Ровно пять лет назад лидер оппозиционной партии победил на выборах мэра и вопреки прогнозам стал мэром, а не оппозиционером.
У АНАТОЛИЯ Локтя 6 апреля особый день — ровно пять лет назад он победил на выборах мэра Новосибирска. Отметить эту дату хочется взвешенным подведением итогов работы Анатолия Локтя за пять лет. Но правильнее говорить о политическом ландшафте. Ведь именно его изменения стали одним из самых труднопредсказуемых итогов его работы на этом посту. А путь к ним — пожалуй, самым трудным выбором за этот срок.
Уникальный политический пейзаж
Месяц назад фонд «Петербургская политика», известный своими рейтингами выживаемости губернаторов, опубликовал исследование, посвященное ротации глав городов с населением свыше 500 тыс. человек, и степень конфликтности отношений по линии «город — регион».
Исследование охватывало период с 2012 года — то есть с того момента, как были возвращены прямые губернаторские выборы. Текущую конфликтность между Новосибирском и Новосибирской областью «Петербургская политика» оценила в 6 баллов.
В Новосибирске, с учетом резонанса от пакта Локоть — Травников — Шимкив, многим кажется, что у нас тишина, покой, застой, разложение и отсутствие какой-либо реальной политики. Однако реалии таковы, что 6 баллов — это по-прежнему максимум среди всех регионов.
Что тут сказать и как объяснить? Самое простое объяснение: мэр и губернатор у нас из разных политических партий. Но это слишком простое объяснение.
Конфликт по линии «город — регион» имеет онтологическую основу. Вспомним, как губернатор-единоросс Василий Юрченко критиковал мэра-единоросса Владимира Городецкого. Критика касалась транспортного коллапса в центре города, беспорядочной застройки площади Маркса торговыми центрами, загромождения улиц рекламными щитами, сноса домов в районе стройки третьего моста через Обь. Так что принадлежность к одной или разным политическим партиям — точно не единственный фактор, определяющий конфликтность.
НО так ли плоха сама конфликтность? Обычно в качестве негативного примера приводят Екатеринбург, где оппозиционного мэра Евгения Ройзмана сначала лишили большинства полномочий, а потом и вовсе вынудили уйти со своего поста. И с этой точки зрения конфликтность города и региона деструктивна.
С другой стороны, у новосибирцев по соседству есть примеры противоположного свойства — Алтайский край и Кузбасс. Здесь даже после смены губернаторов в политической пустыне пока ничего не выросло. Про Кемерово в Новосибирске вообще стоило бы напоминать всем, кто считает, что у нас политический застой.
В этом отношении Новосибирск и Новосибирская область достигли, пожалуй, оптимального варианта. Никто никого не может уничтожить, поэтому единороссам и коммунистам приходится работать совместно. Межпартийные противоречия сохраняются, но уже совсем не на идеологическом уровне — просто команды разные.
Семь пунктов Анатолия Локтя
Семь — по числу блоков предвыборной программы нынешнего мэра. Отчитаться о выполнении обещаний пятилетней давности для него архиважно. Это чувствуется по многим последним публичным выступлениям мэра.
В 2014 году Анатолий Евгеньевич был оппозиционным политиком и мог позволить себе жесткую критику действующей власти, а сегодня не может, ведь он сам стал ее частью.
Но избиратель-то помнит, как он говорил про падение численности занятых в промышленности с 1990-го по 2014-й в 3,1 раза. А теперь Локоть в своих отчетах делает акцент на росте ВРП на 360 млрд руб. за пятилетку. Кто-то скажет: так это вся область. Но он будто ждал возражения, напоминая, что около 80 процентов этого показателя — заслуга предприятий Новосибирска.
Никто не забыл и о его тезисах про провал в высокотехнологичных отраслях. Ответ — традиционный форум «Городские технологии», два бизнес-инкубатора с оборотом резидентов более 190 млн рублей в год. В контексте стратегии развития региона, формирование которой стало предвыборным паровозом губернатора Андрея Травникова, все эти результаты становятся весомее. А вне этого контекста — так, небольшой вклад муниципалитета в общее дело.
Это же сейчас происходит и с более масштабными проектами, такими как «Академгородок 2.0» и молодежный чемпионат мира по хоккею 2023 года. Новый ледовый дворец спорта и новую станцию метро каждая команда по отдельности не потянет. Поэтому приходится работать вместе. И при этом Андрей Травников, если все получится, вправе будет принять общенародное «спасибо» на свою грудь, а Анатолий Локоть — вписать СКИФ и «Академгородок 2.0» в исполнение своих предвыборных обещаний о возвращении сибирской науке былой славы. Эти проекты, конечно, затеял не он, но именно городу предстоит их реализовывать. Показательная мелочь в том, что только Анатолию Локтю прощают эту его особую транскрипцию: проект перезагрузки научного центра, в отличие от всех, он упорно называет «Академгородок-2».
Если вчитываться в текст предвыборной программы и вслушиваться в слова главы города тщательнее, а потом накладывать все это на линию региона в целом, таких параллельных мест можно найти массу.
А нам-то что?
После избрания мэром оппозиционного политика было много сомнений в том, что у него что-то получится. Опасались, что Локоть — в первую очередь профессиональный политик, но не хозяйственник.
Но он оказался не первым, не вторым, а просто мэром, который выполняет свои функции. Про свои политические предпочтения Локоть не забывал, но при этом снег с дорог убирал, дома ремонтировал, дороги строил, транспорт развивал.
Сегодня оппоненты говорят, что все это у мэра-коммуниста получается хуже, чем у мэров-единороссов раньше получалось, но это попахивает бездоказательностью, а то и лукавством. Ровно так же пахнет и вот такая штука: если есть оппоненты, то почему они говорят об отсутствии оппонентов?
Были и опасения, что федеральный центр накажет город за «неправильное» голосование, урезав бюджетное финансирование. Но по факту вышло так, что после победы Локтя внимание к Новосибирску стало даже более пристальным и, пожалуй, более заботливым, чем до. (В этом тезисе «после» фактически означает «из-за».)
В результате за пять лет бюджет города вырос более чем на 20 процентов (а если учесть и 2019 год — будет почти 30) и вплотную приблизился к тем показателям, которые Локоть обещал в своей предвыборной программе. Тезис так и звучал: «Новосибирск войдет в топ-10 крупных российских городов по бюджетной обеспеченности на одного жителя».
В общем, случилось то, что можно считать проявлением реальной цивилизованной политики и демократии: разные партийные команды пытаются договариваться о том, как им выжить, не скушав друг друга от испуга. Вынужденно взаимодействуя, каждая команда старается сделать больше, чем другая, — чтобы не потерять расположение избирателей.
Если же какой-то проект невозможно реализовать одной командой, работают вместе. При этом каждая команда доказывает, что она первична, но все же не забывает сделать реверанс в сторону партнеров-оппонентов. Так было с реконструкцией Михайловской набережной, на открытии которой выступали и Анатолий Локоть, и Андрей Травников.
Но именно наличие политических оппонентов заставляет каждую команду проявлять и осторожность в своих действиях, потому что все понимают: за твоими действиями следят. Для общего положения дел такой взаимный контроль полезен.
Самое парадоксальное, что не для Травникова, а именно для Локтя решение о согласии на такой расклад было наиболее ответственным. Он пришел во власть из рядов оппозиции. Ярким политиком ему было оставаться проще: можно было не отвечать за коллектор, плохо пропускающий ливневые воды, а в хвост и гриву ругать тех, кто обязан с ним разбираться. Если грязь уберут, можно сверлить в пиджаке дырку под медаль. Если нет — продолжать оставаться ярким политиком и без медали.
Именно такой перспективы лишился Локоть, выбрав роль мэра. Теперь о дырках мечтают другие люди, а он отвечает на их вопросы про снег, ремонт домов, дороги и транспорт. И про коллекторы, конечно.
Избирателям же остается наслаждаться этим политическим зрелищем и привыкать к новому. Политическая конкуренция у нас всегда означала войну. Мы всегда знали, что свои трофеи получим во время боевых действий. Теперь нам предлагается мирное соревновательное созидание.
Алексей САЛЬНИКОВ, Константин КАНТЕРОВ, «Новая Сибирь»
