Накануне Дня рождения Родиона Константиновича НОВАТ представит на Большой сцене премьеру программы, в которую вошел балет «Кармен-сюита» Бизе — Щедрина. Титульную партию в спектакле 15 декабря исполнит прима-балерина НОВАТа Анна Гермизеева, которая поделилась подробностями работы над этой партией.
— Вам предстоит дебют в партии Кармен накануне юбилея композитора, создавшего балет «Кармен-сюита». С какими чувствами вы готовитесь к столь ответственному спектаклю?
— Я очень благодарна нашему руководителю, Леониду Дмитриевичу Сарафанову, за возможность станцевать в этом спектакле, вообще, за то, что мне доверили эту партию. Это очень ответственно и волнительно. Мне кажется, эта роль мне подходит — просто по природе, по темпераменту.
— У вас большой репертуар, какое место в нем займет «Кармен-сюита»?
— «Кармен-сюита» — для меня особенный балет. Остальные мои роли — большие, масштабные, а одноактный балет мне предстоит танцевать впервые. А в плане развития образа, после трехактных спектаклей, где все развивается и доходит до кульминации постепенно, кроме, пожалуй, Китри — там нужно «бомбить» с самого начала и до финала, в «Кармен-сюите» у тебя нет шанса сделать какую-то сцену или мизансцену неубедительно — они все очень сильные, драматичные. Здесь за каждым жестом, даже за каждым взглядом — огромный текст, глубокий смысл. Даже когда ты на сцене одна — ты словно на кого-то смотришь, проговариваешь внутри себя этот текст.
— Сложно ли было воплощать на сцене образ опытной, вызывающе дерзкой соблазнительницы?
— В этом-то и смысл нашей работы: страшно интересно сыграть на сцене человека, которым ты в жизни не являешься, прожить чужую жизнь так, чтобы тебе поверили. Дай Бог, мозгов мне хватит (улыбается)... В «Кармен-сюите» на образ очень хорошо работает хореография Альберто Алонсо: именно за счет того, что движения «вывернуты», все немного наоборот, по сравнению с привычной нам классикой, образ Кармен и получается таким дерзким, хулиганским... Пикантным. А, вообще, на сцене должна быть личность.
— Долго вам приходится выходить из этого образа после репетиций?
— Мне кажется, я и живу в таком образе — волевой женщины, которая сначала скажет, а потом подумает (смеется) — и делает, что ей вздумается. Да, бывает, что твоя героиня долго тебя не отпускает. Раньше с этим было гораздо сложнее — после Джульетты, после сцены сумасшествия Жизели я себе не принадлежала, а сейчас я стараюсь более адекватно подходить к своим ролям.
Павел НАСТИН, Марина ИВАНОВА
Ранее в «Новой Сибири»:
