После стрельбы в московской школе № 263 политики выступили с инициативой запрета «жестоких» компьютерных игр.
УЖЕ ПОЧТИ две недели прошло после трагичных событий понедельника, 3 февраля, когда Сергей Гордеев, старшеклассник из школы № 263 в Отрадном Московской области, пришел в стены своей alma mater с оружием. Жертвами стали учитель географии и один из прибывших на место полицейских. Прецедент для нашей страны, можно сказать, уникальный, ведь раньше подобное случалось только на «бездуховном Западе». Причем абсолютное большинство случаев имеет место в стране, где свободная продажа оружия не только не запрещена, но является одним из пунктов национальной гордости, — в США. Нет, конечно, можно припомнить и перестрелку в офисе московской фармацевтической компании, которую один из сотрудников устроил из-за неразделенной любви, и майора Евсюкова. Однако настолько одиозных случаев, чтобы несовершеннолетний завладел оружием и пришел в школу, в нашей стране еще не было. Разумеется, столь громкий инцидент не мог не всколыхнуть и различных публичных деятелей, каждый из которых посчитал своим долгом высказаться на этот счет, и законодателей, которые в кратчайшие сроки выступили с целым ворохом запретительных, что неудивительно, инициатив. В частности, предложено подвергнуть цензуре, а еще лучше совсем запретить «жестокие» компьютерные игры. Формальным поводом послужила найденная в компьютере Сергея Гордеева «стрелялка», что, в принципе, неудивительно для компьютера типичного старшеклассника начала XXI века.
Вскоре после событий в школе № 263 депутат от «Справедливой России» Олег Михеев внес на рассмотрение в Госдуму законопроект, который запрещает продавать «взрослые» игры там, где их могут купить дети. Согласно тексту проекта о внесении изменений в статью 16 ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», программы для электронных вычислительных машин (программы для ЭВМ) и базы данных, запрещенные для детей, не допускаются к распространению в местах, доступных для детей.
Из пояснительной записки к законопроекту следует, что к этой категории игр должны относиться игры, с маркировкой «18+», пропагандирующие жестокость. «Достаточно вспомнить Александра Копцева, переигравшего в Postal 2 и совершившего нападение на прихожан синагоги в Москве (получил 16 лет колонии) или Дмитрия Виноградова (большой поклонник игры Manhunt), расстрелявшего семерых коллег в офисе», — цитирует депутата «Газета.ru». Впрочем, председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов предложил на заседании совета при президенте по правам человека не ограничиваться простой «цензурой», а вообще запретить любые видеоигры, в которых присутствует хоть какой-нибудь намек на жестокость. «Ни один умник до сих пор не выступил по поводу ограничения игр, пропагандирующих профессиональное насилие и фактически являющихся военными обучающими программами», — написал он на своей странице в фейсбуке.
Гонения на компьютерные игры, как, впрочем, и на «вредную» музыку, и на «опасные» кинофильмы, — веяние неновое даже в нашей стране. Но до определенной поры касалось, как правило, конкретных представителей жанра, чем-либо не угодившим политикам или общественности.
ПРИЗЫВЫ же к более глобальным запретам оставались уделом различных «православных активистов» и прочих общественных деятелей из тех, к которым, конечно, прислушиваются, но в основном, потому что не слушать их попросту не получается из-за той активности, с которой они напоминают о себе в различных СМИ. С 2012 года в России с отставанием от всего мира лет эдак на десять компьютерные игры, как и любые другие продукты медиа-индустрии, обязаны маркироваться специальными «рейтинговыми» знаками, запрещающими продавать их людям младше определенного возраста. Казалось бы, в чем проблема? Зачем дополнительно запрещать то, что и так не предназначено для детей? В конце концов, во всем мире игры давно перестали быть исключительно детским развлечением — по данным различных исследований, возраст среднестатистического игрока колеблется от 25 до 35 лет, и именно на эту категорию всегда рассчитывают разработчики. К тому же многие современные игры и так имеют возможность блокировки от «неправомерного» доступа, для включения которой родителям достаточно просто прочитать инструкцию. Ну а проблему нечистоплотных продавцов, которые продают детям явно не предназначенные для них вещи, нужно решать не усилением запретов, а точно такими же методами, какие используются в борьбе с продажей им сигарет .
По данным ВЦИОМ, компьютерные игры занимают первое место среди увлечений подростков. Научный сотрудник Кемеровского государственного университета Михаил Иванов в своей работе «Психологические аспекты негативного влияния игровой компьютерной зависимости на личность человека» пишет: «В обществе формируется целый класс людей — фанатов компьютерных игр. Общение с этими людьми показывает, что многим из них увлечение компьютером отнюдь не идет на пользу, а некоторые серьезно нуждаются в психологической помощи. Большинство из них — люди с известными психологическими проблемами: несложившаяся личная жизнь, неудовлетворенность собой и, как следствие, утеря смысла жизни и нормальных человеческих ценностей. Единственной ценностью для них является компьютер и все, что с этим связано». Если по поводу вопроса, вызывают ли видеоигры зависимость, сомнений не возникает, то вот об их влиянии на психику споры не утихают уже достаточно долго. Кто-то утверждает, что они провоцируют агрессию, кто-то наоборот уверен, что в виртуальный мир сбрасывается весь накопленный негатив. За рубежом несколько раз даже проводились исследования, причем результаты почти всегда оказывались крайне противоречивы. Во многом из-за невозможности измерить уровень «агрессивности» в лабораторных условиях. Так, в 2002 году департамент образования США опубликовал данные о том, что из 41 человека, устроившего стрельбу в школах, только 12 процентов увлекались компьютерными играми. При этом 24 процента из них читали книги, содержащие сцены насилия, а 27 процентов смотрели фильмы такой тематики.
За этими разговорами как-то забылось, что, по словам одноклассников, присутствовавших в момент убийства учителя, Сергей был отличником и шел на золотую медаль. А ведь когда человек твердо идет к поставленной цели, он порой склонен не считаться со средствами. Опять же из третьих рук известно, что сам убийца свои поступки оправдывал аргументом: «Я очень боюсь смерти. Я хотел посмотреть, как она выглядит». Так могло ли увлечение виртуальными перестрелками стать своеобразным «спусковым крючком» для его поступка? Вполне. Но точно так же поводом могла бы послужить неразделенная любовь или ссора в семье или — настоящий ужас для таких вот «отличников» — двойка в дневнике. Возможно, не будь у него компьютера, не было бы и желания стрелять, но гораздо вероятнее, что если бы его отец хранил оружие, как и полагается, в закрытом сейфе, то и трагедии бы не произошло. В конце концов, прежде чем открыть огонь, нужно добыть оружие, а потом еще и научиться с ним обращаться. Конечно, можно попытаться научиться стрелять и по «военным обучающим программам», как утверждает Кирилл Кабанов, но гораздо проще это сделать, если отец хранит охотничьи ружья в свободном доступе и наверняка берет сына с собой в тир, пострелять по бутылкам.
«Запретить можно все что угодно, но от этого проблема не исчезнет, — считает Надежда Вавилина, ректор Нового Сибирского института, доктор социологических наук. — С моей точки зрения, проблема состоит в другом. Она в воспитании и в отношении людей друг к другу. «Воспитание» — это не каждодневные нотации и поучения. Воспитание означает, что каждый из нас должен уметь взять ответственность. Уж если не за другого, то за себя, за свои собственные поступки. То есть когда ты, грубо говоря, бежишь через дорогу, то ты помни, что со стороны может смотреть какой-нибудь ребенок, и он тоже побежит. Когда ты стоишь за кафедрой, то должен помнить, что перед тобой сидят люди, личности, с которыми ты не просто расстанешься, после того как почитаешь лекцию, но с которыми потом придется жить в одном обществе. И поэтому ты должен отвечать за то, что ты сейчас им скажешь, за то, как ты себя ведешь. Я понимаю, что это не совсем в стиле традиционных представлений о воспитании. У нас тот, кто воспитывает, всегда прав и всегда сильнее того, кого он воспитывает. Но реально, мне кажется, пришло время взглянуть на это другими глазами. Если ты воспитываешь, то ты отвечаешь за это, и каждое твое собственное действие должно быть ответственно».
Справедливости ради стоит отметить, что законопроект по ужесточению наказания за неправильное хранение оружия тоже внесен на рассмотрение в Госдуму главой комитета по безопасности Ириной Яровой. Как выяснилось, в текущем виде статья 224 УК (небрежное хранение огнестрельного оружия) не предполагает никаких мер в случае, если «небрежное хранение» оружия не повлекло за собой «тяжких последствий».
Дмитрий БОРОЗДИН, «Новая Сибирь»
