Пушкин как интернациональный сын Адама

0
2175

В галерее Jazzium открылась очередная «пушкинская» выставка московского художника Михаила Акимова — на этот раз под названием «Пушкин в Америке»

О выставке

Как говорили по поводу одной его графической серии художественные критики, философия работ Акимова многоуровневая, и за шутливым взглядом угадываются глубокая мысль и острый укол в нашу совесть. В нынешнем случае следует добавить, что укол можно ощутить не только в совесть.

Почему именно «Пушкин в Америке»? На этот вопрос отвечает сам художник.

— Если бы Пушкин официально уехал в Европу, то поселился бы во Франции, как Абрам Петрович Ганнибал, а в Америку бы не попал. Поэтому я не оставил ему альтернативы.

Каким образом эта немного странная выставка оказалась в Новосибирске, коротко рассказала во время ее открытия одна из ее организаторов Анна Галеева.

— В прошлом году осенью у Акимова прошли в Новосибирске сразу две выставки. И, надо сказать, Миша сразил новосибирцев прежде всего своим сердцем — рассказами о своих путешествиях, которыми буквально влюбил в себя полгорода. А потом, оказавшись в Москве, я прихватила и эту серию работ с собой. В коробке. Но к выставке мы готовились долго, потому что многие площадки были не готовы ее принять ввиду своеобразной содержательности этих работ. А вот в галерее Jazzium у Александра Симушкина они оказались очень уместными.

Экспозиция состоит из нескольких десятков листов с сопроводительными текстами, сочиненными художником. Например, на финальном листе написано следующее: «В этой книжке все вранье, никто никого никуда не ссылал и не вешал. И рабства не было в Америке. Вот Пушкин был, но дальше Турции не ездил. А умер в Питере, и царь его простил, а народ плакал, а Денис Давыдов от горя помер, а Языков спился».

К выставке прилагается еще и большая пьеса «Пушкин в Америке», которую пока не ставили в театрах. «Прекрасному городу большой привет. И всем, кто пришел, на все это посмотрел и не ужаснулся, — большое спасибо», — так было сказано в видеообращении Михаила Акимова.

Но какое все же реальное отношение имеет Пушкин к Америке? Этот вопрос в свое время задавали и посетители выставки «Путешествие Пушкина» (которая помимо Новосибирска проходила в Москве и Петербурге), и получали в ответ следующие комментарии.

— После опроса нью-йоркских таксистов стало понятно, что белые никогда не слышали о Пушкине. Черные почти все слышали и знают, что он был негр.

— В Америке Пушкин считался бы либо мулатом, либо эктроном (негр на 1/8), иногда просто негром, иногда просто белым. А ведь в далекие времена в этой стране «правило одной капли» имело бы для него самые серьезные последствия, поскольку американское законодательство не признавало подобного дробления. Еще в 1909 году одна тамошняя сочинительница писала: «В нашей стране Пушкин считался бы негром», а еще через 20 лет «черная» нью-йоркская газета «Амстердам Ньюс» сообщила: «В Америке Пушкин должен был бы ездить в грязных негритянских автомобилях, его не пускали бы ни в рестораны, ни в театры, ни в библиотеки».

— В 1920-х годах произведения и биография Пушкина входят в афроамериканский дискурс: журнал «Оппортьюнити», один из основных тогдашних «негритянских» печатных органов, даже учредил ежегодную Пушкинскую премию для черных поэтов.

— До сих пор русский язык в негритянской культуре Америки воспринимается как язык «слуг и рабов». В интерпретации афроамериканских авторов Пушкин черпал вдохновение из русской народной культуры, которая поначалу являлась имплицитно женской, но постепенно он становится отцом русской литературы, первым ее мужчиной и родоначальником.

Об авторе

А рассказать о художнике Михаиле Акимове лучше всех в городе, наверное, сможет Ольга Таирова, работающая в студии декора и дизайна «Белый SLON». А заодно многое объяснят и цитаты.

— Выставка, как можно теперь убедиться, совершенно невинная, я не понимаю, почему галеристы долго ее не хотели брать. Ведь тема емкая, у каждого художника существуют какие-то взаимоотношения с любимыми литературными авторами. У Миши есть теория, что вообще все хорошие люди в мире должны между собой познакомиться и подружиться. А с помощью искусства как раз есть возможность сначала высказываться как художнику, а потом делиться всем этим с публикой. Он над этой теорией неустанно работает, считая, что вообще все люди классные. Ну, все, кроме нехороших людей…

***

«Пушкин — наше все: Пушкин — представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что остается нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужим, с другим миром. Пушкин — пока единственный полный очерк народной личности... полный и целый, но еще не красками, а только контурами набросанный образ нашей народной сущности... Сфера душевных сочувствий Пушкина не исключает ничего до него бывшего и ничего, что после и будет правильного и органически-нашего».

(Аполлон Григорьев,
1859 г.)

***

— Он эту серию начал совсем неспроста, хотя общая концепция сложилась постепенно — из разных-разных фрагментов, о которых я подробно вам не расскажу. Но, конечно, все это возникло в первую очередь из большой любви.

У нас есть общий приятель в Москве, которого называют шоколадным королем, — у него там небольшая фабрика, где он, как можно догадаться, выпускает шоколадки. И у этого прекрасного человека как-то раз возникла идея продавать большим фирмам корпоративные подарки: получаешь календарь к Новому году, авторски выполненный Мишей, а вдобавок еще и шоколадный набор, брендово им оформленный. Через какое-то время решили делать что-то не только для корпораций, но и для простых людей.

Вот так Пушкин Акимова пришел к народу. Поначалу это был не «чистый» акимовский Александр Сергеевич, а графика с текстами из книги воспоминаний о Пушкине писателя Вересаева. И оказалось, что все это положило начало целой серии…

***

«Когда я гулял по городу, турки подзывали меня и показывали мне язык. Это мне надоело, и я готов был отвечать им тем же».

(Из историй Пушкина о его путешествии в Турцию, где его все почему-то принимали за врача)

***

Постоянно пробует делать что-то в коммерческих целях, но поскольку человек он совершенно не коммерческий, если даже делает… ну, не коллекцию, а целую серию — все равно потом ее просто раздаривает. И все-таки даже игрушки, которые он изобретал, — это все не просто мерч, это какой-то род вполне серьезных инсталляций, своеобразное авторское высказывание. Интерес к этому всегда есть, но не массовый, конечно.

В какой-то момент времени, как и мы все, Миша невероятно приуныл. Бывает ведь, когда кажется, что ты не можешь ничего хорошего сделать и вообще никому не нужен. И это несмотря на то что в Москве он оформил массу художественных пространств в ресторанах и барах. Но ведь он служил на флоте, он справился.

А вот к живописи у него своеобразная страсть. Он занимается этим не ради живописи, а ради какого-то сообщения человечеству, которое сопровождает материал. То есть все его знания о жизни, а также и опыт остаются на стенах в заказных вещах, а образование историка архитектуры позволяет ему делать что-то самому очень интересное. Например, может нарисовать Пушкина наверху Ниагарского водопада — маленького, как муха. И эти все невиданные им ландшафты оживают на холсте, как его неотъемлемая часть, хотя дальше Финляндии и Камбоджи он никуда не выезжал.  Да и «Пушкин в гареме» тоже не просто так написана, наверное. Кстати, и великий русский поэт тоже мечтал путешествовать по миру, но ему не разрешали.

***

«Если брать, так брать — не то, что и совести марать, — ради Бога, не просить у царя позволения мне жить в Опочке или в Риге; черт ли в них? Конечно, благоразумнее бы отправиться за море. Что мне в России делать?»

(Из письма А. С. Пушкина П. А. Плетневу)

***

Когда он служил на флоте, он был коком. И это ему так понравилось, что еще долго потом жил на Севере, строил с друзьями поморское судно и ходил с друзьями по морю. Так что корабельная тематика в его работах не случайна, так же как не случайно наличие различной военной техники: он хорошо знаком не только с мундирами различных армий, но и знает, что такое военная честь. Конечно, он романтик, и грязная часть военной жизни его не очень интересует. А, с другой стороны, он человек очень пунктуальный и прагматичный.

А его пьеса о приключениях Пушкина в Америке, на первый взгляд, иллюстрирует графические листы «Пушкина в Америке», хотя на самом деле все наоборот.

***

«Надо признать, что творчество Пушкина, взятое в целом, не обнаруживает никаких этнических черт; он выражает всеобщие чувства и влагает их в русские темы. Но национальную жизнь он созерцает извне, как и все из его мира, глазами художника, свободного от всякого влияния расы. Если прекрасно быть сыном Рюрика, то еще более прекрасно быть сыном Адама; и если, как это иные думают, является большей заслугой быть понимаемым только в Москве, то, может быть, еще большая заслуга заставлять думать, плакать и улыбаться повсюду, где дышит человек; и Пушкину это удалось».

(Французский критик XIX века М. де Вогюе)

Петр ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь»

Фото Анны ГАЛЕЕВОЙ

Whatsapp

Оставить ответ

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.