Умер наш брат Владимир Дуда. Внезапно. Как снег на голову. Этот снег уже несколько дней засыпает Новосибирск и, по прогнозу, будет валить в день похорон. Потом — мороз и ясно.
Не люблю слов «от нас ушел» или «больше нет с нами», потому что не верю. Эти слова предполагают, что ушедший может вернуться и снова появиться среди нас. Все проще и хуже.
Умер Дуда. Так его звали в обиходе — и в третьем лице, и обращаясь к нему лично, — без имени и тем более без отчества. Это был самый короткий способ обозначить, о ком речь, и добавить в воздух настроения. Владимиром Васильевичем его звали только совсем молодые братья Дивановы, да и то с ноткой иронии.
Для нас всех, братьев Дивановых, команды КВН НГУ, многочисленных друзей, он был просто Дуда. «А где Дуда?», «Мы к Дуде», «Спроси у Дуды». Дуда — это не только фамилия, это имя, профессия, темперамент, актерское и жизненное амплуа. Амплуа Дуды заключалось в готовности абсолютно на любой кипеш (не знаю, как правильно писать), даже бесплатный, в беззастенчивой эксплуатации собственного лица и отдельных его частей, в полнейшей не-звездности и не-богемности.
Я нарочно поставил самое нелепое его фото: в другом виде вы можете его не узнать. Запомните получше. Запомните таким, каким он был.
Дуда. Человек с такой фамилией был предназначен для сцены. Человек с таким лицом не мог не стать лицом новосибирского КВНа.
Если сценарий миниатюры был так себе, то звали играть Дуду, так появлялся шанс. Он — из тех, для кого в сценарий вставляли ремарку «богатая игра». После этого ничего объяснять уже не надо, только успевай останавливать и призывать к сдержанности. Актерище!!!
А любой кипеш — это реально любой кипеш, например, пение. Пел Дуда плохо, но был готов всегда, хоть в хоре, хоть сольно, теперь таких нет.
Неготовым он оказался только к кипешу под названием «геморрагический инсульт». Никаких предчувствий, никаких предостережений, весь в тонусе, при делах, занимался программированием для мобильных приложений и мелкими бытовыми делами, ничем не злоупотреблял и не употреблял вообще, а тогда почему? Версия: там, наверху, кто-то заскучал, кинул кубики, посчитал — и выпало на Дуду. Объяснение неправдоподобное, я сам ему не верю, но другого нет.
Поэтому слова «Дуда умер» мне по-прежнему непонятны. Я не дурак, но до меня не доходит.
Смотрю на людей вокруг, на деревья, дома, белок — все, как и было. Первоапрельские капустники будут идти в Доме ученых каждый год, и каждый год на Пирогова будет приходить снова весенний гомон. Только теперь после фамилии Дуда мы будем писать в скобках два числа через черточку.
Ладно, пора остановиться. Чем дольше пишешь, тем более гладкими становятся мысли.
Не люблю слов «мы потеряли брата», как будто он еще может найтись.
Умер Дуда, и у меня в голове нет никаких мыслей.
Пока просто больно.
Владимир РУДНЕВ, тоже брат Диванов
Фото из архива «Братьев Дивановых»
P. S. Я готов простить ему, если это все окажется дурацкой шуткой
