В столице Сибири и ее окрестностях оказалось слишком много потенциальных источников раздражения обонятельных рецепторов.
ВЫПУСКАТЬ этого джинна из бутылки было опасно, но мы это сделали: теперь его не остановить. Оказалось, что большой город и его агломерация просто напичканы дурно пахнущими угрозами.
Пока ни одно предприятие в Новосибирске не сказало: «Ребята, мне так стыдно, что я вынуждено вести свою деятельность и отравлять вам атмосферу. Давайте я просто закроюсь, а вы обойдетесь без еды, канализации, многоквартирных домов. Поселитесь пореже и будем дышать исконным воздухом сибирской природы». А вот люди как с цепи сорвались. Этим летом на фоне предвыборной кампании в борьбу с запахами включились новые силы.
Что случилось? По данным мониторинга Западно-Сибирского УГМС, этим летом все правобережье Новосибирска от Калининского до Советского района было как тонким слоем помазано повышенным уровнем загрязнения. Это типичное состояние. Повышенный — не низкий, но и не высокий — средний. То есть не идеально, но не тревожно. Сотрудники гидрометеослужбы связывают это противоречие с ветрами. Нет ветра — больше вони, больше ненужных веществ в атмосфере, больше неприятных откликов.
Надежда Бабошина в Западно-Сибирской УГМС занимается прогнозами. Учитывает осадки, направление и силу ветра. Будет ветер — не будет запаха и загрязнения, уверена она. Зато после сильного ветра, предсказанного в прогнозе, лаборатория фиксирует повышенное содержание взвешенных веществ. «В вечерние, утренние часы, когда затихает ветер, запах будет присутствовать. Но если поднялся ветер — вы этого запаха уже не почувствуете. Пока наша лаборатория доедет — не факт, что все останется», — говорит она «Новой Сибири».
ПО МАССОВЫМ обращениям в дорогу собирается химлаборатория УГМС — ищет возле свалок и предприятий животноводства, но объективных данных «из ряда вон» по итогам территориальных обследований приборы не выявили ни разу.
Реакции сигнальной системы человека, в каком-то смысле более чувствительной, чем бездушные железяки, могут иметь массу причин, и все они уже названы как вероятные. Мясопереработка, где периодически размораживают холодильники и выгребают отходы (такое у нас есть в Заельцовском районе, на Сухарной), все птицефабрики (у нас их много — в Искитимском районе, в Коченевском даже две, а есть еще и прямо в городе, на Выборной, и в Кольцово). Про свинокомплекс в Криводановке даже вспоминать нечего — на него уже неоднократно указывали (хотя директор АО «Кудряшовское» недавно разложил в интервью «Новой Сибири» и показал тележурналистам весь процесс работы с отходами производства свинины — оказалось, большая его часть контакта с атмосферой вообще не имеет). С ливневой канализацией города (а она-то с городским воздухом контактирует непосредственно) постоянно творится что-то непотребное, ассенизационные машины периодически ловят на фактах незаконного слива фекалий прямо на землю. Сказочное место — Толмачевские согры, куда, оказывается, сбрасывают неочищенные отходы аэропорт «Толмачево» и большая часть города Обь. Те вообще под открытым небом парят. Плюс свалки (в том числе полигон у Хилокского рынка, который горел несколько раз за это лето).
В принципе, любой объект хозяйственной деятельности (такой, где есть отходы органических веществ) под подозрением. А есть ведь еще и химические производства.
Запах — это широкий спектр веществ, а не что-то одно. Способы его фиксировать есть в программе наблюдения государственных природоохранных органов. К таким веществам относятся аммиак, сероводород, их концентрацию в атмосферном воздухе замеряют на границах природоохранных зон. Замеры, как правило, показывают отсутствие превышений ПДК, а неприятные ощущения все равно есть. Может, не там ищут?
«Мы собираем носом воздух на высоте полтора метра над землей и чувствуем запах, — с дотошностью ученого объяснял «Новой Сибири» кандидат физико-математических наук, эколог и преподаватель НГУ Сергей Пащенко. — Пролейте на землю одеколон — он ночью будет долго пахнуть, а днем быстро улетучится. Это из-за разницы высот так называемой крышки перемешивания. Когда у нас хороший день и теплая летняя погода, эта линия расположена на высоте три-четыре километра. Вечерняя инверсия опускает ее до 50-100 метров. Запах одеколона или, скажем, помета лучше чувствуется, когда крышка ниже. Когда осенней ночью она опускается, начинает пахнуть все: неприбранный балкон соседа, мусор во дворе, с холодами начинают прогревать автомобили — и первое время их выхлопные газы не дают покоя, пока мы не привыкнем. Раздражают запахи, которые ловятся на контрасте».
Как «эталоны» запаха эколог упоминает одеколон и помет, но главной проблемой считает запах человеческого кала, называя его источником старые канализационные коллекторы. «Я думаю, у нас начались проблемы с канализацией. От Бердска, мимо Академгородка и через весь город тянутся эти тонны отходов, а я что-то в последние десять лет не вижу там плановых работ. Стоимость восстановления этой инфраструктуры наверняка уже соотносима со стоимостью нового моста», — говорит он.
В лихорадке предвыборной гонки считалось, что крайнего найти будет просто – надо только идти вслед за запахом, как по следу хлебных крошек, и мы в него упремся, — но нет. Как показывают новые факты, источников запаха — и локальных, и побольше — в городе множество. Взять, к примеру, недавнее расследование о запахах большого города известных общественников-разоблачителей Алексея Носова, Владимира Кириллова и Евгения Митрофанова. Они показали в своих видеороликах квадратные километры птичьего помета, распростершихся в непосредственной близости от двух птицефабрик и 2-й ВПП аэропорта «Толмачево». И заявили, что отвал вонючей и ядовитой субстанции вообще незаконен. Теперь и туда наверняка отправятся проверки. Хотя пару лет назад окружной департамент Росприроднадзора буквально не вылезал с Коченевской птицефабрики: в итоге добился, что все его предписания были выполнены.
Выборы прошли, а с ними, возможно, и «охота на ведьм». Пора начать разбираться в проблеме без примеси эмоций и предвыборной риторики. Обстоятельно. Рационально. Чтобы в следующем году новосибирцы уже не мучились от вони.
Виктор ПОЛЕВАНОВ, «Новая Сибирь»
