После недавнего заседания ученого совета консерватории в народ пошла информация о переводе Новосибирской специальной музыкальной школы в структуру Новосибирской государственной консерватории имени М. И. Глинки. И она привела многих культурных людей в своеобразный шок.
По свидетельству некоторых участников совещания, и. о. ректора Жанна Лавелина неожиданно для всех сообщила о том, что соответствующее решение уже принято Министерством культуры РФ. Поскольку члены ученого совета по совместительству являются еще и преподавателями консерватории, авторизованно подтвердить этот факт «Новой Сибири» никто не согласился, но обсуждать в музыкальных кругах города его начали пылко. Художественный руководитель Новосибирской филармонии Владимир Калужский в интервью «Новой Сибири» даже употребил слово «катастрофа», а министр культуры Игорь Решетников сообщил, что в министерство уже поступают десятки звонков с вопросами.
Сама Жанна Лавелина в комментарии «Новой Сибири» не отказала. Но ее версия очень отличается от анонимных интерпретаций:
— Это неподтвержденная информация, которая обсуждается еще со времен «схода на нет» колледжа, который существовал при консерватории. На ученом совете обсуждался вопрос о наших педагогах, преподающих в музыкальной школе. Именно в этом контексте был задан вопрос о возможном присоединении ее к консерватории, слухи о котором ходят очень давно. Я ответила, что этого не произойдет по крайней мере до следующей аккредитации преподавателей, которая будет проходить в мае 2020 года, если такое присоединение вообще случится. Если бы по этому вопросу было официальное заявление из Москвы, я на него могла бы сослаться. А пока это неподтвержденная информация, и нечего обсуждать домыслы, которые кем-то были вынесены за дверь.
После ученого совета «Коммерсантъ Сибирь» отправил запрос в Москву и тут же получил ответ, что никаких решений по консерватории там пока не принималось. Газета осталась удовлетворена, но у многих новосибирцев так и осталось ощущение, что вопрос не снят с повестки дня.
Да и директор Новосибирской специальной музыкальной школы Александр Марченко тоже до сих пор находится в некоторой растерянности:
— Насколько мне известно, Жанна Алиевна недавно побывала в Москве на совещании, а по возвращении и высказалась о предстоящем слиянии консерватории и нашей школы. Ни о чем таком я ничего не знал. Удивился, да и у людей на ученом совете, как я понял, сразу появилось много вопросов, в том числе и о новом едином юридическом лице. В ответ им дали понять, что все педагоги в школе останутся, а переход произойдет в течение года на волне так называемой оптимизации, которая у нас в стране сейчас в моде. Действительно, уже давно начались такие процессы объединения: сейчас всего две федеральные школы, относящиеся к Министерству культуры России, остались юридически самостоятельными: это Центральная музыкальная школа в Москве и наша. Хочу подчеркнуть, что наша школа всегда была автономна, а вот название ее менялось в зависимости от юридических норм — назывались мы и лицеем, и колледжем…
Здесь Марченко абсолютно прав: многие еще помнят, что специальная музыкальная школа раньше имела к своему названию приписку «при Новосибирской консерватории», но в 2003 году по приказу Министерства культуры РФ ее статус изменился — она стала федеральным государственным образовательным учреждением. Потом прошла процедуру лицензирования и аккредитации и с 2016 года существует в форме федерального государственного бюджетного образовательного учреждения.
Школа знаменита на всю страну. По многочисленным отзывам, учебный процесс там поставлен «на ура», ее выпускники составляют чуть ли не половину всех новосибирских оркестров, преподают в консерватории. Поэтому беспокойство, возникшее в культурных слоях Новосибирска, вполне оправданно.
— Там ведь целые династии учатся, — выразил свои опасения министр культуры НСО Игорь Решетников. — Поэтому неподтвержденная информация всколыхнула очень многих и быстро разлетелась. Конечно же, нельзя делать таких резких движений в отношении музыкантов. И хорошо, что ваша газета решила прояснить ситуацию: зачем нам в городе еще один конфликт. Ведь обеспокоены всем этим не только преподаватели, но и родители учеников. А позиция Жанны Лавелиной мне совершенно не понятна: прежде чем что-то говорить, нужно иметь понимание, зачем это делается. И по-хорошему, если есть тема для обсуждения, сначала нужно было встретиться двум руководителям и все это проговорить между собой. Хотя, на мой взгляд, лучше сохранить школу в прежнем виде. Опыт реорганизации и присоединения школ к профильным вузам нельзя оценить однозначно успешным — по крайней мере, основываясь на существующих сегодня результатах.
За неполных 50 лет своего существования НСМШ превратилась в сложную учебно-творческую структуру. Школа обладает серьезной материальной базой: учебным корпусом площадью в 3000 кв. м и недавно построенным концертным залом на 300 мест. И именно самостоятельный юридический статус позволил ей создать и серьезную материальную базу, и качественные условия для обучения.
— Если это случится, будет катастрофа, — комментирует художественный руководитель филармонии Владимир Калужский. — Конечно, в этом случае произойдет колоссальный удар по самостоятельности учреждения. Складывается впечатление, что у нас в стране все министерства помешаны на идее объединения, что становится очень похожим на стремление к иждивенчеству. Да, в 1970 году музыкальная школа действительно была организована при консерватории, но позже возник некий конфликт интересов, и она получила вполне самостоятельный статус, и с тех пор, можно сказать, процветает. Не так давно они построили потрясающий концертный зал, который в случае предполагаемых перемен перейдет, разумеется, к консерватории. В этом случае со школой не исключена и материальная катастрофа. К тому же, что бы там сейчас ни говорили, начнется вмешательство и в учебный процесс. Школа может превратиться в место для решения узких проблем, в том числе и кадровых. А ведь подобных учреждений в стране осталось совсем немного — Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург… Где-то они существуют и при консерваториях, но достаточно автономно.
Слово «глобализация» по отношению к культуре звучит особо неприятно: ведь при этой схеме всегда кто-то находит, а кто-то теряет. Да, у музыкальной школы есть зал с прекрасной акустикой и оборудованием, который считается лучшим камерным залом в Новосибирске. А вот в здании консерватории имени Глинки, где капитальный ремонт не проводился более сорока лет, еще только планируется привести в порядок концертный зал на 400 мест. Хотя еще совсем недавно и. о. ректора всех успокаивала: «У нас амбициозные цели, мы хотим сделать ремонт за один учебный год».
— Там сейчас тяжелая ситуация с материальной базой, — поясняет директор школы Александр Марченко. — Это, конечно, не моя епархия, но, похоже, нынешнее руководство консерватории не очень хорошо понимает, что нужно делать, чтобы ее поправить. Наверное, начинать нужно было не с ремонта органа и фасада здания, а с фундамента концертного зала, ведь он сейчас стоит практически на земле.
На вопрос, не оказывает ли влияние на принятие подобных решений попечительский совет консерватории, Александр Тихонович отвечает:
— Думаю, что оказывает. Его возглавляет Михаил Симонян, в свое время назначенный по предложению министра культуры Мединского. Хотя вряд ли входят в функции попечительского совета такие вопросы, как расстановка кадров и вмешательства в учебный процесс. Дай бог новой команде консерватории разобраться со своими проблемами. А у нас найдутся и свои. Кстати, в нашей школе тоже имеется попечительский совет, там много уважаемых людей. В частности, они помогали в ремонте и реконструкции учебного корпуса. Концертный зал у нас появился во многом благодаря инициативе председателя совета Виктора Семеновича Косоурова — именно он добился, чтобы в федеральную инвестиционную программу было включено строительство этого зала. Что касается бюджета, то в этом году он выделен на уровне прошлого, а ведь мы должны обеспечивать для штатных педагогов среднюю заработную плату, которая ежегодно вырастает по области, да и НДС повысился. Кстати, мы единственное из четырех подобных федеральных учреждений Новосибирска, которое не имеет президентского гранта. Конечно, я не сравниваю нас с театром оперы и балета, который получает ежегодно 235 миллионов, но ведь и хореографическому училищу в прошлом году выделили 29 миллионов рублей… Сейчас идет очень жесткое разделение бюджетов: ведь собственность — она либо федеральная, либо региональная, либо муниципальная, и все бюджеты между собой никак не сообщаются. Поэтому ни город, ни область не имеют возможности нас материально поддерживать.
На сегодня конфликт завершился вполне благополучно. Жанна Лавелина почти настаивает на том, что нынешний статус музыкального училища совершенно устраивает руководство консерватории. И Александр Марченко тоже предпочитает поддерживать строгий суверенитет: он не рад перспективе создания нового «союзного государства» методом поглощения. А на то, что информация о потере музыкальной школой самостоятельности оказалась пока слишком преувеличенной, он реагирует сдержанно:
— Принимать на высшем уровне подобное решение было бы по меньшей мере опрометчиво, а в таком виде доносить до общего сведения информацию не является прерогативой руководителя консерватории. Если бы такое решение действительно было принято, я думаю, мы о нем должны были бы узнать каким-то другим способом. Ну а там и думать, как реагировать.
Вот только кто бы знал, как на всю эту историю реагировать другим заинтересованным лицам, включая родителей и детей.
Николай ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь»
