Почему уголовное дело мэра Шерегеша примечательно и поучительно не только для чиновников и не только для Сибири.
ЗА ПРОЦЕССОМ по обвинению мэра Шерегеша Виктора Дорогунцова в приготовлении к взятке «Новая Сибирь» следит с мая прошлого года. История, оставшаяся не замеченной кузбасскими журналистами, оказалась интересной в Новосибирске в том числе и потому, что речь шла о территории, на которой многие новосибирцы не только отдыхают, но и зарабатывают. Ну а потом выяснилось, что в самой фабуле процесса есть много мест, параллельных другим резонансным коррупционным делам.
Сегодня, когда суд готовится к вынесению приговора, мы предложили новосибирскому адвокату Константину Козлову, выступающему защитником Виктора Дорогунцова, разобрать самые показательные моменты дела.
— Результат процесса накануне приговора таков: гособвинитель просто проигнорировала наш довод об отсутствии у Дорогунцова управленческих функций, попытку злоупотребления которыми с целью получения взятки ему инкриминируют. А это важно: основной состав 290-й статьи УК в качестве обязательного признака подразумевает наличие управленческих полномочий для совершения преступления.
— Но ведь руководитель администрации, даже если сам и не ставит подпись под тем или иным решением, может влиять на него другим способом — содействовать, хлопотать, давить авторитетом, именем…
— Совершенно верно, такие действия предусмотрены альтернативным составом преступления. Но в обвинении об этом речи не идет и идти не может. Обвинение вменяет Дорогунцову конкретно использование управленческих, а именно организационно-распорядительных полномочий в части заключения договоров аренды земельных участков, которых в действительности у него не было.
— В начале процесса фабулу дела обвинение трактовало так. Один местный бизнесмен, Олег Мамонов, попросил мэра Шерегеша за 350 тысяч рублей содействовать ему в перезаключении своих договоров аренды нескольких земельных участков на новых собственников. Но «за некоторое время до того, когда должна была состояться передача денежных средств, оба были задержаны сотрудниками ГУ МВД России по Кемеровской области», как комментировало региональное управление СК РФ. По ходу процесса эта трактовка сохранилась?
— Судя по выступлению гособвинителя в прениях — да. Но составляющая насчет содействия в переуступке прав аренды полностью необоснованна. Статьей 22 Земельного кодекса РФ прямо предусмотрено: когда одно физическое лицо передает права и обязанности по земельному участку другому лицу, никакого согласования с администрацией не требуется, ее только уведомляют. Ни у какого должностного лица нет полномочий блокировать такие сделки или, напротив, содействовать им. Есть, правда, определенный набор условий, при которых местная власть может не продлить договор аренды. Но это конкретные условия, и их в администрации Шерегеша не мог создать никто. Существуют два соглашения — на 2015 и 2016 годы — о том, что все вопросы по аренде земельных участков относятся к компетенции администрации Таштагольского района. По этим соглашениям было заключено 148 договоров, в том числе и те, которые фигурируют в уголовном деле. И пролонгироваться они должны были тем же органом.
Мы представили суду эти документы, а также копии платежек, по которым администрация Шерегеша перечисляла Таштагольскому району средства за выполнение этой работы. И подразделение Росреестра указывает в качестве распорядителя шерегешской земли Таштагольскую районную администрацию.
Все эти данные были получены в ходе судебного процесса. На основании ходатайств защиты суд эти сведения запрашивал. В моем понимании картинка сложилась исчерпывающая. Объективная сторона, которая предусмотрена составом преступления 290-й статьи УК РФ, в этом деле отсутствует полностью. Дорогунцов — лицо, которое не является субъектом данной уголовной статьи. При желании можно нафантазировать любую другую статью Уголовного кодекса из разряда должностных преступлений, но состава преступления, предусмотренного статьей 290 УК РФ, в деянии Дорогунцова нет и быть не может, так как отсутствует обязательный признак состава преступления «взятка» — совершение действий, которые входят в служебные полномочия должностного лица.
— Но ведь бизнесмен, которого взяли с деньгами, уже признан виновным в приготовлении к даче взятки Дорогунцову, приговор вступил в законную силу. Разве это не решающее, не преюдиционное обстоятельство и для дела Дорогунцова?
— Слово «преюдиция» звучит в нашем процессе довольно часто. Обвинение говорит: суд признал Мамонова виновным, а раз он взяткодатель — априори должен быть и взяткополучатель. Но тут скрыта серьезная путаница. Преюдиция — это правовой институт, который создан для того, чтобы исключить противоречия между судебными актами. С одной стороны, да: если один дал, то второй взял. С другой — существует Постановление Конституционного суда Российской Федерации (№30-П от 21.12.2011 г. — Прим. ред.), по смыслу которого становится ясно, что презумпция невиновности превыше преюдиции. Иными словами, вину человека необходимо доказывать, невзирая на имеющиеся приговоры суда. Если Дорогунцов будет признан невиновным, институт преюдиции как раз и начнет работать. Закон обязан будет задать обратный вопрос: раз чиновник не виновен, почему предприниматель виноват? И потребуется пересмотреть решение по делу Мамонова. Кстати, насколько я знаю, Мамонов сегодня оспаривает свой приговор в Верховном суде.
Я начал свое участие в рассмотрении данного уголовного дела в отношении Дорогунцова как раз в том судебном заседании, когда Мамонов допрашивался в качестве свидетеля. И сразу понял, что, по сути, все дело Дорогунцова состоит из материалов дела Мамонова. Хотя судья, выносившая приговор Мамонову, прямо указывает: преюдиционности по отношению к Дорогунцову данное судебное решение не образует, поскольку рассматриваются в нем только деяния Мамонова, и оценка судом дается именно деяниям Мамонова.
— Насколько мы могли понять по аудиозаписи, о преюдиции в выступлении гособвинителя в прениях речи уже не шло.
— Да, акцента на преюдициальном значении приговора Мамонова уже не ставится, но в свою очередь стороной обвинения не приводится и доводов на неоспоримые доказательства отсутствия у Дорогунцова управленческих полномочий для осуществления преступного замысла. Согласитесь, что аргумент стороны обвинения «Наличие управленческих функций у Дорогунцова подтверждается свидетельскими показаниями» звучит неубедительно. После проведения оперативно-розыскных мероприятий в помещении администрации Шерегеша перепуганные чиновники администрации Таштагольского района уверяют органы предварительного следствия и суд в том, что к установлению договорных отношений по земельным участкам Шерегеша они не имеют никакого отношения. При этом они никак не могут объяснить и то обстоятельство, что существуют соглашения между администрацией Таштагольского района и администрацией пгт Шерегеш, согласно которым данные земельные вопросы находятся в ведении комитета по управлению муниципальным имуществом администрации Таштагольского района. Исследуемые в уголовном деле договоры аренды земельных участков заключены и подписаны руководством комитета. После мероприятий правоохранительных органов в отношении главы администрации Шерегеша чиновники КУМИ администрации Таштагольского района просто дистанцировались от вопросов управления земельными участками Шерегеша и сделали это исключительно из позиции самосохранения.
— Мы в «Новой Сибири» уже писали, что Мамонов вообще не хотел отдавать оперативникам деньги и утверждал, что частично они предназначались на погашение долга, а частично — для первоочередных нужд его семьи. Бизнесмен довольно долгое время не имел дохода, а тут получил задаток за переуступку прав на свои земельные участки.
— Это подтверждается и в материалах уголовного дела в отношении Дорогунцова. Мы вообще заявляли, что полицейские собирали доказательства с грубыми нарушениями закона об оперативно-розыскной деятельности. Ни Мамонов, ни Дорогунцов в момент этих действий не являлись ни обвиняемыми, ни подозреваемыми, но в отношении них проводились действия, направленные на сбор доказательств их вины. Самое минимальное, что должны были сделать в таком случае полицейские, — разъяснить Дорогунцову и Мамонову право на адвоката. А Конституционный суд Российской Федерации (в от 27 июня 2000 года № 11-П. — Прим. ред.) разъясняет, что право на помощь адвоката (защитника) имеют не только лица, которые фактически являются по делу подозреваемыми или обвиняемыми, но и лица, которые формально этого статуса не имеют, но фактически в их отношении осуществляется сбор доказательств их вины.
Дорогунцов буквально дословно говорит в суде, что если бы он знал, что имеет право действовать в присутствии адвоката, все оперативные мероприятия пошли бы в другом русле — по крайней мере, он не стал бы звонить Мамонову по просьбе оперативников и приглашать его приехать в администрацию. Мамонов ехал в Таштагол и вез деньги для возврата займа, то есть для исполнения своих долговых обязательств. По смыслу произошедшего, полицейские через Дорогунцова заставили Мамонова приехать в Шерегеш, а потом истолковали его присутствие в администрации как приготовление к даче взятки.
— Это действительно очень странный эпизод. В кабинет мэра приходят оперативники, просят его позвонить бизнесмену, фактически чтобы назначить встречу, — а потом берут приехавшего под белы ручки. А когда выясняется, что при нем нет денег, идут обыскивать автомобиль. И находят там взятку. Просто Агата Кристи какая-то.
— Мы считаем, что результаты ОРД незаконны хотя бы по этой причине. Есть и другие нарушения, их обстоятельства отражены в материалах дела, в показаниях свидетелей. Было бы в деле все ясно — на это можно было бы закрыть глаза, а когда и так все шито белыми нитками…
— Что в итоге?
— Прокурор запросил шесть лет лишения свободы условно с отсрочкой в два года. 18 апреля будет вынесен приговор. Сегодня в юридическом сообществе шутят, что по коррупционным составам условный срок — это уже как признание невиновности. Но мы настаиваем на том, что Виктор Дорогунцов действительно невиновен и надеемся на справедливое решение суда.
Константин КАНТЕРОВ, «Новая Сибирь»
