Художественный совет Новосибирска большинством голосов отклонил проект скульптурно-архитектурного ансамбля в честь знаменитого дирижера Арнольда Каца. Это крайне редкий случай в практике, когда отвергают не мелкие частные заявки, а нечто принципиально — и даже исторически — важное для города.
Главным идеологом архитектурного ансамбля стал Александр Гамалей — заведующий кафедрой дизайна архитектурной среды НГУАДИ имени Крячкова. Дизайнером выступила его ученица.
В первом пункте повестки худсовета в этот день обсуждался проект памятника профессору Георгию Лыщинскому. Скульптурный портрет всех вполне устроил, как и благоустройство и дизайн городской среды вокруг, чем как раз занимался Александр Гамалей, прекрасно проявив навыки своей основной профессии.
Что же касается проекта «памятника» Арнольду Кацу, то он вызвал просто возмущение у участников обсуждения: в частности, потому что о нем все узнали, можно сказать, в последний момент. 17 мая первый вице-губернатор Юрий Петухов вел заседание оргкомитета по подготовке к грядущему 100-летию дирижера. И при этом в числе прочего туманно сообщил, что прорабатывается вопрос об открытии соответствующей скульптурной композиции.
Художественный совет — совещательный орган, он выдает рекомендации, но тут почти весь состав был готов громко протестовать. Люди остались в недоумении: как представленный на рассмотрение проект соотносится с человеком, столь значимым не только для города, но и для страны? С новосибирцем, сопоставимым по известности с самим Покрышкиным?
— Мы отклонили проект, но это ничего не решает, — говорит член совета, председатель секции монументального, театрального искусства, дизайна и искусствоведения Союза художников России Владимир Авдеев. — Хотя этот проект — просто какой-то позор. Я его воспринял буквально как оскорбление и высказался даже против любой доработки, потому что нечего тут дорабатывать. Кацу нужно поставить полноценный памятник — с абсолютным портретным сходством и характером, чтобы это выглядело весомо и достойно. А не какую-то невнятную архитектурную композицию как бы на тему музыки. Я говорил с некоторыми музыкантами, которые лично знали Арнольда Михайловича, — они в шоке и в ужасе…
Действительно, объект скорее напоминает информационный стенд, загнутый по кругу, на котором размещены исторические справки и ноты ко Второму концерту Рахманинова — никому не понятные, кроме музыкантов, — для обычных людей в них нет никакого смысла, кроме декоративного.
В общем, если перефразировать, получится как в известном по фильму диалоге: «Может ли скульптор сделать памятник Кацу?» — «Может. Сделать. Кацу. Но не скульптор. И не памятник».
В центре Новосибирска уже есть один «художественный» объект, сделанный по той же схеме. Город уже не раз пытался сплавить его куда подальше, но не нашлось желающих понести расходы на логистику. Это четыре нелепых плоских соболя, стоящих неподалеку от Малого зала филармонии.
В новом проекте их тоже четыре — но это не соболя, а странно изогнутые колонны по периметру конструкции. По замыслу автора, эти «гранитные волны» должны символизировать театральный занавес. Вот только зритель об этом вряд ли может догадаться без пояснений, плюс ко всему занавес — это, скорее, символика театральная, чем филармоническая.
Расположение двухметровой конструкции выбрано более-менее правильно — посреди аллеи, ведущей от Красного проспекта к концертному залу. Но если бы это был настоящий памятник, такое место совсем не самое лучшее — он рискует «биться» со скульптурой у Стоквартирного дома.
— Они выставили свой объект по той же оси, что и памятник архитектору Крячкову, — говорит Владимир Авдеев. — А настоящий памятник, на мой взгляд, должен стоять ближе к главному входу — как бы приглашая гостей в филармонию. У Каца был, кстати, характерный жест: по окончании концерта он приклады вал руку к сердцу и наклонял голову, благодаря публику за внимание. Можно было бы сделать прекрасную скульптуру с таким образом.
Из характерных фраз Арнольда Михайловича все помнят эту: «Возьмите глаза в руки и посмотрите». Похоже, именно так поступили все противники предложенной композиции, увидев, что проект, по большому счету, не имеет никакого отношения к личности Каца.
Несколько художников, скульпторов и музыкантов, с кем пообщалась «Новая Сибирь», признали, что решение худсовета было суровым, но совершенно верным: представленный проект, сделанный как по разнарядке, не выдерживает никакой критики и даже немного отдает кладбищенским духом. Если бы существовал термин «пенсионерская эстетика», он как раз подошел бы к этому случаю.
Еще один представитель худсовета Евгений Иванов, председатель Новосибирского отделения Союза фотохудожников России, уверен, что в данном случае в очередной раз сработал чиновничий принцип «Лучшее враг хорошего», и что теперь худсовет обвинят в том, что он мешает работать организаторам юбилейных мероприятий:
— Наша забота — заявить свою позицию о том, что данное предложение неприемлемо, что лучше поставить хороший памятник через год, а не что попало к столетию Каца, раз уж опоздали. Нельзя ведь такую халтуру пропускать… И не имеет смысла искать конкретных виновников и называть их фамилии. Так всегда было и будет, пока новосибирцы считают, будто подобные проекты — это частное дело филармонии. Но зачем же устраивать такой позор для культурной столицы Сибири? Нет ни красоты, ни пафоса, ни художественного образа, а с точки зрения скульптурно-монументального решения все выглядит крайне уныло. Да там вообще нет ничего того, что должно было быть. Такие серьезные проекты, конечно, подразумевают профессиональный конкурс, когда можно выбрать хотя бы из двух-трех вариантов, подготовленных по тщательно прописанным условиям. Конкурс — это само собой, но, я думаю, неплохо бы провести и общегородскую дискуссию, где можно было бы выслушать не только скульпторов с музыкантами, но и просто людей, помнящих и уважающих Арнольда Михайловича.
Действительно, из такой дискуссии можно было бы почерпнуть много важного. Вот в свое время идея установки огромного и типового памятника святителю Николаю Чудотворцу между церковью и цирком не вызвала особых вопросов. Но вклад святого в судьбу города не столь предметен, как то, что сделал Арнольд Кац. А потому в памятнике ему важно учитывать многое. Например, в каком возрасте представляют себе новосибирцы знаменитого дирижера? Вероятнее всего, совсем не молодым человеком, а в тот период, когда он уже приобрел широкую известность. Например, на бюсте Покрышкина летчик изображен именно в том возрасте, когда ему присвоили третью Звезду Героя.
Важный вопрос и о том, где должен стоять памятник. Если развивать мысль Авдеева, то, может быть, вообще уместнее было поставить его на самом видном месте в самом центре города, рядом с Домом Ленина — с историческим зданием концертного зала филармонии.
— В любом случае такие серьезные вещи тяп-ляп не делаются, — еще раз гневно повторяет Владимир Авдеев, — даже если очень хочется войти в столетие Каца, соорудив за малые деньги что-то формально более-менее приемлемое, лишь бы успеть к сентябрю. Я очень беспокоюсь о том, что организаторы проекта пойдут на принцип и утвердят его где-нибудь на высшем уровне. И потом мы все будем проходить мимо этой конструкции с чувством стыда.
Мнение таких творческих людей, как Иванов и Авдеев, нужно учитывать, но как можно учитывать логику чиновников, отвечающих за увековечение памяти Арнольда Каца? Разве что в контексте того же фрагмента из пьесы Евгения Шварца: «Может ли Ланцелот победить Дракона?» — «Может, но не Дракона, и не победить, и не Ланцелот».
Николай ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь»
Ранее в «Новой Сибири»:
Новосибирская филармония вручила «Золотые ключи» в честь своего дня рождения
