В Новосибирске готова к выпуску поэтическая антология, являющаяся расширенным вариантом ставшего культовым сборника «Гнездо поэтов-2».
В Новосибирске готова к выпуску поэтическая антология, являющаяся расширенным вариантом изданного 34 года назад и ставшего культовым сборника «Гнездо поэтов», составленного из стихов «неофициальных» авторов тех лет. Уже в сентябре планируется большая презентация «Гнезда поэтов-2» на площадке областной научной библиотеки на Советской и в редакции журнала «Сибирские огни».
Предстоящий выход книги — знаменательное событие не только в литературной жизни Сибири, оно имеет непреходящую ценность и значение для осмысления поэзии России последнего полувека — и в этом нет ни грана преувеличения. В антологию вошли произведения 13 поэтов. Это Юниль Булатов, Нина Грехова, Александр Денисенко, Жанна Зырянова, Евгений Лазарчук, Анатолий Маковский, Валерий Малышев, Иван Овчинников, Александр Плитченко, Анатолий Соколов, Михаил Степаненко, Николай Шипилов и Владимир Ярцев, По сравнению с первым изданием 1989 года, составителями расширен объем стихотворных подборок и добавлены четыре автора, которые по разным обстоятельствам не вошли в советское издание, это Н. Грехова, А. Маковский, В. Малышев и А. Плитченко.
***
Вернувшись в 1986 году в Новосибирск, я погрузился в атмосферу живого общения с целой группой поэтов, доселе мне не ведомых, но воистину самобытных и подлинных в своем разнообразии, особости и богатстве лирических голосов. Будучи тогда весьма деятельным молодым человеком, я свой восторг от этого общения постарался донести до друга и наставника Александра Плитченко. Оказалось, он всех их знает еще с юности — по литобъединению Ильи Фонякова, посему особо убеждать не пришлось, и мы, в условиях наступающей гласности, набросали план будущего издания.
Предстояло собрать и обработать рукописи, убедить всех участников в необходимости возвращения к поэтическому творчеству в новых, неподцензурных условиях, наконец, составить сборник, подготовив его к печати и включив в издательский план. Все это не без труда удалось осуществить за два года: компьютеров и интернета тогда не было, первые «экстишки» от IBM появились уже в 1989-м, в Сибирском отделении издательства «Детская литература», когда книга была на выходе.
К моменту начала работы над сборником многим из участников было под сорок, а некоторым и под пятьдесят. Жизнь в ее перипетиях и извивах отодвинула поэзию на второй и третий план, со многими судьба обошлась весьма сурово. Шипилов перешел на прозу, скитался со своей гитарой по городам и весям всея Руси, пытался штурмовать литературную Москву, но периодически срывался на грань бродяжничества — концертами и песнями своими он тогда еще не мог зарабатывать, но популярность росла — как и опасности в ходе подобных скитаний.
ЖАННА Зырянова к моменту сбора рукописей вообще какое-то время пребывала в местах не столь отдаленных, выпускала там стенгазету, пользовалась любовью и почитанием начальницы колонии, которая в итоге, в знак обожания и на память, отобрала у нее все рукописи стихов перед выходом Жанны на волю. Но многое удалось спасти и издать в моем издательстве «Мангазея» в виде книжек «Незванное» и «Граница снегов».
Александр Денисенко выполнял тогда какую-то техническую работу в типографии «Советская Сибирь» и, слава Богу, не оставлял писания своего. Владимир Ярцев тянул лямку аграрного корреспондента в районной газете «Степные зори», но вскоре перебрался в Новосибирск и активно влился в наше братство. Анатолий Соколов, защитив диссертацию, преподавал философию в различных вузах города, но давалось это ему нелегко в силу склонности к мизантропии. Иван Овчинников погрузился в русский фольклор, плясал и пел в ансамбле Асанова, не оставляя литературных посиделок в разных концах Энска. Более или менее благополучную с точки зрения обывателя по тем временам карьеру сделал Евгений Лазарчук в своем городке Куйбышеве-Каинске — какое-то время побыв на партийной работе, он стал редактором районной газеты «Трудовая жизнь».
Особо следует отметить Анатолия Маковского, который в силу своего социального статуса на тот момент и особенностей поэтики не мог пройти советские издательские ограничения, продолжавшие в конце 80-х действовать. Он это понимал и не претендовал. В этом издании книги сей недостаток мы восполним. В последние годы своей жизни Маковский практически бомжевал: скитался по городам, ночевал по друзьям и знакомым. Он был очень глубоко душевно болен, и со временем ситуация усугублялась. Все свое имущество и рукописи он хранил в клетчатой тележке на колесах. Позаботиться о нем было некому — не было ни присмотра, ни ухода необходимого и достойного. Это был сибирский вариант Велимира Хлебникова из древнего рода Маковских: и предок, и мама его — художники. В киевской квартире мамы находилась бесценная коллекция передвижников, с его согласия ее передали в музейную собственность, выделив Анатолию Владимировичу однокомнатную на окраине Киева. Из-за этой-то квартирки с ним и расправились, как с беззащитным и открытым ребенком, переведя в статус бесследно исчезнувшего.
***
Несколько слов о сообществе, возникшем сразу после выхода в свет томика «Гнездо поэтов». Оно около десятка лет просуществовало на площадке издательств: Сибирского отделения «Детская литература» и журнала «Мангазея». Я не раз повторял в разных аудиториях и СМИ, что это были лучшие годы моей жизни. Это был своеобразный творческий клуб, где в свободной атмосфере проходили чтения, обсуждения, розыгрыши. Именно там зародились многие впоследствии воплощенные творческие замыслы. После выхода «Гнезда» стало ясно, что помимо официальной сибирской поэзии, не выходящей за рамки советских поэтических стандартов, существует целая плеяда своеобычных поэтов, значение которых для поэтической ситуации в Сибири с сегодняшней точки зрения трудно переоценить. Пренебрежение ригидными устоявшимися схемами «классической» советской поэзии, индивидуальность и подлинность поэтического голоса были характерны для всех «угнездившихся» под обложкой этого сборника поэтов. Кроме того, что издание этой книги позволило оживить поэтическую среду Новосибирска, результатом ее появления стало и повышение статуса сибирской литературы в общероссийском масштабе. По сути, сибирскую поэзию по этой книге и узнали, после чего стали оценивать и изучать.
Именно Плитченко с его огромным редакторским и издательским опытом, безукоризненным поэтическим слухом смог понять масштаб произошедшего события. Именно поэтому в том же самом 1989 году, перейдя на работу главным редактором Сибирского отделения издательства «Детская литература», он тут же постарался собрать под одной крышей представителей этой плеяды. Редакторами были приняты Владимир Ярцев и Евгений Лазарчук, Александр Денисенко стал корректором, а Берязева с его издательством «Мангазея» пустили на постой в качестве арендаторов. Остальные птенцы «Гнезда» и близкие к ним сотоварищи-сочинители стали частыми гостями старого кирпичного двухэтажного особняка по улице 1905 года, 33. В этих стенах в конце 20-х и начале 30-х годов прошлого века проживал с семьей и тремя детьми будущий глава советского правительства Алексей Николаевич Косыгин. Сколько было в этих стенах талантливого, яркого, искрометного, сколько было выпито и прочитано! У нас даже кочегар Герман был великим знатоком и ценителем литературы и поэзии, в частности. Когда ближе к вечеру — согласно трудовому распорядку — требовалось закрывать издательство, мы, желая продолжить общение, спускались к нему в подвал-котельную, где стихи и споры текли нескончаемым потоком до той поры, пока не кончалось горючее.
Как вспоминал Денисенко, «Мы тогда и думать не думали, что наше выстраданное «Гнездо поэтов» исторически окажется последним советским коллективным поэтическим сборником в славном граде Новосибирск». Позже в издательстве «Мангазея» вышел целый ряд знаковых книг: «Слон» Петра Степанова, «Ведьмины слезки» Нины Садур, в 90-м вышли «Июлия» Станислава Михайлова, «Волчья грива» Александра Плитченко, «Стихотворения» Эрты Падериной, далее «Заблуждения» Маковского, «Незванное» Жанны Зыряновой, «Спартаковский мост» Анатолия Соколова, «Грустная память» Володи Ярцева, потом поэтические книги Сергея Панфилова, Юниля Булатова «В монастырском саду», Михаила Степаненко «На краткую разлуку». И всему этому, еще раз подчеркну, дало толчок явившееся на свет «Гнездо поэтов».
***
В свое время, еще в годы моего руководства журналом «Сибирские огни» (лет этак 12 назад), меня попросили составить список действующих крупных поэтов. Я взялся, стал сводить разные направления поэтические в одну табличку — тут тебе и «Московское время», и СМОГисты, и метаметафористы, везде ряды поредели, но вот дошел до русской партии, и как-то совсем грустно стало, русских поэтов кожиновского круга повыкосило почти подчистую. Вспомнил статью Ст. Золотцева «Время гибели поэтов», которую и мы печатали в журнале, ее можно отыскать в Сети: «Сегодня — поэтов убивает само Время. Наступила уникальная по своей мертвяще-убийственной для поэтов — для самой поэзии, для возможности ее генезиса — эпоха. Время, в коем действительно и уже во всей стране исчезает воздух, которым может дышать человек искусства. Тут нельзя ограничиваться такими терминами, как «коммерциализация отношений меж людьми». И не в одном лишь разрушении былой издательско-редакционной системы тут беда. Хоть издай свою книгу тиражом в полмиллиона (если найдешь спонсора), хоть небывало дивную поэму напечатай в «Новом мире» или в «Нашем современнике» — не услышат. Не заметят. В безвоздушном пространстве не слышны, не могут распространяться самые сильные и самые красивые звуки. Уничтожители России (как Империи) на сей раз — в отличие от своих предшественников в послереволюционные годы — преуспели: они стали «аннигилировать» прежде всего то духовно-психологическое состояние, в котором рождается и дышит слово поэта, в котором живет его душа».
Если говорить о поэтах «Гнезда», то, обозревая список имен, включенных нами в переиздание, наблюдаешь картину печальную — в живых на момент составления настоящего издания оставалось двое: Александр Денисенко и Евгений Лазарчук. На момент выхода книги, увы, жив только Лазарчук — в марте 2023-го Денисенко не стало. Правда, говорят, что где-то в Испании, опекаемая дочерью, еще жива Нина Митрофановна Грехова, но доподлинно неведомо.
Любимый город пьян и сыт, и пьян.
И стыд-головушка и на голову выше...
Большой буран по русским деревням,
По деревням, да мы оттуда вышли.
Это тоже строки Александра Денисенко и приводятся они не случайно, ибо продиктованы великой любовью к той самой Родине, к земле и к людям, на ней проживающим. Второе издание книги «Гнездо поэтов» мы решили составить несколько иначе, между двух Александров разместятся оставшиеся участники — причем Александр Плитченко по праву завершает книгу своими, полными драматизма и горестной надежды, выстраданными и оплаченными жизнью строками и строфами.
Владимир БЕРЯЗЕВ, специально для «Новой Сибири»
