
— Все очень просто и надежно. В России есть работающий закон о недобровольной госпитализации, который подразумевает, что принудительно поместить в психбольницу можно только по решению суда. В остальных ситуациях работает принцип реальности. Родственники обнаруживают, что один из них ведет себя неадекватно, и что они не могут устранить это своими силами. Тогда обращаются с заявлением в соответствующую инстанцию — вызывают скорую помощь. Приезжает профессиональная психиатрическая бригада. Пытается побеседовать с больным. Подписывается документ о наличии признаков социальной опасности. Далее — госпитализация не добровольным порядком. За больным два дня наблюдают, с ним разговаривают два психиатра. При адекватном поведении психиатры диагноз не устанавливает. Но если налицо галлюцинации или иное тяжелое состояние, больного госпитализируют. Суд подтверждает решение специалистов.
— Запойного куда везти — к наркологу или психиатру?
— Сложно ответить однозначно. Зависимость имеет разные стадии. Если человек шизотипичен и при этом злоупотребляет алкоголем, то антисоциальные последствия наступают быстрее. И быстрее происходит деградация личности. У кого только наркологическая проблематика — тех родня отправляет к соответствующим специалистам. А если есть психическое расстройство, если в роду кто-то пил неделю, а потом повесился — тех везут в психиатрический стационар. Не стоит забывать о риске развития «белой горячки». Это состояние нередко развивается при выходе из запоя. В ПНД помещаются те, кто не в состоянии сам о себе заботиться и у кого нет ближайшего окружения для опеки.
— В среднем сколько длится лечение психбольного? Медикаментозное лечение в стационаре — это на неделю, месяц, полгода?
— К примеру, человек дома бросается предметами в окна, бегает голым по улице, у него токсический психоз после того, как обдолбался солями. Причина психоза — химические вещества. Он сам купил их и в себя засунул. Если у него зависимость — мы будем иметь только ремиссию. Он обязательно снова найдет деньги, купит вещество и снова побежит из дома без одежды. Родственникам имеет смысл подумать, не заняться ли специалистам социальной реабилитацией больного — пока не поздно? Современные дизайнерские наркотики могут приводить к зависимости после одной-двух доз. И довольно быстро разрушить личность. Наркотики, довольно быстро приводящие к психической болезни, вызывают трудно устранимое токсического поражение мозга. Если человек принимает большие дозы психотропных препаратов, что приводит его в бессознательное состояние, то мы иногда имеем дело с кислородным голоданием коры головного мозга. На бытовом уровне это иногда называется передозом. Хотя это не совсем точно, ведь дело не только в дозе, но и в препарате. Последствия такого поведения могут быть инвалидизирующими.
— Горожане довольно резко реагируют на нарушение их личного пространства — в давках и пробках. Считается ли неадекватное поведение в стесненных условиях проблемой?
— Специалисты пока такой проблемы не выделяют. Агрессивное поведение за рулем пока не принято считать болезнью. Возможно, это вопрос времени. Но если такие симптомы связаны с фактом наличия группы людей, толпы, можно предполагать формирование социологических реакций у такого человека. Болезнь это или нет будет зависеть от степени выраженности этих симптомов.
— Вопрос о дауншифтинге. Жить в безлюдной глуши, когда утрачиваются навыки коммуникации, социализации — неопасно?
— Доподлинно известно: без общения человек довольно быстро утрачивает значительную часть коммуникативных навыков. Вместе с этим происходят и разного рода когнитивные расстройства. Исторически сложилось так, что наши мозги напрямую связаны с нашими ушами. И наш способ формирования речи участвуют в формировании наших когнитивных способностей. Тюремные заключения в камерах-одиночках потому и запрещают, что это бесчеловечно. Француз Мишель Сифр залезал в пещеру, жил там без часов, это была имитация длительного космического путешествия. И психика исследователя-экспериментатора нарушалась. Получается, что мы постоянно делаем друг друга людьми через общение друг с другом.
— А в чем это проявлялось?
— Прежде всего в искажении чувства времени. Даже одни сутки могли становиться 36 часами. Нарушался аппетит, сон и ход многих других циклических процессов. Это привело Сифра к тяжелой, глубокой депрессии.
— Какой-то тупик получается: жизнь в городе — сплошной стресс, жить за городом тоже не сахар. Куда податься?
— Можно перестать быть человеком, если уйти в отшельничество. Если вокруг будут животные, психика частично может и сохраниться, процесс деградации замедлится. Мы склонны анимировать, одухотворять даже бессловесных тварей. Если останется минимальный круг человеческого общения, можно жить долго и чувствовать себя хорошо
— Рост числа разводов соответствует какой-либо негативной психической динамике?
— Если смотреть на рост числа разводов глазами психиатра, то это скорее говорит нам о том, что есть кризис традиционных ценностей, который приводит человека в состояние растерянности и снижает возможности адаптации в новых условиях. Быстрый развод обычно приводит к дезадаптации двух-трех членов семьи. Универсальная причина множества разводов — изменение городской культуры, где налицо сложность работы естественных регулятивных механизмов. Простой пример: если в деревне кто-то лезет к кому-то через забор, об этом непременно станет известно, и очень быстро, так как люди чувствуют, что у Маши с Васей что-то происходит. А в городе близко дружат Вася с Васей, и им удается это скрывать. А кто-то умудряется жить на две семьи. Таким образом, лишившись традиционных систем регуляции человек приобретает иллюзию свободы, но в долгом периоде качество жизни снижается. Есть некоторая корреляция между количеством разводов в социуме и количеством домов престарелых.
В некоторых странах пошли по пути наименьшего сопротивления: если человек что-то считает нормой, то и пусть. Но наша страна идет другим путем. И это хорошо. У нормативного общества есть определенные преимущества. Проще выступать единым целым, например. А общество под давлением либерализма достаточно быстро приводит к деградации понятий нормы, морали и других нравственных категорий.
— Применяют ли психиатры псевдонаучные методы?
— Возьмем тот же гипноз. Есть страны, где гипнология становится специальностью, возникают сообщества гипнологов. В результате возникает возможность применения гипноза как метода лечения расстройств — истерии, к примеру. А где-то гипноз до сих пор считается дьявольским обольщением. Сегодня понятен как набор показаний, так и набор противопоказаний для лечения гипнозом. Например, больного шизофренией вряд ли стоит гипнотизировать. Опасность может быть в том, что больной может стать сверхвосприимчивым к директивам, они могут быть включены в его бредовые конструкции и это повредит его душевному состоянию.
— А что психиатрия думает о сверхспособностях человека — феноменальной памяти, телепатии, телекинезе и других? Речь идет о явном отклонении от нормы, не так ли?
— Часть людей обладает особыми свойствами. И что возможно для людей с расстройством аутистического спектра, то для человека, условно говоря, нормотипического склада, будет невозможно. Есть бредовые и очень живучие идеи, сопутствующие человечеству — например, идея прожить тысячу лет. Кто-то верит в то, что прикосновение к памятнику приносит удачу. Это проявление детского мистического мышления: если я держусь за папу, значит, я такой же смелый и сильный. Множество «сверхспособностей» это красивые эстрадные трюки. В целом каждая из сверхспособностей — чья-то детская мечта, с которой не хочется расставаться взрослому.
— Насколько сложно адаптировать к мирной жизни участников боевых действий? У нас были и Афган, и Чечня, сейчас — новая волна. Зачастую бывшие военные находятся на гражданке не в своей тарелке. Считается ли это проблемой вообще?
— Во всем мире это проблема, и достаточно серьезная. У нее несколько аспектов. Во-первых, достаточно большое количество людей приобретает психические расстройства в ходе боевых действий, это и органические повреждения головного мозга, и психотравматические последствия. На войне человек сталкивается с новым опытом, попадая в ситуации, которых не ждал, к которым не готов. Выжив, как-то адаптировавшись, он неизбежно опирается на боевых товарищей. Формируется социальная семья. Боеспособность воинского подразделения в том числе проявляется в умении и готовности спасти жизнь товарищу по оружию. Возвращаются на гражданку — сохраняется воспоминание о том, что занимались чем-то хорошим — для вас, сограждане. Связи между однополчанами крепкие, люди могут переписываться десятки лет. Успешно проходит ресоциализация. Подруги отслуживших в горячих точках относились с уважением к феномену боевого братства.
А вот у американцев были плохие результаты. Потому что Вьетнамская война не воспринималась американскими гражданами как война правильная и справедливая.
— В пандемию в людях поселился страх заболеть и умереть. А как он выводится? Применять седативные лекарства?
— Это один из выходов. Если же копнуть поглубже… Очень большое количество людей, которые раньше не нуждались в социальном отреагировании, были вынуждены перед ним оказаться. Работа на удаленке дома — для некоторых это оказалось совершенно нестерпимо. Хотя до этого очень не хотели идти в офис и говорили, что ненавидят его. Живое общение позволяет хоть как-то ощутить себя человеком. Социальная депривация опасна для социума! И для социального субъекта, разумеется. Недаром у нас есть культура праздников, когда собираются толпы и развлекаются. Опасна тем изоляция тем, что у людей формируется неадекватное поведение.
— Бьет значит любит — не устарела ли эта поговорка?
— Опять выскажу непопулярное мнение. Для части людей она справедлива. И они умеют в этом жить. И будут в этом жить, ничего не желая менять в своей жизни. Их дети тоже будут уметь жить в этом. Но культуру семьи невозможно изменить мгновенно. Хотя другие считают, что побои в семье это нехорошо, живут они своей семьей, среди своих. Каждый выбирает то, что ему по душе. И обращение к психологу — в нашей стране дело добровольное.
— В известной книге «Похороните меня за плинтусом» рассказывается о сильнейшей любви бабушки к маленькому внуку. Интересен ли вам этот материал как психиатру?
— У меня каждый год по 3-4 истории похлеще этой! Недавно вышла книжонка «Лето в пионерском галстуке» про любовь двух мальчиков-подростков. У меня спросили, есть ли в тексте пропаганда нетрадиционных отношений. Я ответил: ребята, сами посудите, зачем бы я ее читал? В моей практике подобных случаев немало. И в советское время были вопиющие случаи, когда орудовало в лагерях несколько маньяков из числа пионервожатых.
— На психотерапевта, как и на актера, учатся всю жизнь?
— Да. Абсолютно точно. Не так давно я учился в семинаре Куликова и Аксененко, где рассматривали женственное в мужчинах. Непростая тема. Изучали труды французских авторов. Соотносили их с нашей действительностью. Должен заметить, что мужчин без признаков женственности не существует. Если мы видим качка — значит, это компенсация. На бедного Арни Шварценнегера папа в детстве орал так, что мальчик писался от страха. Арнольд сам рассказывал об этом публично. Пришлось стать «Мистером Олимпия», чтобы влияние отца в голове ребенка несколько ослабло.
— Насколько дорогое удовольствие — лечение у психотерапевта?
— Консультации, малые эксперименты бывают и бесплатными. Каждый гражданин может обратиться за помощью в муниципальный или федеральный центр и поговорить с психологом.
— Я слышал, что цены кусаются: психолог берет 5 тысяч в час, потом за какую-нибудь иппотерапию надо выложить еще столько же — вот тебе и ползарплаты!
— Мне кажется, мы с вами пытаемся рассуждать с точки зрения недовольного обывателя. И так не хватает денег на зимнюю резину, а еще нужно заплатить психотерапевту! Но в том-то и фокус, что очень большая часть людей живут в иной ментальной парадигме. Кто-то вынужден обсуждать свои психические процессы со специалистом, и это позволяет развиваться. Речь идет об осознанной необходимости лечения. Есть специалисты, час работы которых стоит 15, 20 тысяч рублей. И пациент платит такие деньги, чтобы иметь возможность зарабатывать 500 000 в месяц.
— В семье случаются созависимые отношения. Как снизить их токсичность?
— Перестать быть токсичным.
Юрий ТАТАРЕНКО, специально для «Новой Сибири»
Фото из личного архива Игоря Ляха
Ранее в «Новой Сибири»:
Игорь Караулов: Наиболее искренним публике кажется наиболее фальшивое
