Новосибирский областной театр кукол открывает сезон знаменитым литературным убийством, которого на самом деле не было никогда. Новую версию трагедии «Моцарт и Сальери», в которой Александр Сергеевич Пушкин когда-то виртуозно и безапелляционно вынес приговор почтенному труженику музыкального пера, представит штатный режиссер театра Ролан Боннин. Визуальный мир спектакля воплотит художник Анна Бердникова, а музыку к знаменитому сюжету сочинит новосибирский композитор Андрей Кротов.
Режиссер-постановщик обещает внимательно следить за тем, как злодейство подтачивает и разрушает гений. Ничего личного ‒ only bysiness. Блистательная, охваченная страстью к музыке Вена, где скипетр каждого монарха опирается на «лиру и меч» и можно «вдоволь слушать певцов и музыкантов, приехавших со всех концов королевства», легко творит себе кумира, но вряд ли выдержит двоих. О зависти как двигателе регресса и пути, с которого, оказывается, так просто свернуть, Ролан Боннин рассказывает в интервью «Новой Сибири».
— Немного неожиданный ход с вашей стороны ‒ перейти от постановки французских авторов, как в прошлых сезонах, к «солнцу русской поэзии».
— В этом году исполняется десять лет с тех пор, как я начал профессионально заниматься театром кукол. И так сложились обстоятельства, что я возвращаюсь к тому произведению, по которому ставил свой дипломный спектакль. Правда, сейчас я смотрю на этот материал с иной точки зрения.
— С какой же?
— Если раньше я думал, что «Моцарт и Сальери» ‒ это про зависть, то теперь понимаю, что это про особенный и непредсказуемый мир творчества. В науке все ясно: там есть законы, которые объясняют, как устроен в мир. А в искусстве нет ни четкой формулы, ни точных правил. Здесь все непредсказуемо. Взять хотя бы талант. Никто не знает, как он появляется и отчего исчезает. Писал человек, писал прекрасные произведения, а потом раз – и стал писать плохие. Почему? Загадка! Но так произошло. И творец теряет уверенность в себе, начинает мучиться, терзаться сомнениями, испытывать депрессию, сходить с ума, что и произошло с Сальери.
— В основе спектакля оригинальный текст Пушкина или пьеса, написанная вами по мотивам?
— Мне не хотелось ограничивать спектакль сюжетом, который нарисовал Пушкин, поэтому я решил провести побольше изысканий в жизни Моцарта и Сальери и добавить эпизоды, которых в трагедии не было. Пофантазировать на тему жизни двух гениев.
— То есть Сальери в вашей концепции не ущемленная посредственность, но тоже гений?
— Он великий, благородный, лучший из лучших, просто немножко слабый. Не закоренелый злодей, а подлинно трагический герой и прекрасный человек, который однажды вдруг потерялся в безумии. Был светлым – стал темным, печальным, горьким и опасным. И мы вместе со зрителями будем наблюдать его падение. Мы увидим, как Сальери всю свою жизнь помогает другим композиторам, жертвует собой ради других и музыки. У Пушкина это не прописано. Поэт историю Моцарта и Сальери истолковал по-своему, а мы сочиним про этих персонажей чуть-чуть другую легенду.
— С чего у вас начинается падение благородного Сальери?
— Мы долго думали о том, почему Сальери так ненавидит Моцарта? И пришли к выводу, что когда-то они наверняка были друзьями, искали общества друг друга и считались равными в профессии. Но, видимо, Моцарт совершил какую-то ошибку в их отношениях. Невольно сделал нечто такое, в результате чего отношение Сальери к нему изменилось. Может быть, как это часто бывает в мире художников, Моцарт сыграл с ним какую-то злую шутку. И возникла большая обида, которая не прошла, а имела катастрофические последствия. И не только для блистательного Моцарта, но и для самого Сальери – для его души, которая попала под влияние злого демона.
— Вы оправдываете своего героя?
— Его поступки? Нет. Человек волен сам выбирать свой путь. Можно видеть мир в светлых красках и идти прямой дорогой, а можно не замечать ничего кроме негатива. Но если человек выбирает для себя путь ревности, зависти, цинизма, интриг, ненависти, то его падение неизбежно, как неизбежен и вред, который он причинит себе и другим.
— Музыку к спектаклю пишет композитор Андрей Кротов. Почему вам важно добавить имя действующего новосибирского мастера к двум знаменитым на весь мир, но ушедшим сочинителям?
— Музыка должна стать душой нашего спектакля, а не иллюстрацией к сюжету. Конечно, есть произведения Моцарта и Сальери, которые спокойно можно использовать. Но я не хочу слышать в спектакле традиционную нарезку из фрагментов знаменитых сочинений. Я хочу, чтобы Андрей Кротов как представитель академической школы показал нам, как композитор видит, чувствует и ощущает музыку, погрузил нас в тайны музыкального творчества, сделал классику живой. Соединил великие произведения прошлого – не только Моцарта и Сальери, кстати, ‒ нашел следы их влияния в настоящем и создал свое новое произведение. У нас много интересных идей, и мы активно их обсуждаем – и с композитором, и с художником спектакля. Например, в нашем спектакле большую роль играет город. Прекрасные улицы, пышные парики, элегантные костюмы, на фоне которых не только разворачивается жизнь Моцарта и Сальери, но и плетутся заговоры и интриги. Вена – город музыкантов, за который идет настоящая борьба. Сегодня у тебя успех, а завтра провал. И вот уже статуи старых кумиров сброшены с пьедестала. Им на смену назначены новые. Это очень похоже на модную сегодня культуру отмены, когда между творцами и их произведениями встает зритель, который в конечном счете решает исход каждой битвы.
Юлия ЩЕТКОВА, «Новая Сибирь»
Фото Виктора ДМИТРИЕВА и Анны ШИРОКОВОЙ
