Новосибирский музыкальный театр готовится к встрече с русской классикой в ее бурном волжском изводе — с безумно красивыми и столь же несчастными женщинами, вальяжной мужской харизмой, властью чистогана, ворохом кружев, мороком цыганских романсов и, конечно, полетом невинной души над бездной. На кону пристально исследованное завсегдатаями драматических подмостков, но маловостребованное музыкальными жанрами название – «Бесприданница» Островского.
Музыкальная мелодрама по мотивам хрестоматийной пьесы создана московским композитором Ефремом Подгайцем и его постоянным соавтором, поэтом Львом Яковлевым семь лет назад по заказу и под возможности Магаданского музыкально-драматического театра. С тех пор «Бесприданница» не имела сценических воплощений и в июне этого года буквально обретет второе дыхание. На постановку спектакля приглашен петербургский режиссер Василий Заржецкий, выпустивший на сцене НМТ семейный мюзикл «Кошка, которая гуляла сама по себе». И для новосибирской труппы, и для постановщика это будет первая работа с сюжетом Островского.
Идея спектакля возникла на пересечении двух излюбленных творческих векторов театра – мюзикловой интерпретации литературной классики и отсылки к шедеврам кинематографа. В данном случае ниточки невольно тянутся к «Жестокому романсу». Впрочем, связь с популярным фильмом Эльдаром Рязанова будет весьма и весьма опосредованной и обнаружится разве что в красоте антуража и влиянии образов на нежные зрительские умы. Присутствие Островского напротив планируется весьма ощутимое, хотя интригу создатели обещают закрутить на свой манер — ab exterioribus ad interiora. О театре бытового натурализма, драматургии вне времени и гнете человеческого эгоизма режиссер Василий Заржецкий рассказывает в интервью «Новой Сибири».
— Василий, сначала вы поставили на сцене НМТ семейный мюзикл, затем приступили к одному из самых трагических сюжетов в русской драматургии. Кто кого проверял боем: вы – театр или театр – вас?
— Это скорее мудрое продюсерское решение руководителя театра Леонида Михайловича Кипниса – начать знакомство с постановки семейного спектакля. Проверить, может ли режиссер владеть музыкальным и драматургическим материалом, умеет ли осваивать сценическое пространство, работать с труппой и так далее. Хотя на самом деле семейный спектакль – это такой крепкий орешек, который гораздо сложнее раскусить, чем сделать большой вечерний спектакль для взрослых, – уже потому, что надо охватить два пласта зрителей, не позволить заскучать ни взрослым, ни детям, пронести мысль через всю историю и доставить ее до самой разной возрастной аудитории.
— Чем вас привлек новый материал?
— Островский – замечательный русский драматург, самородок, абсолютно владеющий искусством драматургии. Александр Николаевич умеет хорошо и выпукло построить образы, четко составить сюжетообразующую конструкцию, мастерски обустроить жанр, будь то комедия, трагедия или психологическая драма. Перед нами исключительно талантливый мастер своего дела, ставить которого всегда удобно, легко, приятно и выигрышно.
— Однако, работая на музыкальной сцене, вы получаете Островского, так сказать, не из первых рук.
— «Бесприданница» – это, безусловно, лебединая песня Островского и одна из самых загадочных пьес в русской литературе. Чтобы понять ее и поставить, нужно разгадать очень много загадок. Этим она сложна и интересна. С долей иронии скажу: «Бесприданница» – это такой русский «Гамлет» в юбке. Но, предложи мне сейчас поставить эту пьесу в драме, я бы подумал, поиграл названием и выбрал бы другой текст. Например, «На всякого мудреца довольно простоты» – обожаю его. Ставить «Бесприданницу» в голой пустой драме я бы сегодня, увы, не рискнул, но в музыкальном театре, где музыка сильнее слов и требуется «вкусная» картинка, такой возможностью нельзя пренебрегать. В мелодраме «Бесприданница» удачно сконцентрировалось все – хорошая музыка, драматические узлы из оригинальной пьесы, благодатный материал для артистов.
— Труппа охотно откликнулась на призыв вступить в соревнование с драматическими театрами и представить свою, музыкальную, версию «Бесприданницы»?
— В Новосибирском музыкальном театре очень хорошая труппа. Артисты здесь за любой материал берутся с интересом. «Бесприданница» также была воспринята с энтузиазмом и, что особенно приятно, этот настрой сохранился до сих пор. Ребята, с удовольствием примеряли на себя образы, обсуждали героев, концепцию, разбирали трактовку. Могу сказать, что для подобной работы они оснащены до зубов – актерски, вокально, физически. Остается использовать их навыки для создания яркого, броского и динамичного спектакля.
— Пьеса написана более ста сорока лет назад. Чтобы ввести сюжет в сегодняшний день, потребовалась ли актуализация текста?
— Авторы мюзикла внесли некоторые изменения в сюжет и даже перенесли место действия. Наша постановочная группа усилила детективную интригу и сделала свои дополнения. Но время действия не изменилось. Мы сохранили интерьеры и покрой костюмов той эпохи. При этом даем зрителю понять, что немножко играем в классический театр, и проносим сквозь свою игру те темы и проблемы, которые нас волнуют у Островского. Кстати сказать, они со времен написания пьесы не слишком-то изменились. Александр Николаевич наряду с Шекспиром и Мольером относится к вечным драматургам, драматургам навсегда – вне времени. Открываешь «Ричарда III», смотришь, что происходит у нас в политике, и понимаешь, что с XVI века не изменилось ничего. Читаешь «Мещанина во дворянстве», видишь новых-новых русских и понимаешь, что и с ними все та же история продолжается. Ставишь «Бесприданницу», выглядываешь в окно, а все осталось на своих местах: люди как были эгоистами, так и остались, и не способны ради любви и другого человека поступиться собой, своими целями, желаниями и задачами.
— Как складывались ваши взаимоотношения с музыкой Ефрема Подгайца?
— С музыкой Подгайца очень легко работать. Она острохарактерна и бытова, что абсолютно соответствует бытовому и натуралистичному Островскому. Александр Николаевич не создает театр переживания или представления, он демонстрирует нам во всей красе театр бытового натурализма. И музыка идет следом за словом. В ней нет никаких ходов, кодов, загадок. Она мгновенно задает композицию, рисунок и ситуации. Когда ты слышишь все эти польки, цыганочки, романсы, вальсочки, в голове сразу же начинают мелькать картинки: сцена в кофейной, приезд Паратова. Конечно, на этом сложно построить метафизический инфернальный ряд, но Островскому с его четкими человеческими типажами этого и не требуется.
— Если бы вам представилась возможность поставить на сцене НМТ еще один спектакль. Какое название вы бы выбрали?
— В этом театре выбор названия – прерогатива продюсера, но если уж совсем помечтать, то я бы поставил здесь «Мастера и Маргариту» Булгакова. Труппа в Новосибирске очень оснащенная, и этот материал ей вполне под силу. Здесь есть все герои – и Мастер, и Маргарита, и Пилат, и Иешуа, и Бездомный, и Степка Лиходеев, и вся воландовская свита. Понятно, что материал мистический, но если попросить прощения у Михаила Афанасьевича, сказать, что мы беремся за этот роман не просто так, и заказать мюзикл композитору и либреттисту…
— Вы уже представляете, кому можно поручить такой ответственный заказ?
— Я бы с удовольствием посотрудничал с новосибирским композитором Андреем Кротовым. Он потрясающий мелодист и остро чувствует драматургическую структуру, стиль и жанр произведения. Умеет емко и лаконично передавать заложенные в оригинальный текст смыслы. Я не знаком с Андреем лично, но видел на сцене много его работ. Особенно люблю мюзикл «Вий» — он очень хорошо сделан как музыкально-сценическое произведение, и безупречно выстроен Гали Абайдуловым с режиссерской точки зрения. Есть у меня и еще одна золотая мечта — поставить «Сирано де Бержерака» Владимира Баскина. К сожалению, мое желание осуществится не раньше, чем через двадцать лет, когда из репертуаров российских театров уйдут все «Сирано», которые там поставлены.
— Не любите браться за растиражированные названия?
— Дел не в том, что я не хочу браться за многажды интерпретированное произведение. К сожалению, я начал практиковаться в режиссуре тогда, когда этот мюзикл уже прогремел на всю страну. И нет такой сцены, где «Сирано» уже не шел или еще не идет. А театрам нет никакого смысла повторяться.
— А вам? Вы готовы войти в одну реку дважды?
— В моей карьере уже были дубли. Яркий пример тому – спектакли по роману Федора Достоевского «Идиот». Сначала я поставил мюзикл, потом драму. Получилось два абсолютно разных спектакля, созданных в разных жанрах и под разные сценические возможности. «Бесприданница» — мой первый опыт работы с Островским. Шекспир, Мольер, Пушкин, Достоевский, Толстой, Чехов были, а вот с Александром Николаевичем я сталкиваюсь на сцене впервые. И не жалею. Я очень рад тому, что в уходящем сезоне в моем резюме появился горячо любимый мной автор и такой замечательный театр.
Марина ВЕРЖБИЦКАЯ, «Новая Сибирь».
Фото Дарьи ЖБАНОВОЙ.
