Новосибирский музыкальный театр завершил свой 64-й сезон мюзиклом, созданным специально для постановки в Новосибирске. Персонажи фантаста Александра Беляева не впервой раз выходят на театральные подмостки, но история знаменитого голливудского комика Тонио Престо, героя позднего романа писателя, впервые разыгрывается на сцене в захватывающем музыкальном действе. Герои мюзикла Ульяны Стратонитской и Алины Байбановой «Человек, нашедший свое лицо» фантастичны и в тоже время узнаваемы, как и коллизии спектакля: мюзикл можно смотреть и слушать как настоящий квест, находя и угадывая знакомые, давно ставшие знаками музыкальные символы — классические и современные.
Композитор Ульяна Стратонитская, автор музыки к многочисленным мультфильмам, лауреат премии ТЭФИ приоткрывает тайны создания этого удивительного спектакля.
— Мюзикл написан специально для Новосибирского музыкального театра. Как началось это сотрудничество?
— Моя творческая судьба всегда полна неожиданных поворотов, я не родилась с золотой ложкой во рту, и всегда исключительно по какому-то прошлому опыту работы меня с помощью сарафанного радио находили люди. Так и в этом случае получилось, что один из актеров, режиссеров порекомендовал меня как возможного автора нашему либреттисту Алине Байбановой. Она прислала мне несколько синопсисов, на которые я написала несколько демонстрационных номеров, и Алина уже отправила их сюда в театр. Номера понравились, и мы поставили этот спектакль. Наша дружба только началась, но надеюсь на крепкое дальнейшее развитие взаимоотношений.
— Насколько вам интересен сам жанр музыкального театра? Все же это ваш первый подобный дебютный проект.
— Я композитор по образованию, окончила Московскую консерваторию, аспирантуру там как композитор в классе Агафонникова Владислава Германовича. Но случился такой курьез судьбы. Дело в том, что я с детства связана с музыкальным театром: сначала с детским — в Твери, это мой второй родной город, первый — Бежецк. Я была ребенком и для нашего детского театра писала музыку — и сама же там играла. Потом поступила в музыкальное училище, и там у нас был студенческий театр под руководством замечательного мастера Грибуниной Натальи Георгиевны, которая сама училась в Щуке, и которая выпускала у нас спектакли со студентами. И у меня на третьем курсе была дилемма: идти ли дальше как актрисе, или все-таки в консерваторию — продолжать писать музыку. Я тогда взвесила все это как-то до забавности здраво. Все-таки, я хотела иметь хорошую стабильную семью и быть дома, — поэтому, наверное, писать музыку мне было ближе…
— Интересный ход рассуждений.
— Да, это очень странно. Но этот жанр музыкального театра был мне всегда близок. Я сама как актер проживала роль. И в этом спектакле тоже: для меня важна судьба каждого персонажа, для меня каждый из них любим и близок. Каждую из нот, которые вы слышите, я в принципе пропела сама изначально, прежде, чем отдать материал в театр. Поэтому мне этот жанр очень близок, очень отзывается, и я рада, что есть возможность дарить эту музыку публике.
— Вы не вмешивались в процесс постановки спектакля?
— Мы сейчас очень подружились в процессе постановки с дирижером Александром Новиковым. Пока он стоит за пультом этого театра, я просто спокойна за все, что происходит. Так что вмешательства моего просто не потребовалось. Я сдала материал в театр, все номера были мной пропеты в аудио-версии, и потом были написаны ноты. Единственное, что оркестр в музыкальных театрах — это всегда сюрприз, потому что это не типичный обычный симфонический оркестр, в котором мы понимаем акустически, как писать, а здесь есть и ритм-секция, и синтезаторы, определенная акустика, гитары... Поэтому в чем-то я советовалась: в Москве, когда ребята из театра приезжали на «Золотую маску», мы встречались с Александром Новиковым, я задавала ему вопросы, которые меня волновали. И в итоге все получилось. И партитура звучит, я довольна.
— Видно, что и Александр Новиков с явным удовольствием дирижирует спектаклем, это ему «в кайф», что называется.
— Вообще вся эта музыка писалась для того, чтобы все кайфанули. И композитор, когда ее писал, тоже кайфовал.
— То есть все ваши ожидания оправдались: все, что было задумано, воплотилось?
— Да, там очень много того, что я задумала. Но конечно есть и сюрпризы для меня. В частности, Тони Престо в партитуре — это два персонажа: комик Тони Престо в начале и второй герой после преображения, для которого была прописана партия баритона. Поэтому возможно, слышно, что артист и в теноровой тесситуре существует, и потом, уже во втором акте — еще и в баритоновой. Но это было решение режиссера — так героя показать, в одном лице.
— Вы первый раз столкнулись с нашим театром, и какое впечатление он произвел на вас?
— Театр мне очень нравится. Он на меня произвел впечатление еще в Москве, на «Золотой маске». Когда там показывали спектакль «Великий Гэтсби», я поняла, что мне с точки зрения оркестровой волноваться не о чем, потому что уровень музыкальности Александра Новикова самый высочайший. А тут я понимала, что сделано практически невозможное в каком-то совершенно огненном ритме. Это ведь самый конец сезона, и в сезоне было уже несколько премьер, а этот спектакль последний… Понятно, что это огромная работа, огромный труд, но никакой усталости мы не видим, и я очень благодарна всем. Надеюсь, что спектакль понравится, что он будет жить и в процессе нарастет каким-то мяском, найдет своих почитателей.
— В оркестр вы предоставили свой инструментальный набор или ориентировались на то, что есть?
— Оркестр — сам по себе такая «краска», что всегда существует вариативность. Был такой курьезный момент. Лейтмотив, когда Престо приходит к Гедде, звучал в басах «пара-рарам, пара-рарам», у меня там прямо слышался бас-кларнет, но Александр Сергеевич Новиков сказал: «Нет у нас бас-кларнета». Ну ничего. И прекрасно. Зато есть виолончели, есть фагот, поэтому всегда можно эти моменты решить. До этого спектакля в театре была всего одна гитара, но я столько туда привнесла рока, который он любит, что Новиков купил еще одну и сказал: «Давай, давай! Сделаем это мощнее».
Оркестр у вас полностью укомплектован, богатый и соответствует всем возможным ожиданиям, перкуссия просто богатейшая. Я много писала в нотах. Но это был момент, который мы обговаривали, что всегда ударник хороший и талантливый, как и гитарист, лучше композитора прочувствует, лучше понимает свой инструментарий, поэтому конечно очень большая работа была Александром Новиковым проведена с этой секцией ударной.
— Не только оркестру тут есть что делать. Получился в том числе и хоровой мюзикл.
— Он очень сложный и не совсем типичный для хора. Считаю, что ребята справились и более того, они на этом материале еще и сильно-сильно подрастут. А что касается хора… Вся эта история — она про мир, она сюрреалистичная, и как раз хор — это то, что постоянно происходит в публичном пространстве. Поэтому он даже не отдельное действующее лицо, а некое…В общем, хор —это жизнь...
— У вас есть точки притяжения в этом жанре?
— Мои точки притяжения сейчас не в театральном жанре, и это скорее плюс. По крайней мере, для меня плюс, — потому что зрителю самому судить: плюс или минус. Сейчас, на мой взгляд, невозможно писать мюзикл: «Пойду напишу мюзикл…» Изначально, когда я читала либретто и думала, что из этого может получиться, у меня были какие-то моменты, что, наверное, это соотносится с Бобом Фоссом, старой Америкой, с «Чикаго», — какие-то такие нотки. Но потом, когда я в это погрузилась, поняла: нет, такое не сработает. Сейчас большое количество музыкантов современных, которые мешают жанры и находят в этом как раз свой уникальный язык. И мне кажется, в этом, в единстве всех архетипов, которые в нас есть, — фольклор и классика, и джаз, и рок, — и есть сила, мы этим богаты. Мы можем этим пользоваться как единым инструментом. Поэтому я, наверное, как губка, за свою жизнь впитала много всего и сейчас мне интересно именно так разговаривать со слушателями.
— Стала ли эта работа важной ступенью, быть может, своеобразной вершиной в вашем творчестве?
— На самом деле для меня любой проект, которым занимаюсь, очень важен. В любой проект погружаюсь как ребенок, в свой мир игры. И пока я в нем существую, пока не наиграюсь, оттуда не выхожу. Поэтому никаких вершин. Я хочу дальше лезть. Видите, с музыкой какая происходит вещь… Даже с точки зрения музыкального мастерства думаешь: сейчас вот это вершина. А потом поднимаешься и видишь, что это плато, а за ним дальнейший подъем. Это все равно что взбираться на гору, у которой нет конца и края. Мы растем, развиваемся, — и это бесконечный путь.
— И вы уже нацелились на какой-то очередной горный пик?
— Я так скажу: я на каждую свою новую работу смотрю с удовольствием, потому что пишу с удовольствием, но с другой стороны уже стараюсь на опыте этой работы видеть в чем, например, ее слабые места. Критически к себе относиться тоже важно, для того, чтобы дальше взять эту высоту, и эту, и следующую…Поэтому я к себе всегда строга как к автору и надеюсь, что вершины будут и дальше следовать (смеется).
— У вас много музыки к мультфильмам.
— Да, очень много...Так вышло. Это — опять же — цепь случайностей. Однажды меня, когда я была студенткой, позвали позвал в проект, который потом не состоялся. Но позже один из ребят, работавших со мной в этом проекте, уже работая в анимации, дал мои контакты студии, которая искала композитора для новогоанимационного сериала. Сериал по замыслу не должен был ыть музыкальным, от меня хотели получить одну единственную фоновую тему, а в итоге у нас получился наимузыкальнейший сериал «Деревяшки» — 104 серии, написанные как мини-оперы с огромным удовольствием. И дальше — три номинации на ТЭФИ за лучшую музыку к мультфильмам, — за один из проектов я получила ТЭФИ— Kids. А дальше все пошло по цепочке: и Алина ко мне пришла, зная, что мы делали с одним из ее знакомых театральный проект, написали и поставили мюзикл «Сказка о царе Салтане». Так что Алина пришла ко мне как к детскому композитору. Это я про то, что иногда на людях ставят ярлыки: раз человек работает в этой сфере — значит, он только это и умеет. Но вот нынешняя работа как раз показывает, что я, наверное, очень многостаночный автор.
— Это должно стать теперь отправной точкой для новых свершений в этом жанре?
— Надеюсь. Но вот после премьеры даже немножко расстроилась. Когда делаешь анимационный сериал, говорят: у нас будет второй сезон. Вот и здесь мне тоже хочется узнать продолжение этой истории.
— Вторая серия? Почему бы нет…
— Такое было, наверное, только у Вагнера в «Кольце нибелунга». Его «Полет валькирий», кстати, я здесь цитирую.У меня много аллюзий всяких запрятано, и классических в том числе. Мир един, но он многообразен — этим и прекрасен. Так что я себя не ограничивала. Поскольку наша история своеобразная — и спектакль получился такой: он о серьезных вещах с одной стороны, но с другой — через призму процесса: жизнь идет, и бывает, что случается так, а бывает — и вот так...
— Остается некая аура от спектакля — легкая, светлая, позитивная.
— Я за то, чтобы человеку, который слушает то, что я делаю, своим видением давать мысль о том, что свет так или иначе вокруг нас. Даже если происходит что-то не очень хорошее, все равно потом становится понятно, что это не случайно и возможно, поворачивает твою жизнь в ту сторону, о которой ты даже не думал. Свет первичен. Главное — в себе нести это чувство, и сейчас очень важно об этом говорить.
Марина ЛОГИНОВА, специально для «Новой Сибири»
Фото Дарьи ЖБАНОВОЙ; на флото: Ульяна Стратонитская с Александром Новиковым
Ранее в «Новой Сибири»:
«Опасные связи» из Новосибирска попытаются похитить «Музыкальное сердце театра» в Кузбассе
