Мария Абашова — одна из тех артисток, к которым всегда приковано внимание публики и прессы, и совсем недавно прима-балерина Театра балета Бориса Эйфмана была удостоена звания народной артистки России.
Еще в первый приезд прославленной петербургской труппы в наш город невероятная пластическая выразительность, глубина актерской игры и одухотворенная красота Марии покорили новосибирских зрителей. В преддверии гастрольных спектаклей яркая личность, высокий профессионал и потрясающая женщина рассказывает о своей новой работе и о своем Театре.
— В Академию танца Бориса Эйфмана, как лично я это вижу, идут учиться те, кто понимает: без развития балет задохнется. И если ты не эволюционируешь, не привносишь в свое искусство и исполнительское мастерство новые, свежие элементы, то ты сегодняшнюю публику не зацепишь и не прошибешь. А вашей труппе как раз постоянно удается не то что зацепить зрителя — даже вызвать в нем катарсис.
— Потому что в искусстве нашего театра все очень честно. Предельно честно. Нет каких-то полутонов, завуалированности. И публика это чувствует и реагирует максимально искренне. Нашей труппе чужды творческие компромиссы. А еще Борис Яковлевич очень четко понимает: в балете все меняется, нельзя жить одним наследием прошлого, даже если оно воистину великое. Поэтому Эйфман и создает современный успешный хореографический репертуар, аналогов которому нет.
— Мы рады, что у нас вновь пройдут гастроли Санкт-Петербургского театра балета Бориса Эйфмана. И не просто гастроли, а сибирская премьера новой работы Бориса Яковлевича «Преступление и наказание». Расскажите об этом спектакле.
— Борис Яковлевич снова всех удивил, ведь новый спектакль опять не похож ни на одну из предыдущих его постановок. Балет «Преступление и наказание» — хореографический детективный триллер. На мой взгляд, из всех интерпретаций романа Достоевского наша — одна из лучших.
— В фильме об этом новом балете Борис Яковлевич рассказывает, как долгие годы не решался обратиться к роману «Преступление и наказание». Лишь сейчас почувствовал, что готов это сделать. А у вас, исполнителей, был такой трепет, боязнь браться за очень непростой материал?
— Вы знаете, нам повезло: у нашей команды потрясающий лидер. Нам ничего не страшно с Борисом Яковлевичем. Случаются моменты, когда мы чувствуем, что наших тел, пластических возможностей ему уже не хватает — не получается воплотить все задуманное хореографом. Артистам, конечно, бывает тяжело. Но все равно эти трудности не могут сравниться с нагрузкой, испытываемой Борисом Эйфманом. Он — творец, а мы — исполнители.
— Вы доверяете ему полностью.
— Безусловно. Тут нет другого варианта. Я больше двадцати лет танцую в труппе. И все артисты всегда с восторгом и трепетом ждут премьеры и понимают: будет успех. Кто-то из обозревателей однажды написал про искусство Бориса Яковлевича и нашего театра: «Вам либо это безумно понравится (и тогда вы будете ходить на все спектакли), либо нет. Но равнодушным увиденное вас в любом случае не оставит».
— За вами очень интересно наблюдать. У вас большой сценический опыт и потрясающее владение пластикой, которые сочетаются с невероятной актерской выразительностью, драматизмом. Раз вы уже сами озвучили, сколько вы танцуете у Эйфмана, то скажите: как вы с позиции своего опыта оцениваете свою работу?
— Каждый прожитый день что-то дает мне как профессионалу. Я постоянно пересматриваю записи выступлений, работаю над ошибками, учусь. У себя самой же учусь. И смотрю, что мне нравится, а что нет, что можно оставить в исполнении. Поскольку знаю: даже у плохих танцовщиков или артистов ты тоже можешь поучиться — хотя бы тому, как делать не надо. Предела совершенству в нашей профессии нет.
— Существует теория: если артист интеллектуален и духовно зрел, содержателен, то с возрастом на сцене он выглядит красивее и эффектнее. Мне кажется, с вами именно такой случай.
— Благодарю. Но для балетного артиста возраст коварен — становится намного сложнее сохранять хорошую физическую форму.
— Расскажите немного о своей партии.
— Я исполняю роль Дуни, сестры главного героя Раскольникова. У меня сложная партия, потому что я отвечаю за светлые чувства в спектакле. Я олицетворяю надежду, которую, безусловно, сломают, разрушат. Но, тем не менее, она будет жить до последнего, освещая все собой.
— А каково отношение зрителей к главным персонажам, к Раскольникову, например?
— Раскольникова, безусловно, жаль. Особенно, когда его исполняет Владимир Афоничкин с его утонченно-романтической внешностью, кудрями, выразительными глазами. Достоевский ставит извечные вопросы: почему одним дается все, а другим ничего? Ниспослано ли кому-либо право убить никому не нужную и злую старуху?
— Вообще, ставить балеты по Достоевскому — это очень смело.
— Но кто-то же должен взять на себя смелость. И если это кому-то из деятелей искусства и суждено талантливо справиться с таким сложным автором, как Достоевский, то только Борису Яковлевичу.
— А как вы считаете: молодежь лучше поймет Достоевского, посмотрев спектакль? Потому что Эйфман откровенно говорит: он — не постановщик танцев, а создатель драматическо-хореографического действия. Так поможет ли балет «Преступление и наказание» молодежи понять классику?
— Полагаю, молодое сознание в принципе еще не готово к тем глобальным метафизическим вопросам, которые затрагиваются Достоевским. Однако действие в нашем спектакле само по себе настолько увлекательно, что у юношей и девушек после просмотра балета наверняка возникнет порыв ознакомиться с романом, пусть даже в кратком изложении.
— А современный читатель и современный зритель может соотнести этот сюжет с собой, со своим временем?
— Я убеждена, что может. Это касается не только спектакля «Преступление и наказание», но и творчества Бориса Яковлевича в целом. Оно всегда цепляет за душу, вызывает ком в горле. Как подчеркивает Эйфман, он — автор спектакля как эклектичного сценического произведения. Борис Яковлевич знает, как воздействовать на зрителя музыкой, светом, пластикой артистов, хореографией и драматургией. И он все это сплетает так, что ты просто не можешь остаться безучастным.
— Мы знаем театр Эйфмана, труппы других мастеров. И я всегда думал: творцы уходят, а что же будет с их детищем? Но когда сегодня увидел Академию танца Бориса Эйфмана, систему, которую он создал, артистов и педагогов, найденных и подготовленных Борисом Яковлевичем, то понял: его театр будет жить и развиваться. Более того, Академия сможет готовить специалистов и для других трупп. Скажите: а вы уже как-то участвуете в этой системе? Планируете заниматься педагогической или, возможно, постановочной работой?
— Посмотрим. Я не люблю планировать заранее, но уверена: моя дальнейшая жизнь так или иначе будет связана с танцем.
— Скажите несколько теплых слов своим поклонникам.
— Я очень жду встречи! Жду, когда мы снова вернемся в Новосибирск. Надеюсь во время этого тура выйти на сцену НОВАТа во многих спектаклях.
Александр САВИН, специально для «Новой Сибири»
Фото Евгения МАТВЕЕВА
Ранее в «Новой Сибири»:
Борис Эйфман о премьере психологического балетного триллера в Новосибирске
