В Сузуне открылся первый и единственный в своем роде Музей Сибирской народной иконы
ВЫСТАВОЧНЫЕ залы разместились в здании бывшей церковно-приходской школы постройки XIX века, став частью музейно-туристического комплекса «Сузун-завод. Монетный двор». В новой экспозиции представлено более 500 предметов из собрания Новосибирского краеведческого музея, в том числе 200 экземпляров народной иконы, созданных мастерами-самоучками.
«В мире происходит музейный бум, а у нас в России музеи закрываются, особенно в глубинке. И только в Новосибирской области мы каждый год открываем очередной музей, — отмечает директор Новосибирского краеведческого музея Андрей Шаповалов, под руководством которого в Сузуне открывается уже четвертый музейный объект. — Мы довольно давно начали заниматься собиранием сибирской народной иконы. И в какой-то момент поняли, что есть такая сильно недооцененная традиция, которая идет прямо из Сибири, но об этом мало кто знает. Тогда-то мы создали большую программу по собиранию народной иконы. А потом начались совпадения. Нам предложили передать под музей здание церковно-приходской школы в Сузуне. И мы несколько не сомневались, что именно здесь следует разместить музей, основанный на нашей коллекции: ведь именно в Сузуне в позапрошлом веке возник иконный промысел. Самостийные мастера писали очень интересные иконы, которые быстро расходились на крупнейшей по товарообороту Никольской ярмарке».
Народная икона — малоизвестный культурный феномен, изучению которого долгое время не уделяли должного внимания. В Сибири народная икона появилась в эпоху массовых переселений крестьян в конце XIX — начале XX веков. Создавали иконы крестьянские мастера, совмещавшие иконописание с декоративной росписью и резьбой. Церковнослужители называли таких умельцев богомазами и по возможности следили за результатами их деятельности. Как отметил присутствующий на открытии Музея Сибирской народной иконы Митрополит Новосибирский и Бердский Тихон, главной задачей «неискусных иконописцев» было написать икону без прикрас, таким образом, чтобы лик святого сопровождался надписью, кто именно изображен на иконе. Для простых людей этого было вполне достаточно. Работу осматривал священник, и если икона соответствовала канонам, он окроплял ее святой водой. «Непотребное письмо» уничтожалось.
Начало музейной коллекции сформировалось в 20-е годы прошлого столетия — вскоре после открытия Новосибирского краеведческого музея, тогда еще Центрального народного музея Новониколаевска. Одни экспонаты были преподнесены в дар учреждению жителями города, другие — собраны во время экспедиций в села и деревни региона. Планомерное комплектование коллекции для создания новой полномасштабной экспозиции началось в 2010-е. Шесть последних лет сотрудники Краеведческого музея активно осуществляли закупки на антикварном рынке, взаимодействуя с коллекционерами Новосибирска и других городов Сибири. «Концепция нового музея отражена в его названии, — рассказывает научный сотрудник НГКМ, кандидат искусствоведения Татьяна Прохорова. — Нас интересует только сибирская народная икона, то есть икона, бытовавшая в Сибири в народной среде. Заказчиком и потребителем такой иконы выступало посадское и крестьянское население Сибири, которое очень сильно возросло в XVIII–XIX веках, а исполнителями выступали ремесленники, происходящие из народной среды».
Народная икона была недорогой и несложной в изготовлении. Продавалась она на базарах и ярмарках и была доступна каждой семье. «Уровень достатка семьи определял уровень исполнения и декор иконы, — отмечает Татьяна Прохорова. — Купечество желало видеть более дорогие иконы с золочеными и серебряными фонами или украшенными драгоценными камнями окладами. Но те иконы, которые изготавливали народные мастера, мог себе позволить приобрести каждый христианин. Стоимость такой работы — вопрос сложный, но интересный. Например, есть сообщения о том, что икону можно было выменять на три луковицы. Сейчас мы с трудом можем себе представить тогдашнюю цену на луковицы, но известно, что лук в Сибири плохо рос. Иконы также выменивали на продукты питания или продукты кожевенного производства. В любом случае это была совершенно недорогая продукция, которая делалась массово».
На данный момент в коллекции сузунского музея представлено более 200 экземпляров домашней народной иконы. Судьбы у всех экспонатов разные, но в каждой маленькой личной истории отражена большая судьба страны и целого народа. Есть экспонаты, от которых потомки первых владельцев отказались за ненадобностью, не понимая духовную ценность намоленной предками святыни, и в то же время присутствуют фрагменты больших храмовых икон, разрубленных представителями советской власти при разрушении храма, украдкой спасенных прихожанами и с тех пор ставших частью домашнего иконостаса. Имеются иконы, дошедшие до музея в целости и сохранности, и напротив — подвергнувшиеся осквернению. Поцарапанные или исколотые лики святых — «работа» тех, кто сознательно отказался от веры. А вот следы варварской сухой расчистки — дело рук горе-реставраторов, обнаруживших под росписью народного мастера старое изображение, более ценное и выполненное явно профессионалом.
Особая гордость собрания — семейные иконы, на которых изображались святые, покровительствующие каждому члену семьи. «Эти семейные иконы напоминают свадебные фотографии. Писались они по заказу специально для молодоженов — к браку или непосредственно сразу после, — уточняет Татьяна Прохорова. — На таких иконах в одном сюжете соединялись соименные заказчикам святые, которые на самом деле жили в разное время и в разных местах. То есть изображались небесные покровители жениха и невесты. Далее семья росла, появлялись новые члены и новые молитвенные нужды. И в связи с этими событиями писались все новые и новые иконы в красный угол дома. В конце концов, в домашней коллекции появлялись большие семейные иконы, на которой в единую композицию собиралась большая группа соименных членам семьи святых. Появлялись иконы святых покровителей женской и отдельно мужской части семьи. Когда рассматриваешь такие иконы, невольно включается воображение, и нетрудно представить, как росла, изменялась семья, чем занимались эти люди. Иногда святые подбирались заказчику по роду его деятельности. Например, на одной из икон нашей коллекции изображены Преподобные Зосима и Савватий. По канону они изображаются вдвоем, а между ними виден монастырь. Но на нашей иконе между святыми написан улей-колода, потому что Зосима и Савватий считаются покровителями пчеловодства. В этом и заключается наивность и народность этой иконы».
Стилистических признаков у сибирской народной иконы нет. В композиции, технике исполнения и образах специалисты видят новгородские, суздальские, южно-русские иконописные традиции, что отражает географию переселенцев и демонстрирует отсутствие собственной школы.
«ГЕОГРАФИЧЕСКИ иконописные центры России были слишком далеко от Сибири, чтобы составить с ними единое целое, — уточняют создатели экспозиции. — К тому же иконы в Сибири стали писать уже тогда, когда все основные иконописные школы не просто сложились, но и успели прийти в упадок. Если говорить конкретно об иконах, написанных сузунскими умельцами, то в Сузуне мы не видим признаков большого стиля, но отмечаем совершенно узнаваемую манеру письма и несколько рук, работавших в одной стилистике».
Кстати, основная часть сузунских икон написана тремя мастерами. Но до исследователей дошло только одно имя — Ивана Васильевича Крестьянинова. Он был последним сузунским иконописцем и в последние годы своей жизни, когда спрос на иконы после прихода советской власти упал, работал на базаре весовым.
Помимо икон в коллекцию Музея Сибирской народной иконы вошли медно-литая православная пластика, оригинальные кресты, книги и предметы церковной утвари. Три зала и «потайная» комната. Неприметную выгородку посетители найдут без труда. Вход в закуток с приглушенным светом свободен, а игра с пространством — способ, при помощи которого проектировщики экспозиции попытались воссоздать тайный схрон — комнату, в которой во времена, когда храмы подвергались разорению, люди прятали иконы, утварь и облачения.
Все самые ценные и любопытные экспонаты музейной коллекции без исключения представлены в выставочных залах. Однако сотрудники Краеведческого музея не намерены останавливать работу по наполнению собрания и изучению феномена народной иконы. «Для музея возможность выставить практически всю коллекцию очень важна, — настаивает научный сотрудник НГКМ Татьяна Прохорова. — Не держать эти предметы в хранении, куда постороннему войти нельзя, а сделать открытое хранение, когда к духовному наследию нашего народа может прикоснуться каждый человек. Важен и другой момент: на самом деле научная работа в плане сузунской иконы только начата. И у нас есть большой простор для научного творчества, новых исследований, поисков, выводов и дополнений. Народная икона свойственна всей России. Однако специалисты пристально обратили на нее внимание совсем недавно. В советское время исследователи занимались больше высоким православным искусством. Изучали творчество больших русских иконописцев и главных иконописных школ. Народная икона считалась чем-то второсортным и незначимым. В последнее время все изменилось, потому что сегодня на антикварном рынке народная икона — это практически единственный товар, который пока еще не подделывают. Это последнее настоящее, что осталось на рынке».
Юлия ЩЕТКОВА, «Новая Сибирь»
Фото предоставлено Новосибирский краеведческим музеем
