В новосибирском театре «Глобус» появился свой «Учитель танцев» — модный и смешной
ФАМИЛЬНЫЕ скандалы, верченые интриги и любовный перепляс — на большой сцене театра «Глобус» состоялась премьера спектакля «Учитель танцев». Брызжущую «непринужденным, веселым смехом» пьесу XVI века в условиях суровой сибирской действительности интерпретировали штатный режиссер театра Иван Орлов и его постоянный соавтор — художник Каринэ Булгач. Получилась не то чтобы «комедия плаща и шпаги», но слегка безумная история любви двух фриков на фоне диско и неоновых огней.
Драматургическое наследство Лопе де Веги, как известно, астрономично, но современной новосибирской сценой совсем не востребовано. Шансов узнать пикантные подробности из жизни легендарного кутилы, ловкача и многоженца у нынешнего зрителя ей-ей больше, нежели возможностей увидеть на сцене одну из 426 дошедших до нас пьес. Пожалуй, выбрав для постановки на большой сцене «Учителя танцев», режиссер Иван Орлов сделал такой хитрый и неожиданный ход, что искать ему объяснение себе дороже. Много проще принять тот факт, что в «Глобусе» появился спектакль без двойного дна, лукавого мудрствования и напрасных попыток реконструировать эпоху. «Учитель танцев» четко вписан в другое время. От высокого Возрождения оставлен красивый миф, который изрядно перелицовывается «блестящей» диско-эрой — временем безумств, наслаждений, идеальных абсолютов, космических метафор и 120 ударов в минуту. Никаких дивных панорам, благоухающих садов, террас с колоннами и сыплющих жемчуг струй фонтанов. Вместо воздуха, солнца и света — игра теней, зеркальных отражений и ярких вспышек прожекторов. Взамен тяжелой парчи и райфроков в пол — фривольное кружево и дерзкое мини. Супротив изящной ниццарды и энергичной гальярды, которую, как поговаривают, до последних дней отплясывала английская королева Елизавета, — горячие и свободные «грязные танцы». Впрочем, не столько сексуальные, сколько стилизованные в ироничном ключе. Кажется, постановочная группа всячески избегает серьезности, но с удовольствием превращает каждую деталь и образ в пародию, арт-объект, усовершенствованный эквивалент в стиле 1970-х — 1980-х. И хорошо быть с создателями спектакля на одной волне владения языком поп-культуры, на том же уровне «наслушанности» и «насмотренности», чтобы ловить все визуальные образы, аллюзии и щедро рассыпанные по двухчасовому действу цитаты.
Бал, а точнее свадебный пир (между прочим, спектакль начинается с одной свадьбы, а заканчивается сразу двумя, и ломящийся от яств длинный стол, от кулисы в кулису, сопровождает действо с первого до последнего акта и отсылает к другой трапезе — в «Ревизоре» Романа Самгина на той же большой сцене театра «Глобус») правят гротескная внешность и эксцентрическое поведение. Точкой отсчета же служат не стандарты неких представлений о далекой Испании Лопе де Веги, а умение похулиганить, обыграть и посмеяться — над собой, над стереотипами, над общими местами. Если сказано, что «союз Альдемаро и Флорелы — союз положительных качеств двух характеров, на которые просто невозможно не обратить внимание», то в спектакле «Глобуса» два идеалиста в исполнении Никиты Сарычева и Анны Михайленко превратятся в наивных чудаков, милых фриков, которых непонятно каким ветром занесло в реальность, но непременно следовало соединить, как пазл с пазлом. Если пишут, что «Альдемаро в своей любви — настоящий рыцарь», а «Флорела для него — Прекрасная дама», то будет вам и первое, и второе, и на десерт компот, но в таком комическом духе, что и в голову не придет сводить концы с концами. Если утверждают, что личная энергия любовников «Учителя танцев» — «бурная и стремительная», то на сцене обязательно появятся персонажи Веры Прунич (Фелисьяна) и Александра Петрова (Вандалино) и устроят полный адреналина, эмоций и необузданных страстей аттракцион укрощения строптивых. И действие вновь окажется сильнее слова.
Пьеса «Учитель танцев» датируется 1594 годом, самый известный в России перевод выполнен Татьяной Щепкиной-Куперник в 1944 году: специально для постановки в Театре Красной армии переводчик нашла, перевела и обработала комедию испанского драматурга. Текст был сокращен и прояснен таким образом, чтобы русскоязычная версия звучала доходчиво для тогдашней публики и не грешила против замысла, стиля и стиха. Режиссер Иван Орлов, отказавшись от поиска или заказа нового перевода, намерение имел схожее — адаптировать ставшее классическим изложение Щепкиной-Куперник. По факту режиссер изрядно редуцировал текст и чуть приправил его неканоническими междометиями, избавив зрителей от гигантских монологов артистов, нудно и методично выговаривающих свой текст, и позволив актерам, с другой стороны, дистанцироваться от усложненной словесной фактуры. Уйти от очевидно не выстроенных отношений с самим текстом к сюжету, к действию, к трюкам, к карусели комических выпадов и положений, к движениям и жестам, цирковым фиоритурам и нарочитым нелепицам, намеренно гиперболизированным проказам и кунштюкам. И смотреть на это в течение двух часов в самом деле не сложно и не стыдно. Разве что крышечку от нескончаемых безумств немного сносит.
Марина ВЕРЖБИЦКАЯ, «Новая Сибирь»
Фото Виктора ДМИТРИЕВА
