Личные истории жителей тылового Новосибирска станут частью документального спектакля.
ТЕАТР «Глобус» вернулся к репетициям документального спектакля «Танго морген, танго пли». Премьеру планировали выпустить на малой сцене к юбилею Победы, однако по очевидным причинам работу над проектом, основанном на реальных историях новосибирцев в годы Великой Отечественной войны, пришлось перенести на осень. Новый ориентир для встречи со зрителями — 23 и 24 сентября.
Работа над спектаклем началась в октябре 2019 года. Тогда «Глобус» пригласил горожан поделиться своими семейными историями, связанными с Новосибирском в годы Великой Отечественной войны. Режиссер спектаклей в Театре.doc, куратор лабораторий, работающих с документальными материалами, Анастасия Патлай и драматург театра и кино Андрей Иванов в течение недели общались с жителями города и встречались с работниками музеев, собиравшими когда-то интервью ветеранов. «Логика любой войны — это разделение мира на черное и белое, расовое, религиозное или этническое. В этом смысле мне кажется, что работа с личными нарративами, с семейными историями помогает оставаться в персональной логике. Мы можем сами, внутри своих кругов, спасая наших потомков от этой же печати молчания, продолжать подобную работу. В этом пафос моей деятельности», — подчеркивает режиссер спектакля Анастасия Патлай.
Создателей документального проекта интересовали не столько «парадные» страницы жизни города трудовой доблести, сколько личные истории тружеников тыла, обусловленный войной быт, неотрихтованная повседневность, зажатый обстоятельствами человек. «Нас интересовала не столько официальная история тыла, сколько личные истории тех, кто трудился и жил в Новосибирске в годы войны, — рассказывает Анастасия Патлай. — В процессе стало понятно, что это не до конца исследованная тема. Что материалов устной истории (интервью со свидетелями событий, собранных исследователями) крайне мало. Мы говорили с историками, встречались с жителями, выспрашивали у тех и у других, что в их семьях говорили о том периоде, что вспоминали бабушки и дедушки. Нас в первую очередь интересовала повседневность тыла. Благодаря этому исследованию мы вычленили несколько сюжетов для нашей документальной пьесы, связанных с жизнью тыла в годы Великой Отечественной войны. Один из главных сюжетов — изнурительный труд женщин и детей на заводах. Потеря кормильца, который ушел на фронт. Жесточайший дисциплинарный режим на предприятиях. Когда женщина, у которой заболел ребенок, не может пойти его лечить, у многих младенцы погибали в этих условиях. Большое количество эвакуированных, которые составили треть всего населения Новосибирска. Все в очень стесненных обстоятельствах — и эвакуированные, и местные жители. 128 тысяч прибывших из блокадного Ленинграда. Люди, только что спасшиеся из невыносимых условий, потом в невыносимых условиях сюда едущие, по неделе, оказывались высаженными в городе, где им часто самим приходилось решать жилищную проблему. Местные жители, у которых большая семья, вынуждены были отдавать угол еще одной семье. На этой фоне многие проявляли благородство и щедрость, но также, и это естественно, возникали и конфликты. Огромная «культурная» эвакуация, эвакуация целых заводов и предприятий. Тема эвакогоспиталей, когда город оказался наводнен тяжелоранеными, которые не хотели никуда возвращаться, и после войны город был наводнен калеками, которых стыдили бесконечно за то, что они позорят Красную армию. Кто-то проявлял к ним сочувствие. Дети, которые экономили деньги на проезд, чтобы дать калеке булочку».
В музее Дзержинского района творческой группе спектакля «Танго морген, танго пли» предоставили письма призванного в Красную армию жителя Новосибирска Василия Ноготкова к его жене Лизе. Выхваченный из военной мясорубки человеческий голос стал сквозной драматургической линией сюжета. «Родственники Василия Ноготкова дали разрешение на использование писем в пьесе, — продолжает Анастасия Патлай. — Письма полны нежности и заботы о семье. Василий Ноготков очень много пишет именно о жизни тыла, он очень сочувствует своей жене, пытается ей помочь, даже с фронта. Это выражается не только в словах поддержки. Он, например, пишет директору завода, на котором когда-то работал, письмо с просьбой выделить участок земли, принадлежащей заводу, под огород для его семьи, чтобы Лиза с детьми могли посадить там картошку, чтобы они не умерли от голода. Это мне кажется очень важным. Здесь все было нацелено на то, что все для фронта, все для Победы, без нас фронт не выживет. И в этом смысле оказывается очень ценным участие фронта, т. е. пишущего с войны Василия Ноготкова, в судьбе своей семьи. Василию удалось помочь семье выжить, но сам он погиб, он не вернулся».
Подверстанная в дальнейшем под «Танго морген, танго пли» пьеса Екатерины Бондаренко, драматурга, танц-драматурга, автора проектов на стыке документального театра и танцевального перформанса, рождалась буквально на глазах у режиссера и артистов. В текст также вошли истории, рассказанные актерами «Глобуса». «Отталкиваясь от этих сюжетов, мы работаем с тем, как это отразилось на нас, потомках тех, кто воевал, и тех, кто трудился в тылу. Что нам рассказывали или о чем молчали наши домашние. Причем не только бабушки, но и мамы наши, — отмечает режиссер документального спектакля Анастасия Патлай. — В каких условиях они росли. Как голодное детство наших бабушек сформировало определенные семейные ритуалы и отношение к пище. Как изнурительный труд бабушки аукается нам в нашем трудоголизме и неспособности найти свободную минуту для отдыха. Как страх за близкого или страх перед карой за то, что не вышел на работу, чтобы выходить младенца, связан с нашей тревожностью или параличом воли, когда мы оказываемся перед необходимостью выбора или принятия решения».
Нестандартный метод работы режиссер называет археологией памяти: «Любой документальный проект хорош тогда, когда он базируется на достаточно серьезном, глубоком исследовании, а не просто транслирует наши умозрительные представления и мнения по поводу той или иной темы. Каждый из нас — это сумма стереотипов, которые мы в себя впитали, со стереотипами просто жить. Мы не приспособлены для того, чтобы в каждую тему глубоко погружаться. Но, начиная проект, мы вынуждены погружаться глубоко. В путешествии в эту тему стереотипы претерпевают изменения, ломаются, мы делаем какие-то открытия. И хорош тот спектакль, который делится со зрителем открытиями, а не стереотипами. Тогда и зритель узнает для себя что-то новое. У него начнется какая-то внутренняя работа с собой, если мы ему покажем другую оптику взгляда на то или иное событие. Это основная специфика моей работы. Собственно археологией я занимаюсь всегда, когда берусь за тот или иной проект. То, что мы делаем с актерами театра «Глобус», — это работа с памятью. Как нас эта память о войне сформировала. Память или непамять, что одинаково мощные события для нас. То, что мы помним, или то, что мы не помним, — одинаково сильно нас формирует. И часто мы не помним не потому, что забывчивы или легкомысленны, а потому что память — это настолько болезненно. Ее нам не передавали, потому что это травматично, поэтому она вытеснялась в предыдущих поколениях. Или наш мозг принимает такое решение — вытеснение, часто с целью самосохранения».
Марина ВЕРЖБИЦКАЯ, «Новая Сибирь»
Фото Артема КОТЕЛЬНИКОВА
