Об истории и перспективах театра-студии «Первый театр» рассказывает его новый директор. 

В ЭТОМ году новосибирскому «Первому театру» исполняется десять лет. Родился он из выпускников курса Павла Южакова. А совсем недавно его новым директором стала Юлия Чурилова, известный в городе продюсер театральных проектов, руководитель творческого отдела Новосибирского отделения Союза театральных деятелей.

Юлия имеет немаленький опыт работы с творческими людьми нашего города: она была основателем международного фестиваля уличных театров «Три вороны», руководителем проекта «Открытая сцена Сибири», продюсером многих театральных инициатив, в частности, театральной лаборатории «Асфальт-театр». И вот теперь из «свободного плавания» она решила перейти в «несвободное».

— Объясните мне, Юлия, каким образом вольный художник по своей воле оказывается в зависимости от государства?

— Это правда, я никогда не работала в государственных структурах, у меня нет этого опыта. Я организовывала различные театральные мероприятия, разного масштаба — фестивали, конкурсы, параллельно работала и с театральными группами, которые хотели сделать что-то интересное и самостоятельное, но не знали, где взять денег на проект. Ну а поскольку у нас театральное искусство — монополия государства…

— Это точно? А то я иногда начинаю в этом сомневаться.

— Абсолютно точно — возможностей у независимого некоммерческого театра все меньше и меньше. Без господдержки может выжить только ориентированная на очень широкую публику антреприза, с репертуаром из комедий и с актерами «из телевизора» на сцене. Мне такой театр не близок, поэтому, чтобы была возможность делать что-то интересное, я приняла решение поработать директором государственного театра. Кто, в самом деле, если не я? — у меня есть опыт и желание что-то сделать.

— Ведь государственный ресурс — это круто?

— Конечно, для театра это круто — иметь государственный ресурс, это позволяет и далеко планировать, и заниматься собственно театром. С другой стороны, это налагает невероятное количество обязательств. Недавно председатель Союза театральных деятелей РФ Александр Калягин на встрече с президентом цитировал отрывки из документов, которые приходится заполнять руководителям театров: любой здравомыслящий человек тут просто голову сломает, пытаясь понять, чего же от него хотят.

Говоря о разнице независимых проектов и гостеатра, надо понимать главное: у государственного театра есть бюджетное финансирование, какое бы оно ни было, а у независимого — нет. В России вообще нет реальной поддержки независимых театров. К примеру, менеджер какого-нибудь небольшого театра в Финляндии пишет в месяц чуть ли не сто заявок на гранты. Это, конечно, адская работа. Но дело тут даже не в адской работе: в нашей стране трудно придумать, куда и кому можно написать сто заявок за целый год, фонды и институции, поддерживающие такие проекты, можно по пальцам пересчитать. Поэтому реально существовать может только театр, поддержанный государством.

— И с подобной проблемой сталкивались предыдущие директоры «Первого»?

— Естественно, и им было совсем непросто, как нетрудно догадаться. Но театр ведь много лет не стоял на месте. А последние два или три месяца театр существовал вообще без директора.

— Первыми актерами «Первого театра», разумеется, стали выпускники театрального института?

— Да, это, кажется, был первый выпуск Павла Южакова — как мастера курса. Группа очень талантливых ребят, объединенных общей идеей. Обычно так и рождаются театры-студии — подобных примеров у нас в стране можно вспомнить довольно много, в основном из конца 80-х годов.

Когда «Первый театр» начинал, они могли устраивать и уличные представления — был драйв. Сергей Афанасьев тогда сработал мощным фандрайзером, поэтому театру в течение года удалось продержаться без государственных субсидий. А через год, в 2009 году, театр получил статус государственного областного учреждения. Но вот площадку он не получил. И это оказалось очень серьезной проблемой, которая не решена и до сих пор.

Где только молодые актеры не играли: и в «Пуле» — в учебном театре театрального института, который в «Кобре», в Доме актера, в ДК им. Дзержинского, в Доме Ленина — в Камерном зале филармонии… Еще когда министром культуры была Наталья Ярославцева, театр начал обживать крыло в ДК «Строитель» — помещение было передано в оперативное управление, и началась его реконструкция. С тех пор утекло много воды, и вот, наконец, учредитель — наше Министерство культуры — почти официально объявил, что в этом году зал будет введен в эксплуатацию. Боюсь обещать, но надеюсь, что в сентябре этого года мы откроем новый сезон в новом зале. Это замечательный зал, не очень вместительный, но вполне достаточный для нашей небольшой труппы. Может быть, мы его покажем зрителям еще раньше, проведем какие-нибудь акции — читки, перформансы.

— Небольшое количество мест — это сколько по меркам Новосибирска?

— Сто тридцать. Для молодежного театра с осмысленным репертуаром этого вполне достаточно. Художественным руководителем по-прежнему остается Павел Южаков, который все эти годы руководил театром, но спектакли будут ставить и приглашенные режиссеры.

— Юлия, а вот ответьте, пожалуйста, на такой детский вопрос: куда деваются выпускники театрального института? Они что, в подавляющем большинстве попадают в маленькие театры, которых в городе я даже не знаю сколько?

— Негосударственных театров в городе много, и пересчитать их довольно сложно. Мне кажется, что такую задачу себе никто никогда и не ставил. Даже профессиональных коллективов немало, а уж любительских…

— Их что, сотни, что ли?

— Совершенно не исключено. Практически в каждой школе есть театральный кружок, в институтах — свои. В Мединституте целых два студенческих театра — и они, кстати, ориентируются на вполне серьезный, почти профессиональный уровень. Есть несколько профессиональных антрепризных коллективов, которые базируются в Доме офицеров, в ДК «Прогресс».

Театральный институт озабочен трудоустройством выпускников — занимается студенческой практикой, на выпускные институтские спектакли приглашают директоров и режиссеров из других городов, устраивают своего рода ярмарку талантов. Поэтому молодые актеры приходят на работу и в новосибирские театры, и в театры других городов, по всей стране. Так что ситуация, когда выпускник не мог бы найти себе работу, — это большая редкость. Вот, к примеру, в этом году наш кукольный театр собирается принять на работу чуть ли не весь профильный курс: решили обновить труппу, набрать молодежь.

— А может ли чисто теоретически в обозримом будущем «Первый театр» встать вровень с «Глобусом» и «Красным факелом»?

— Об этом даже не думаю. Тягаться с такими «фабриками», конечно, бесполезно. Мы сейчас не можем сыграть в месяц больше двенадцати спектаклей — потому что просто негде, нет своей площадки. Соответственно, театр лишается дохода с продажи билетов. Когда будет зал — афиша будет насыщенней, сможем играть в два раза чаще. Уверена, что найти свою нишу, своих зрителей — это реально.

— Но за десять лет театр ведь, наверное, порастерял всех своих изначальных создателей? Ну, помимо Южакова?

— Действительно, никого из того состава в труппе не осталось. В каком-то смысле «Первый театр» за последние несколько лет растерял присущую ему молодую энергетику, дерзкий имидж потускнел. Тут, естественно, сыграла роль многолетняя неустроенность, люди много лет не видят света в конце тоннеля. Когда человек долгое время находится в состоянии неопределенности, ему не до творчества. Но ведь театр не умер, он жив! И очень надеюсь, что в этом году он заживет в полную силу.

— А есть у вас проблема незадействованных актеров? Я про ситуацию, когда в столичных театрах некоторые звезды не играют чуть ли не годами, получая при этом положенный оклад?

— Такой заботы нет. У нас в штате сейчас десять актеров. Плюс пять приглашенных, которые задействованы в отдельных спектаклях. Скорее, наоборот, не для всякой многонаселенной пьесы хватит актеров.

— В вашей ситуации, наверное, непросто? То ли вы выступаете в «Строителе», то ли в ДКЖ… Широким массам эта нестабильность может не понравиться.

—Так называемые широкие на самом деле не так уж и широки. Если судить по разным исследованиям, то в России в театр ходят от 4 до 9 процентов населения. А я как-то раз буквально на глаз посчитала наполняемость всех залов Новосибирска, включая клубы и прочие площадки. Поделила получившееся число на условные полтора миллиона, и у меня получилось… полтора процента.

— Это не презентативно.

— Конечно. Для крупного «театрального» города это очень мало. Но такова реальность — и я не думаю, что читателей серьезной литературы в процентах сильно больше. Это не кино. Но при этом российский театр сейчас «на волне» — появляются новые, необычные форматы спектаклей, в театр пришло новое поколение режиссеров, приходит новая, молодая публика, можно судить по Москве, которая, как обычно, опережает на несколько лет процессы в провинции. В Новосибирске тоже происходит много интересного. А наш театр молодой — и труппа, и руководство. И я думаю, у нас есть реальные шансы повысить этот «непрезентативный» процент.

Николай ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь»

Whatsapp

Оставить ответ

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.