Новосибирский театр оперы и балета не скупится на сюрпризы, предлагая любителям академической музыки новые концертные программы. Все еще активно обсуждается первый концерт нового проекта НОВАТа «Симфонические поэмы», а художественный руководитель театра Дмитрий Юровский уже представил на Малой сцене новую программу «Праздник для слонов» в рамках цикла «Гротеск и юмор». Об этом концерте был дан только краткий анонс на сайте театра, поэтому программа стала сюрпризом — и сюрпризом достаточно приятным.
Спектакль-концерт «Праздник для слонов» представил произведения композитора Андрея Семенова. В первом отделении были исполнены шесть различных по жанру и характеру сочинений. «Любовь бессмертна!» — кантата, в которой Дарья Шувалова, Екатерина Марзоева и Светлана Токарева несколько минут с упоением пропевали два слова — «любовь» и «бессмертна» — так вкусно, что это сочинение мгновенно осело в памяти. Более драматично прозвучали «Молитва клоуна» и исполненное Владимиром Огневым танго «Ошибка» на стихи Саши Черного, чем-то напомнившее творчество Александра Вертинского. Конечно, не осталась незамеченной вязко-медлительная «Песня Черепахи» — номер, блистательно спетый и сыгранный Михаилом Агафоновым. Вызвал улыбки публики по-весеннему воздушный «Вечер у королевы» в исполнении Галины Петкевич. А завершило первое отделение «Концертино для большого барабана с оркестром», в котором соло на огромном барабане исполнил Святослав Карагедов.
Нестандартные номера были интересны и зрителям, и самим исполнителям, которые на протяжении всего почти трехчасового вечера то пели соло, то хором со своими коллегами по цеху, — они буквально купались в материале и делились праздничным настроением с нами. Второе отделение открыла Увертюра к детской опере «Необыкновенные приключения Буратино», написанная в духе традиций советской театральной и киномузыки — очень приятная, понятная и памятная для тех, кто знаком с работами Геннадия Гладкова, Александра Зацепина, Алексея Рыбникова.
Далее прозвучали шесть номеров из цикла «Двадцать семь опер Андрея Семенова». Послушать изложенного в четырех минутах «Евгения Онегина» или, например, «Дон Жуана» явно доводилось не каждому — это было очень забавно и абсолютно узнаваемо. Внимание слушателей старшего поколения должен был особенно привлечь «Человек с ружьем» по пьесе Николая Погодина. Фильм с этим названием знаменит сценой, когда Шадрин («Человек с ружьем») ищет в коридорах Смольного, где налить кипятка и неожиданно встречает самого Ленина. Хочется отметить прекрасную актерскую работу и полное попадание в образы Евгения Козырева (Ленин) и Андрея Триллера (Шадрин).
«Праздник для слонов» в НОВАТе — приятная неожиданность, в которую влюбляешься и понимаешь, что хочешь продолжения — полноценного вечера, состоящего из цикла «Двадцать семь опер Андрея Семенова». Скажем, с названием «Маленькие оперы Большого театра Сибири»...
А вот что думает обо всем этом сам композитор.
— Андрей, вы не первый раз в Новосибирске. Расскажите о знакомстве с нашим театром.
— Верно, я всегда любил и ценил новосибирскую оперу, и когда бывал в городе, то приходил на спектакли. Первой совместной работой с театром был «Ревизор» композитора Владимира Дашкевича, в которой я выступил в качестве музыкального руководителя и дирижера-постановщика. Режиссером был Михаил Левитин, с которым мы всю жизнь сотрудничаем. Опера «Ревизор» была большим и значительным спектаклем для своего времени — совершенно ни на что не похожим, новаторским, вызывающим споры и сомнения как внутри театра, так и у аудитории, которая пришла на премьерные показы. Мне кажется, что спектакль получился очень интересным, он исполнялся на протяжении трех сезонов. По замыслу режиссера, дирижировал оперой Гоголь (мне накладывали портретный грим, на который уходило полтора часа). Мне посчастливилось работать с солистами театра, с оркестром, а потом дирижировать на протяжении всего времени, пока постановка была в репертуаре, были даже гастроли в Красноярске. Потом, к сожалению, по разным причинам спектакль ушел из репертуара, но связь и дружба с театром не терялась. А когда в театре стал работать Дмитрий Михайлович Юровский, с которым мы знакомы с незапамятных времен, у него родилась такая мысль, что нам было бы хорошо объединиться и что-то вместе придумать. У нас возникло довольно много разных идей, посмотрим, что из этого получится. «Праздник для слонов» в цикле «Гротеск и юмор» — первая проба пера. Дмитрий Михайлович попросил взять именно смешные, веселые сочинения.
— Знаете, я вчера чувствовал ощущение легкости, словно побывал на хорошем музыкально-театральном капустнике, когда артисты совершенно раскованы…
— Все это действительно так, хотя мне кажется, что слово «капустник» в данном случае не очень подходит. Я ничего против капустников не имею — это прекрасно и нужно, просто считаю, что подобного рода мероприятие никаких задач не решают, кроме как повеселиться и повалять дурака. А что касается маленьких опер, то смешные они только на первый взгляд, в них есть свои повороты, смыслы, и, как в любом комическом искусстве, есть своя серьезная изнанка. И мы вроде бы смеемся, но в какой-то момент понимаем, что смеемся над самими собой. Вчера такие моменты возникали и я этому очень рад — было и весело, и было над чем задуматься.
— Вы ведь прилетали на несколько дней еще до концерта, чтобы поработать с солистами.
— Я еще раз убедился, что в НОВАТе уникальная труппа с потрясающими возможностями. И это не просто профессионалы и мастера своего дела — это люди, открытые к любому творческому замыслу, с желанием работать, очень внимательные ко всем пожеланиям дирижера, режиссера, автора. Мы с таким удовольствием репетировали! Получил огромное удовольствие от их открытости, самоотдачи, желания что-то вместе сделать и, конечно, от блестящей работы оркестра. А про Дмитрия Михайловича, который вообще плохо дирижировать не умеет, и говорить ничего. Я ему очень благодарен! Это колоссальный подвижнический труд. Целую программу из сочинений современного автора вообще не каждый дирижер возьмется сделать… А тут в программе, в основном, все сочинения, которые никогда не звучали в Новосибирске — надо было их разобрать, осмыслить, отрепетировать — все это он сделал совершенно потрясающе. Я очень признателен и публике, которая, по-моему, очень хорошо все восприняла.
— Мы вообще очень рады тому, что Дмитрий Михайлович расширяет рамки в театре, в том числе и при помощи активного использования Малой сцены, где он поднимает музыкантов «из ямы» на сцену... Эта площадка открыла для многих оперу — зрителям нравится, что они взаимодействуют с артистами, не чувствуют дистанции.
— То, что есть разные форматы в театре — это прекрасно! Это, действительно, привлекает разную аудиторию. Кто-то, придя на подобный концерт, захочет посмотреть что-то из спектаклей на Большой сцене. Увидев вчерашнюю короткую версию «Онегина», может быть, заинтересуется настоящим, большим «Онегиным». В этом есть своя польза.
— Было бы интересно, если у нас в репертуаре появится хотя бы один ваш спектакль целиком.
— Мы хотим это осуществить. Артисты очень здорово разыграли эти шесть опер, и у нас действительно есть замысел сделать из них не концерт, а спектакль, в котором они будут по какому-то принципу расположены. Вообще у нас много мыслей и насчет полнометражных проектов, и маленьких опер.
— Вчера, когда я слушал «Необыкновенные приключения Буратино», то ловил себя на мысли, что в произведении ярко выражена советская школа театральной и киномузыки. Как вы относитесь к такой оценке?
— Советская эпоха — это эпоха Великого искусства. В тот период было сделано и создано столько всего! Об этом можно бесконечно и долго говорить. Конечно, она оказывала воздействие на нас и музыка выдающихся композиторов того времени, написанная для театра и кино, повлияла и на меня. Все мы смотрели фильмы с музыкой Александра Зацепина, Геннадия Гладкова, Алексея Рыбникова, Владимира Дашкевича, Максима Дунаевского — прекрасных и замечательных авторов не сосчитать. Так или иначе, это отражалось в творчестве, другое дело, что на нас влияло разное: и музыка кино, и музыка академическая, и авангардная, и зарубежная. Все это объединилось в одно. Понимаете, все, что вы вчера слушали — это все-таки произведения определенного рода, и все они так или иначе театральные. Если бы мы сделали концерт сложной серьезной музыки, может быть, вы бы услышали какие-то другие пересечения. Любой композитор все-таки складывается из разного, на его стиль влияет все, что в течение жизни он слышал и воспринимал.
— Помните, в советское время было важным вводить процентовку на использование музыки: скажем, в театральных постановках на радио обязательно звучали сочинения советских композиторов. У многих это вызывало неприятие. Как вы относитесь к процентному регулированию?
— Я считаю это обязательным. С определенного ракурса все это кажется идеологией, несвободой… Это нормально — когда ребенка заставляют есть кашу, а он говорит: «Не хочу есть кашу! Хочу конфеты». Он обижается и считает, что ему не дают свободу. Потом, когда он оказывается там, где нет каши, он вдруг понимает, что зря в свое время себя так вел. Так же и здесь, понимаете? То, что в советское время существовало требование звучания отечественной музыки того периода в филармониях, театрах, на телевидении, радио, и даже ее регулирование цифрами, процентным соотношением — очень хорошо. Это дало возможность многим композитором и исполнителям реализовать свои замыслы, а многим слушателям — познакомиться с прекрасной музыкой. Понятно, что попадал какой-то мусор — сочинения идеологически правильные, но бездарные… Но были и выдающиеся произведения, шедевры! Сейчас вместо этих требований «свыше» существует лишь бизнес. Если выбирать между тем, чтобы никому ничего не навязывать или, все-таки, в рекомендательном порядке что-то предлагать, то я, конечно, за второй вариант. А где-то этот порядок должен быть не рекомендательный, а обязательный — ведь никто не говорит, что музыка должна быть только отечественной, но какой-то ее процент действительно должен быть. В советский период это развитию нашей культуры помогало, а не мешало.
Александр САВИН, специально для «Новой Сибири»
Фото Евгения ИВАНОВА
Ранее в «Новой Сибири»:
