Еще два сезона назад артиста Сергея Дроздова можно было встретить на сцене «Старого дома». Он был занят во многих спектаклях репертуара, но ушел на пике возможностей, чтобы вернуться в качестве главного режиссера и художественного руководителя частного театра «Понедельник выходной». Если вы не посещали учреждение под вывеской со столь примечательным названием, то наверняка слышали о нашумевшем проекте «Подонки», завоевавшем главные статуэтки премии «Парадиз» и сделавшем заброшенную котельную на Затоне самой экстремальной театральной локацией Новосибирска. В марте «Понедельник выходной» отметил первую годовщину. По торжественному случаю режиссер Дроздов выпустил премьеру по рассказам Чехова и пригласил друзей. А накануне сам стал гостем проекта «Люди как книги».
— Когда в жизни артиста, а теперь и режиссера Сергея Дроздова появился театр?
— В четвертом классе. Но попал я туда не по своей воле. Мы тогда жили в городе Первоуральске Свердловской области — это маленький такой городок точно на границе между Европой и Азией. Моя соседка Наташа ходила в театральную студию и стала уговаривать меня пойти с ней. Я, конечно, отказывался. Мне тогда театр не нравился — мне больше бегать нравилось. Спортом хотелось заниматься. Но подруга оказалась упорной. Обратилась за поддержкой к моей маме. Мама составила разговор со мной. В общем, я пошел в студию. И так получилось, что в первый же день мальчик, который должен был играть в школьном спектакле эпизодическую роль, заболел, и меня срочно ввели на его место. И всё — я оказался в театре на всю жизнь.
— Неужели не было попыток «соскочить»?
— Перед девятым классом появилась возможность подать документы в Суворовское училище и изменить свою жизнь. У меня в семье все военные, и на какое-то мгновение мне показалось, что неплохо было бы продолжить династию. Но опять-таки мама вызвала меня на разговор. Спросила: «Ты серьезно хочешь заниматься тем, чем занимаемся мы?» Она была уверена в том, что мне не нужна военная карьера. Я подумал — и выбор вновь был сделан в пользу театра.
— Прежде чем попасть в Новосибирск, вы объехали немало городов.
— Да, сначала был Первоуральск, потом Екатеринбург, потом маленький город Серов. Я там три года отработал и очень захотел перемен — качественных изменений, театра другого полета и масштаба. Приехал в Новосибирск, куда к тому времени переехали жить мои родители. Пошел в «Старый дом» — там никого нет — лето. Пошел в «Глобус» — они без главного режиссера сидят. Пошел к Сергею Николаевичу Афанасьеву — договорился об испытательном сроке. Поехал за трудовой, звонит знакомая. «Слушай, — говорит. — Могу тебя через Чусову в БДТ устроить». Только я купил билет в Питер, звонит друг, заезжай, мол, по дороге ко мне в Пермь, покажу тебе театр, где я работаю. Я и согласился. И остановился в Перми на два года. Работал у Сергея Павловича Федотова в театре «У моста». Словами этот театр не описать. Он уникальный. С дикой энергетикой. Я там столько всего сыграл, такой опыт как артист получил огромный. Но вернуться туда — ни за что и никогда.
— Но вы ведь и в Новосибирском «Старом доме» играли в спектаклях Сергея Федотова?
— Дважды. Работать с Сергеем Павловичем интересно, но безумно сложно. Ты знаешь, что на выходе будет что-то потрясающее, поэтому готов прощать все то, что происходит на этапе репетиций. В какой-то момент, работая в театре «У моста», я устал. Впервые в жизни решил уволиться и уйти в никуда. Тогда-то Федотов и предложил мне съездить в Новосибирск: сыграть в его новосибирском спектакле «Калека с острова Инишмаан», а потом ввести на свое место другого артиста. Я приехал, сыграл и получил предложение остаться. Так и оказался на много лет в «Старом доме».
— Вы попали в «Старый дом» как раз тогда, когда театр начал меняться. На глазах у изумленной публики из театра непростой судьбы он превратился в островок авангарда, театр острого эксперимента.
— Когда я переехал в Новосибирск, в «Старом доме» было несколько новых спектаклей, которых можно было держаться, и много устаревших постановок из какой-то другой параллельной жизни. А потом появились режиссеры, благодаря которым система стала ломаться. Анна Викторовна Зиновьева, например. Она поставила спектакль «Таня-Таня», классные детские сказки придумала и собрала сильную молодую команду. Потом пришел Антонио Лателла и своей «Трилогией» сломал все представление об этом театре навсегда. Это был удивительный опыт. За полтора месяца мы выпустили три спектакля и соединили их в один шестичасовой марафон. Через два года появился «Пер Гюнт». Неделю перед выпуском спектакля мы с Толей Григорьевым жили в театре. Даже по домам не разъезжались. Репетировали там, спали, играли в шахматы, пили пиво и опять репетировали. До сих пор дружим. Играем вместе в футбол. Я, кстати, выступаю за команду «Старого дома».
— Почему же вы оставили «Старый дом»?
— Если честно, то, наверное, наелся, наигрался. Я вдруг начал понимать, что кайф и адреналин, за которыми, как я считаю, артисты приходят в профессию, стал потихонечку исчезать из моей жизни. Осталась только качественно выполненная работа. Я, конечно, профессионал. Я умею себя заинтересовывать, могу переждать, потерпеть, но тут понял: надо уходить. К тому же меня все больше привлекала режиссура.
— И вы вот так запросто решили открыть свой частный театр?
— Я ушел из театра «Старый дом», и у меня не осталось ничего кроме студии «Примус», где я иногда ставил спектакли. Вместе с директором этой студии Дашей Каребо мы и решили создать свой театр. Стали искать помещение. Нашли классное историческое здание на улице Красноярской, но пока искали 4,5 миллиона на ремонт, помещение ушло. Мне к тому времени предложили работу в Омске — худруком в частном театре. Я приехал, а театр оказался на грани разорения. Все артисты написали заявления на увольнение. Вот тут мне и позвонили из Новосибирска — подходящее помещение для театра нашлось. Я собрал омских артистов и предложил им поехать со мной.
— Чем же вы их заманили?
— Я честно предупредил, что будет тяжело. Денег у меня было всего ничего — какие-то накопления и средства с продажи старенького «Форда Фокуса». Жить было негде, но четверо остались у меня, а остальным мы на всех сняли трехкомнатную квартиру. Родители привозили нам продукты из деревни. А мы создавали театр. Придумали, как сконструировать амфитеатр. Нашли знакомого, который дал нам строительные материалы. По бартеру договорились с краской и освещением. Днем репетировали два спектакля, а по ночам своими руками красили, мебель собирали, строили. Открылись. Дальше началось самое страшное. Надо было со всем этим что-то делать!
— Как минимум вам потребовалось придумать название. Откуда «Понедельник выходной»?
— Мы с директором театра придумали список из 43 названий и стали вычеркивать те, которые нам не нравятся. В итоге вычеркнули все, хотя было, на мой взгляд, одно классное — «Гвозди». Но мы отказались и от него. Нам хотелось видеть в названии два слова. Возникала масса странных вариантов типа «После воскресенья вторник». Так и дошли до «Понедельник выходной». Смысл его прост и понятен: все театры в выходные работают, а по понедельникам отдыхают. Старая русская традиция.
— Какие впечатления оставил первый год работы?
— Театр занял все мое существование. Я только этим теперь и занимаюсь. Первые полгода было безумно трудно. Мы сами ходили по деловым и торговым центрам и предлагали билеты. К нам приходили те, кто никогда раньше в театре вообще не был, те, кто сходил лет десять назад, не понравилось, и больше не ходил, те, кто ходит в другие театры. Сейчас у нас наконец-то появился свой зритель — это безумно радует. Мы стараемся, где можем, заявлять о себе. Сайт, социальные сети. Недавно в метро рекламу повесили. Чтобы набрать репертуар, мы в течение года выпускали по премьере каждый месяц. Теперь сбавили обороты — обновляем репертуар раз в полтора месяца. Со следующего года еще немного снизим темп.
— Вы действительно о таком мечтали — постоянная премьерная гонка, чтобы выжить?
— Я мог бы делать антрепризу, но предпочитаю создавать репертуарный театр. Я нашел единомышленников и гениального директора, который поддерживает меня во всем, терпит меня и делает колоссальную работу по продвижению театра. Я обрел свободу в том, что я делаю. Я не скован в выборе материала и поиске формы. Собрались, почитали, не понравилось, не ставим. Ищем дальше. Нашли — копаем. Я — консерватор. Из современных российских драматургов люблю только Вырыпаева и Угарова. Предпочитаю хорошую классическую литературу, но не бегу проектов и экспериментов. Скоро вот поеду в женскую колонию, где будет проходить конкурс красоты. Хочу взять интервью, собрать материал и сделать на его основе документальный спектакль. Что получится — скоро узнаем. Мы — частный театр. Нам никто не дает денег, кроме зрителей, купивших билеты. При этом мы не закручены на коммерческие проекты. Просто стараемся делать так, чтобы спектакли были интересны для тех, кто к нам приходит.
— А что интересно видеть на сцене вашему зрителю?
— Современный зритель — человек с клиповым мышлением. Ему нужен экшн, смена картинки, движение. Мне же интереснее покопаться в человеческой психологии. Но я понимаю, что люди не всегда готовы смотреть на это. Да и артистам сложно работать, если в зале занято меньше половины мест. Поэтому делаю спектакли и для себя, и для кассы. Один коммерческий, один некоммерческий — так мы сразу договорились. Но иногда получается так, что не рассчитанные на широкую аудиторию проекты, вдруг начинают пользоваться огромной популярностью. В конце апреля, к примеру, мы восстанавливаем спектакль «Подонки» по пьесе Горького «На дне» — билетов в кассе уже нет. На нашем иммерсивном спектакле «Кухня» нет свободных мест, хотя билеты очень дорогие. «Андерсен» хорошо расходится.
— О чем в плане новых постановок мечтаете?
— Проектов в голове масса. Хочу сделать большой социальный проект про деревню, которая откровенно загибается. Может быть, это будет что-то в духе вербатима. У меня уже записано много реальных историй. «Маленького принца» хочу поставить — на природе, на аэродроме, с гигантскими куклами. Хочу большой космический проект. Из большой классики — трагедию Шекспира. Идей много, но все воплотить не успеваем.
— Сколько вас смелых?
— Нас мало — десять человек, но нам пока для работы достаточно. В основном в труппе молодежь. Артистов старшего поколения нет. При необходимости мы приглашаем актеров из других театров. В ближайшее время планируем обходиться своим составом. А вот когда разживемся, будем расширяться.
Юлия ЩЕТКОВА, «Новая Сибирь», фото Антона ВЕСЕЛОВА и Евгении БУТОРИНОЙ
