Сурков написал колонку о кризисе лицемерия на Западе.
В НАЧАЛЕ ноября сайт RT опубликовал статью помощника президента РФ Владислава Суркова «Кризис лицемерия. «I hear America singing» о простодушии и лицемерии западной цивилизации, росте непереносимости фальши и разочарования в норме.
Начал он ее с текстов американской метал-группы 5FDP, которая выступала 9 ноября в Москве. Сурков пишет: «Слова песен просты, но их умелое употребление доказывает, что и простыми словами при желании можно обойтись для выражения самых сильных чувств и обсуждения самых сложных тем.
Например, в одном из хитов под названием Wash it all away поется приблизительно следующее: «Весь этот хаос и вся эта ложь — я ненавижу их», «Я загибаюсь здесь, я тут намусорил — может ли кто-нибудь смыть это все?», «Я отказался от общества, от семьи... от демократии... от медиа... от морали... плевать, что вы думаете обо мне». И еще: Done with all your hypocrisy («Со всем вашим лицемерием покончено»).
Я тут намусорил
Проблемы тотального лицемерия Запада, по Суркову, появились накануне президентских выборов в США-2016. Эти выборы он назвал «драматической и не вполне пока успешной попыткой «великого общества» очиститься от лицемерия, в которой «простодушие вступило в борьбу с приличиями на национальном уровне».
И это проблема не только США, так как «то, что в США получает национальный масштаб, становится глобальным трендом». Этот мегатренд окончательно обозначился, когда «Голливуд вслед за Вашингтоном приступил к сеансам саморазоблачения, рассыпая собственную респектабельность, как карточный домик».
В чем выражается борьба простодушия с лицемерием? В том, что в странах Запада изменился политический ландшафт. Что люди массово и все чаще делают странный выбор. Они начинают испытывать недоверие ко всему обыденному. Привычное ими «воспринимается как фальшивое, ненастоящее. Непривычное обнадеживает. Нормальный человек теряет популярность, фрик обретает ее», — уверен помощник президента. Поэтому прежние приемы, которые раньше обеспечивали устойчивость социумов, сегодня уже не работают.
Причины двойных стандартов, противоречия между моралью и реальностью автор усматривает в западном рационализме и напрямую связывает с языком. Язык лицемерия, по Суркову, «соткан из иносказаний, недосказанностей, эвфемизмов, загадок, метафор, магических формул, приемов табуирования и словоблудия, клише, слоганов, двусмысленностей и ярлыков...»
Сама структура речи слишком линейна, формальна, чтобы полноценно отражать реальность. «Гегель справедливо утверждал, что непротиворечивое высказывание не может быть истинным. То, что кажется логичным, всегда более или менее ложно. Язык — это двухмерное пространство, все выразительные средства, все «богатство и многообразие» которого сводится на самом деле к бесчисленным повторам в разных масштабах и на разные темы простейшей смыслообразующей пары «да»/«нет». Этот включатель/выключатель... щелкает тысячу раз в день в миллиардах голов. Но сколько бы он ни щелкал, он не может впихнуть негабаритный многомерный мир в плоское человеческое мышление». Повсеместное и, можно сказать, необузданное применение двоичных кодов (да/нет, 0/1, +/- , бог/человек, ангел/демон, республиканец/демократ, правда/ложь и так далее, и тому подобное) хорошо работает. Однако хорошо работать не значит быть истиной».
Второй причиной лицемерия Сурков считает сокрытие своих истинных намерений и сущности, что является важным принципом биологического выживания. «Без этого в дикой природе нельзя ни напасть, ни спрятаться. Люди унаследовали инстинкт притворства от диких предков и сильно развили его». Именно из этого Сурков выводит обманные маневры спортсменов, военную хитрость, шпионское коварство и вероломство как незапрещенный прием борьбы за власть».
Однако долго так продолжаться не может. «От частого повторения маскировочные фразы обесцениваются, несоответствия и нестыковки начинают выпирать. На сохранение статус-кво расходуется все больше (и все с меньшей отдачей) оговорок, оправданий, объяснений, длиннот и пауз. Система достигает предела сложности, сложность превращается в пугающую путаницу... Общественный договор, написанный на распадающемся политическом языке, начинает понемногу терять силу».
При этом кризис западного лицемерия автор объясняет не только проблемой филологии и коммуникаций. По его мнению, это «одно из проявлений больших технологических, демографических и, возможно, климатических сдвигов».
В конечном счете западная демократия, по Суркову, уже достигла опасного предела сложности. И «распад смысловых конструкций высвобождает огромное количество социальной энергии». Пока избыток напряженности удается сдерживать виртуальными играми, сериалами о насилии, спортом, экономическими пузырями, рок-концертами, локальными войнами. Но кто знает, не приведет ли «нагрев системы до температуры революции и большой войны?»
Есть ли выход? В качестве исторического примера Сурков приводит «сложнейший демократически-олигархический организм древней Римской республики», который «в какой-то момент стал слишком сложен и начал воспроизводить вместо порядка хаос. После Гракхов и Сульпиция, после мятежей и гражданских войн пришли Сулла, потом Цезарь и, наконец, Октавиан, постепенно фактически упразднившие республику. На ее месте возникла империя».
По аналогии с Римом, полагает автор, «возможно, и завтра из «всего этого хаоса и всей этой лжи» растерянные толпы будут выведены сильной рукой. Царь Запада, основатель цифровой диктатуры, вождь с полуискусственным интеллектом уже предсказан вещими комиксами. Почему бы этим комиксам не сбыться? Тоже вариант».
«Я жду здесь кого-нибудь, кто очистит это все», — поет 5FDP. Поет Америка», — заканчивает свою колонку Сурков словами из песни, как он считает, «одного из лучших» современных американских метал-бендов.
Формально правильно...
СМИ и социальные сети не могли не отреагировать на такое нетривиальное высказывание главного (как утверждается) идеолога Кремля. Первое впечатление многих: Сурков слишком умный для помощника президента. Как сказала одна умница-филологиня, «какой многослойный филологический текст».
Другие (может быть, те, кто прочитал текст вдумчивей или перечитал, или в принципе мог так понять) назвали его чересчур «вычурным», «занудным» «бессмысленным» и увидели в нем только «интеллектуальный шантаж», «психоделический поток сознания» и «демагогию».
Есть и третьи, которым понравилась, форма, но они не согласны с содержанием. Политолог, преподаватель МГИМО Василий Щипков ответил Владиславу Суркову в «Независимой газете». Он не считает текст помощника президента вычурным и бессмысленным. «Статья написана в подчеркнуто постмодернистской манере, для которой главным в тексте является то, что выходит за его пределы, — пишет политолог. — Содержание же самого текста может быть сколь угодно неоднозначным и противоречивым. Автор критикует лицемерие через его оправдание, призывает вернуться к норме путем отказа от нормы, указывает причины кризиса в примитивной природе человеческого языка и утверждает, что только примитивизация спасет мир. Текст построен на нестыковках и диалектических противоречиях, при которых «лицемерие», «простота», «норма», «нравственность» и само современное общество являются и благом, и злом одновременно. Текст пульсирует джазовым свингом, жонглирует культурными ассоциациями, демонстрирует набор творческих аллюзий вплоть до эсхатологических мотивов. Но не содержит прямых оценок, автор их избегает, таковы правила жанра. Мысль подается ускользающей и неоднозначной».
...По сути, издевательство
Это о форме, а если говорить о сути, то есть и четвертый вид комментаторов, для кого смыслы текста показались вполне простыми, если не примитивными, а цели текста — прозрачными. Это и Щипков, и Евгений Гонтмахер («МК»), и Игорь Зотов («Новые известия»), и еще ряд других. Все они считают «Кризис лицемерия» обычной политической декларацией.
«Появление этой статьи, — утверждает Щипков, — часть долгой дискуссии о кризисе либеральной идеологии и вариантах ее демонтажа», и здесь вариантов всего два.
Первый связан с формированием в России нелиберальной повестки, которая включает в себя поворот к традиционным ценностям, социальную ориентацию государства. «Это направление было открыто делом «Юкоса» и окончательно сформулировано после возвращения Крыма».
Второй вариант — попытка ребрендинга либерализма с новым консервативным, националистическим, монархическим стилем. «Главное — сохранить влияние на идеологию и политическую повестку».
Внутренней точкой для демонтажа либерализма является «политический постмодернизм», в основе которого «лежит идея о том, что не существует добра и зла, абсолютной истины, а власть завоевывает тот, кто остается за границами морали, действует, не учитывая нравственные запреты, в соответствии с принципом тотальной свободы».
«Кабинетные либералы и неолибералы, воспитанные примитивной логикой холодной войны... теряют чувство истории и живую связь с публикой, — продолжает политолог. — И тут им на помощь приходят политические постмодернисты. Статья «Кризис лицемерия» — пример такой помощи. Это политическое воззвание к либеральным элитам и заявка на возвращение в «большую игру».
«Таким образом, «Кризис лицемерия» — это манифест современного политического постмодернизма... Объявляется конкурс на изобретение нового правдоподобного языка, на котором будет удобно лгать».
Виктор ПОЛЕВАНОВ, «Новая Сибирь»
