На вопросы «Новой Сибири» и Сиб.фм отвечает Виктор Александрович Толоконский
— Виктор Александрович, ваша отставка с поста губернатора Красноярского края, несмотря на все пророчества последнего времени, была все-таки достаточно неожиданной. Ее, как, впрочем, и ряд других отставок ваших коллег, невозможно объяснить в категориях «справился — не справился», отправлены на покой не самые скандально известные губернаторы. А насколько вы были готовы к такому повороту?
— Действительно, мне многие говорили, что готовится соответствующий приказ, но я отмахивался от этих слухов. Я с 90-х годов в публичной политике и знаю цену подобным «новостям». Так что о своей отставке я узнал практически одновременно со всеми. Первая реакция — эмоциональный шок. Сегодня в Красноярском крае реализуется несколько масштабных проектов, мы готовимся к проведению Международной Универсиады, на подъеме экономика, растут отчисления в бюджет. Объективных предпосылок для отставки нет, вся команда администрации края работает на подъеме. Потом пришло понимание того, что у главы государства свое видение региональной политики, и он его воплощает.
—Курс на обновление кадрового состава очевиден. Но, честно сказать, я впервые оказался в такой ситуации. На протяжении карьеры у меня были трудные расставания, но каждый раз, прощаясь с командой, я уже жил будущими задачами. Сейчас впервые в жизни я ухожу, не имея никаких планов. Было очень больно прощаться с коллективом, с людьми, которые поверили в меня за эти три года и четыре месяца. В Красноярске вокруг меня были отличные специалисты, с энтузиазмом воспринявшие идею развития Красноярского края. С ними было очень интересно работать. Тем тяжелее уходить, зная, что мог сделать еще очень много полезного.
— В том-то и дело, что не видно какой-то экономической, какой-то административной логики. Кажется, что выстраивается какая-то схема ради выборов 2018 года, со стороны абсолютно непонятная.
— Нет, ну, наверное, это является стержнем логики последних кадровых решениий. Но, всё-таки, любая политическая стратегия, она должна, на мой взгляд, ориентироваться на долговременный результат. Нельзя стратегией жертвовать ради тактики. Я всегда подчёркивал, что в этом и есть искусство управления, когда ты должен принять не то решение, которое от тебя ждут сегодня. Власть должна уметь, не игнорируя, слыша общество, решать текущие проблемы, не нарушая при этом стратегический вектор.
— Вы остались в кадровом резерве, как говорили раньше, в номенклатуре? Вам уже предложили какое-нибудь место в органах госвласти, или вы находитесь в свободном поиске?
— Всю свою карьеру я придерживаюсь принципа личной востребованности. Всегда шел туда, где было необходимо брать ответственность на себя и отвечать лично. Я никогда не строил политических проектов, не планировал дальнейший карьерный рост или перемещения. Но на каждой должности, начиная от заместителя председателя горисполкома в 1991 году, я жил и работал, принимая на себя все риски, сложные решения, ответственность за коллектив. Благодаря этому я накопил огромный опыт руководящей работы. И я хочу, чтобы этот опыт оказался востребованным, принес пользу — государству, бизнесу, общественности. Однако те предложения, которые поступают мне сейчас, не соответствуют моей внутренней потребности приносить общественную пользу. Скорее, это действительно формы «почетной пенсии», вполне традиционные места для бывших губернаторов, что для меня неприемлемо. Не знаю, что именно буду делать в будущем. Возможно, преподавать — когда-то именно так начиналась моя карьера. Не исключено, что применю свои управленческие навыки в какой-нибудь бизнес-структуре. Но совершенно точно, что найду себе дело, которое будет соответствовать моим убеждениям.
— А может, просто уйти на пенсию, отдыхать, заниматься внуками?
— Работать я должен, хотя бы потому, что надо зарабатывать. У меня нет особых сбережений, нет никакого бизнеса, а я должен обеспечить семье уровень жизни, хотя бы приближенный к привычному, а на пенсию, даже губернаторскую, это невозможно. Конечно, найдется немало людей, которые могут предложить мне вполне приличные места — из сочувствия, из жалости. Но для меня это неприемлемо: повторю, хочу быть полезным и в полной мере использовать свои знания и немалый опыт. Вот если меня позовут на помощь в реализации какого-нибудь интересного проекта или что-то в этом роде, тогда другое дело.
— А какой опыт, что вообще дал вам Красноярск? Какие самые яркие впечатления?
— Масштаб территории. Когда я был губернатором Новосибирской области, я говорил гостям, особенно иностранцам: «У нас тут такие просторы, такие расстояния!» А Красноярский край в 13 с лишним раз больше по площади. Есть настолько отдаленные места, куда можно добраться только вертолетом или даже самолетом. У нас один аэропорт, а там их одиннадцать. Первые три месяца после назначения я облетел и объехал весь край. Знакомился с представителями всех социальных слоев населения. Люди открытые, влюбленные в свою землю, преданные честному труду. Мои идеи, направленные на преобразование края, находили искреннюю поддержку и в малых городах, и в мэрии Красноярска. Благодаря такой поддержке результаты были весьма заметны. Это окрыляло настолько, что я ни разу не брал отпуск, работал все выходные напролет.
— Что вы скажете о своем возможном преемнике Александре Уссе?
— Понимаю все положительные стороны этой кандидатуры. Опытный руководитель, тяжеловес, уроженец Красноярского края. Однако остерегаюсь, что шлейф прежних конфликтов, обид сейчас может привести к зачистке кадрового состава, к ненужным выяснениям отношений и это отразится не лучшим образом на реализации проектов, которым мы дали старт с моей командой.
— Вопрос, вечно мучающий новосибирцев и красноярцев: если сравнивать два наших города, какой из них, на ваш взгляд, все-таки «столица Сибири»?
— Безусловно, Новосибирск. Красноярск обладает огромным бюджетом, отличной ресурсной базой, развитой промышленностью. Там могут предложить хорошо оплачиваемую работу, но этого теперь недостаточно. В Красноярске у многих родителей чуть ли не главная цель — послать ребенка после школы учиться в Москву. А в Новосибирске в таком случае могут и спросить: а что, на НГУ силенок не хватает? Новосибирск — это логистический, административный и научный центр всей Сибири. Да, мы формировали в Красноярске структуру, альтернативную промышленной среде. Например, в Красноярске появился прекрасный федеральный университет, который закончил мой старший внук. Открыта современная, отлично оснащенная физико-математическая школа. Но построить стены — далеко не все. Надо ждать, когда на этой базе сформируется научная школа, среда, схожая с нашим Академгородком. Все это, несомненно, когда-нибудь случится. Но в Новосибирске это уже присутствует и приносит свои дивиденды. Главное — не растерять. И еще очень важно: в Красноярском крае основную роль играет сам край. А в Новосибирской области локомотив движения вперед — Новосибирск. Будет процветать город — будут улучшаться и условия сельской жизни.
Новосибирск сегодня важен для административного управления. Возможно, необходимо перенести сюда центры управлений федеральных компаний: финансовых институтов, ресурсных корпораций, логистических схем. Это возможно, и подобные предложения я получал еще на посту полномочного представителя президента. Конечно, такие решения не в компетенции региональной власти, но требуются лоббистские возможности, умение договариваться с федеральным центром.
Новосибирск выигрывает за счёт своего масштаба. Поверьте, очень отличаются города, когда в одном — миллион жителей, а в другом — полтора миллиона. Это очень разные города. У Новосибирска выигрышное и во многом уникальное географическое положение. Здесь сконцентрирована экономика, население. В Красноярске этого нет.
Я недавно летал в Москву и встретил одного известного красноярского общественного деятеля, бизнесмена. Он прилетел на один день, подписать договор с одной большой итальянской компанией. Говорит, хочу построить большой кирпичный завод. Ну, я говорю, мол, хорошее дело, строить придётся много. А он говорит, Виктор Александрович, только строить буду в Новосибирске. Новосибирск — это огромный спрос, тут коммуникации, а в Красноярске этого ничего рядом нет. До Иркутска 800 вёрст, нет выхода прямого на Казахстан, на среднюю Азию.
У Красноярска есть свои преимущества. Красноярск сейчас за счёт универсиады получает очень мощное развитие. Он сейчас развивает за два-три года то, на что требовалось бы двадцать, тридцать лет . Он обгоняет время. Это новый аэропорт, самый большой аэропорт за Уралом,который будет построен в конце года. Это новые дороги, новые транспортные развязки, несколько крупнейших медицинских центров. Это десятки спортивных объектов.
— То есть нам надо добиться проведения в Новосибирске какого-нибудь чемпионата?
— Конечно, там часть инвестиций — федеральные, примерно тридцать два миллиарда. Но мобилизованы и средства частных инвесторов, и бюджета края. Большая проблема Новосибирской области — это слабые источники бюджетного дохода, у нас развиваются не те сферы, которые являются бюджетно-отдаваемыми. Ни наука, ни инновационно-промышленные технологии, ни сервисы, не могут сформировать существенную часть доходов. Новосибирск должен решить некоторые задачи, которые в своё время решали Москва и Санкт-Петербург. Сконцентрироват— нфраструктурные схемы, сконцентрировать у себя систему управления.
— Назначение Андрея Травникова из Вологды в Новосибирск выглядит еще более неожиданным, чем ваша отставка. Тут трудно даже провести параллель с вашим назначением в Красноярск, хотя там тоже, наверное, было немало вопросов, ведь Новосибирск и Красноярск давно уже соперники по многим темам…
— Многие вопросы при моем назначении мне удалось снять тем, что вопреки традициям я не привез в Красноярск новосибирскую команду…
— Да, у нас тут все гадали, кто и когда переберется на службу в Красноярск…
— Это была моя принципиальная позиция: обратить в свою веру тех, с кем мне предстояло работать в Красноярске. Первое время ни одна встреча — ни с депутатами, ни с местным бизнесом, ни с журналистами — не обходилась без вопроса: «Кого вы намерены привезти из Новосибирска?» Я всегда отвечал, что Красноярский край обеспечен кадровыми ресурсами великолепно. И это действительно так. Но открою секрет, о котором мои красноярские коллеги не очень любили рассказывать. Я направлял целые делегации в Новосибирск для обмена опытом. Договаривался, что здесь помогут решить проблему, дадут технологию, которая уже опробована и будет востребована в Красноярске. Так что процесс обмена опытом все-таки присутствовал и очевидно был на пользу Красноярскому краю.
— А Травников?
— Ему будет трудно. Гораздо труднее, чем проходило мое назначение губернатором в Красноярске. Для Красноярского края ситуация с приездом внешнего губернатора достаточно типична, в Новосибирске такое случилось впервые. Причем в нашем регионе не работают методы управления, схожие с технологиями менеджмента. Здесь невозможно приказать людям, все равно никто не послушается. Чтобы руководить такой неординарной областью, надо обладать талантом убеждения, уметь вовлекать людей в общие задачи, создавать команду для поиска совместных решений.
— Может быть, дело даже не в том, какой регион. Тот тип руководителя, о котором говорите вы, необходим в революционный или перестроечный период. В поздние советские времена требовалось только исполнять в рамках системы, способность кого-то зажечь и увлечь никому не была нужна, причем объективно. Да и сейчас на Западе все регулируется законом, работают те самые «технологии менеджмента» — исполняй, и все в порядке. Наверное, и у нас посчитали, что система создана…
— Но она еще не отрегулирована, многое делается «в ручном режиме». Часто требуется личное слово, личное поручительство, личный контакт.
— Вы уже обсуждали с Владимиром Городецким его отставку?
— Мы встретились на спортивном матче, долгого разговора не было. Вообще, сейчас веду спокойный образ жизни, наблюдаю за происходящим со стороны. Где-то даже намеренно избегаю публичности. Хотя Новосибирск встретил меня очень тепло. Много звонков, слов поддержки, предложений. Приятно, когда на улице подходят незнакомые люди и говорят очень добрые слова.
— Кстати, о публичности. На днях нархоз, ваша альма-матер, празднует юбилей. Вы там будете? И если будете, то в президиуме или как рядовой гость?
— Меня пригласили, и я с удовольствием пойду. Не скажу, что мои студенческие годы были какими-то феерическими, но все-таки это важная часть моей жизни. Я ведь не только учился там, но и преподавал немного. А что касается президиума… Я не знаю, какой там регламент и в какой роли я буду.
— Вы счастливы? Какой этап вашей карьеры принес вам наибольшее удовлетворение?
— К счастью, в моей жизни нет времени, которое сейчас не хотелось бы вспоминать. Да, было трудно на каждом этапе. Но и в любой должности меня поддерживали надежные люди, с которыми нам удавалось сделать что-то важное и хорошее! Конечно, я счастливый человек. Может быть, моя работа не дала мне какие-то другие возможности: например, я практически не бывал за границей. Зато я объездил всю Сибирь! На каждом дне рождения приношу извинения своим детям: им пришлось нести бремя своей фамилии. Но это их закалило, и они реализовались самостоятельно! Сейчас у меня новый период в жизни: я никому ничего не должен, я свободен и нахожусь в гармонии с собой.
Влада АФАНАСЬЕВА, Вячеслав ДОСЫЧЕВ, специально для «Новой Сибири»
