Выставка «Васильевский остров. Живопись и скульптура художников Санкт-Петербурга», открывшаяся в Новосибирском художественном музее, стала результатом творческого партнерства с петербургским искусствоведом и поэтом Владимиром Назанским из музея современного искусства Эрарта. Это его совместный кураторский проект с Ольгой Буевой — арт директором Липецкого музейно-выставочного центра.
В экспозиции представлено более 80 живописных и скульптурных работ 24 авторов, которых объединяет любовь не просто к Васильевскому острову, а еще и особое отношение к этому знаковому месту с особой атмосферой, насыщенному историей и культурой. Как считает куратор, задача выставки — не историческая и не иллюстративно-пейзажная, а прежде всего художественная. Выставка задумана как встреча с петербургскими художниками, связанными с Васильевским островом видимыми и невидимыми связями.
— Владимир Олегович, название выставки — это как бы символ? Что-то сразу узнаваемое и наполненное ассоциациями?
— Просто «Выставка петербургских художников» звучало бы довольно неопределенно, безлико. Нужен был какой-то узнаваемый ракурс, вот именно им и стал Васильевский остров. Это придает больше трепета. К тому же присутствует и личное: на нем расположены и музей Эрарта, и Академия художеств, где я учился.
— У художников, принявших участие в проекте, с Васильевским островом ведь не только эстетическое родство?
— Предполагалось, что это будут не просто пейзажи, а некие прямые или внутренние связи с этой частью Санкт-Петербурга. Место хорошо всем известное даже по стихам, — и поэт Бродский внес свою лепту, и другие…
— Да, и Евгений Рейн о нем писал, кажется, и Кушнер, и другие ленинградские поэты.
— Мандельштам на 8-й линии, дом 31, написал свое знаменитое «Я вернулся в мой город, знакомый до слез…»
— Даже Саша Черный отметился — в свойственной ему манере сравнил остров с жабой.
— Это да. Я попросил участников выставки написать по несколько слов о проекте, и вот Феликс Волосенков свой текстик так и назвал: «Васильевский остров прекрасен, как жаба в жабо».
— Только в оригинале все-таки была «жаба в манжетах». Вероятно, он творчески перефразировал Сашу Черного. Только вот не понимаю, в чем суть такого сравнения…
— Я тоже не могу сказать. Думаю, что это чисто авторские ощущения и любовь к аллитерациям. Ели бы Саша Черный мог заранее предвидеть эпоху сталинского ампира, нам теперь было бы гораздо понятнее. А общежитие, где жил Волосенков в молодости, находилось уже в советской части острова, ближе к Финскому заливу.
Васильевский остров, наверное, самое «петербургское» место, где сохранилась утопия идеального города. Большинство представленных художников просто жили или живут там, а другие ночевали, так сказать, дома в других районах, а действовали на Васильевском острове. Среди таких есть даже один москвич — Илья Комов, — он специально приезжал в Питер весной и осенью писать свои работы.
Владимир Шинкарев — потомственный василеостровец: его родители там жили, его мастерская там, оттуда и прообраз «митьков» — Митя Шагин. Поглядывая на него, гиперболизируя, Шинкарев и придумал культовый образ «митька», но со временем от стилистики безудержного стеба он перешел к чему-то совсем другому — к тончайшим тональным соотношениям, к святящимся как бы изнутри полотнам. Есть только такая беда: пишет-то он картины при дневном освещении, а когда в зале включают электричество, почти пропадает этот внутренний зыбкий питерский свет. Вся эта тонкость…
— «Васильевский остров» — совместный кураторский проект с Ольгой Буевой из Липецка. Это географически выглядит немного странно.
— Ольга — интересный художник, а сейчас— арт-директор Липецкого музейно-выставочного центра, ей давно была близка тема романтической, экспрессионистической живописи Санкт-Петербурга, как художник она сама работает на этой «волне», с похожими интонациями. И вот, наконец, мы договорились общими усилиями подготовить выставочный проект, собрали 90 с чем-то работ, липецкий музейный автобус совершил несколько рейсов в Петербург. В Липецке под выставку выделили семь залов в дореволюционном двухэтажном особняке, подготовили видео про Васильевский остров.
— А ты в Новосибирске выступаешь в качестве куратора-энтузиаста? Работаешь, так сказать, безвозмездно?
— Да, как и обычно, над выставкой я работал по внутренней потребности, думая о Новосибирске. Музей взял на себя расходы по перемещению в пространстве. Затем выставка вернется в Петербург, в музее современного искусства Эрарта в середине лета будет демонстрироваться ее сокращенная версия.
— У тебя нет ощущения, что выставка, выражаясь нехудожественным языком, несколько разномастная? Ведь на ней представлены группы художников, которые даже по названиям разнятся — «Санкт-Петербургская академия современного искусства бессмертных» и «Безнадежные живописцы», например?
— Действительно, здесь нет какой-то одной компании и одного стиля, мы стремились к живому разнообразию, но доминирует, я бы сказал, петербургский романтический экспрессионизм. Да, часть художников входят в сообщество «Безнадежные живописцы», в центре которого — 85-летний ныне действующий замечательный Анатолий Заславский, часть — в «Санкт-Петербургскую академию современного искусства бессмертных». Среди участников есть также два академика официальной Академии художеств, которые при этом самые главные модернисты на выставке. «Безнадежных живописцев» в экспозиции представляют работы Анатолия Заславского, Роберта Лотоша, Арона Зинштейн, Аллы Давыдовой, Юлии Сопиной, Вероники Леонтьевой, Ильи Овсянникова.
«Санкт-Петербургскую академию современного искусства бессмертных» придумали в 1994 году историк искусства Михаил Герман (старший брат режиссера) и художник Феликс Волосенков. Название намекает, как можно догадаться, на творческий, игровой и чуть иронический характер сообщества. Этот инсинуацианистский проект был придуман на Васильевском острове. Интрига была в том, что СПАСИб включало только 40 художников — не больше. И это были действительно лучшие художники независимо от стилевых особенностей, поэтому некоторые «безнадежные живописцы» тоже являлись этими «академиками».
Мы — как кураторы этой выставки, — стремясь к большему разнообразию, не стали ограничиваться этим обаятельным кругом «безнадежных» и в меру возможностей постарались представить в русле выбранной темы и других значительных и ярких художников Васильевского острова. Особое место среди них занимает Николай Сажин — один из столпов современного петербургского искусства, апостолов обновления художественного языка и творческой свободы на закате развитого социализма.
Так что при некоторой разномастности, как ты выразился, выставка смотрится довольно цельно. Правда, там можно неожиданно увидеть несколько пейзажей с Веной и Мюнхеном, но это потому что…
— …Потому что Санкт-Петербург — окно в Европу.
— Именно так. Да, экспозицию условно можно поделить на несколько стилевых зон — от колористически приподнятых до почти монрохромных. Коммерческого фундаментализма классицизирующей формы, как это бывает порой у москвичей, здесь, конечно, нет. Зато здесь очень живая и трепетная общая интонация, даже порой фантастическая. Если литературные жанры перенести в живописную плоскость, то это все скорее можно назвать не прозой, а поэзией.
— Кстати, о поэзии — вот вопрос тебе как уроженцу Новосибирска. Есть что-то в этом городе, что можно каким-то образом «срифмовать» с Васильевским островом? Если он — самое «петербургское» место, то какое можно назвать самым «новосибирским»?
— Наверное, Красный проспект, улицы Ленина и Советская. Кстати, часть градообразующих зданий Новосибирска, включая музей — бывший Сибревком, — была построена приехавшим еще в 1909-м из Петербурга архитектором Крячковым. Возвышенность в центре города напоминает остров. Здесь, как и на Васильевском острове, сосредоточены культурная жизнь и художественное образование.
Новосибирцев, мне кажется, все же объединяет не какое-то особое место, а повседневное сопротивление географии и ее преодоление. С одной стороны, почти все здесь жертвы незамысловатого градостроительства второй половины XX века, с другой — здесь есть замечательные ландшафты, просторы, горизонты. У новосибирцев особый человеческий тип — открытый, динамичный, может быть, он ближе к московскому.
— Поэтому город и называют транзитным пунктом между провинцией и столицей.
— Не без того. Вот и на нынешней выставке есть три питерца сибирского происхождения. Молодой скульптор Алексей Воробьев — выпускник Академии художеств, начинавший учебу в здешнем художественном училище. Александр Косенков уехал в Питер из Академгородка и провел там самые яркие десять лет жизни. А молодой художник Даниил Троянов — из Омска. Так что при таком перетекании нетрудно стать василеостровцем по убеждению.
— Я знаком с одним новосибирским искусствоведом, который тоже плавно перетек в Петербург.
— Да, ты прав: куратор выставки — тоже бывший новосибирец. И собирая эту выставку, я думал о Новосибирске и новосибирцах, и мне очень интересно, как здесь воспримут «Васильевский остров».
Николай ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь»
Фото: Евгений ИВАНОВ
Ранее в «Новой Сибири»:
Уникальный проект, посвященный Рубенсу, открывается в Новосибирском художественном музее
Издан альбом, посвященный творчеству новосибирского художника-монументалиста Василия Кирьянова
